Российская дилемма в Юго-Восточной Азии

Линкольн Пигман

Россия начала так называемый «поворот на Восток» еще в 2012 году, когда это стало ответом на сокращение перспектив развития в Европе и угрозу американского «поворота» к Азии. Такая политика получила однозначно невысокие оценки, ее называли «поворотом в никуда» и «очередной потерянной возможностью». Множатся доказательств того, что привлекательность России как экономического партнера весьма ограничена, и поэтому Москва апеллирует к своей сильной стороне, делая акцент на сотрудничестве в сфере безопасности и экспорте вооружений. При этом на фоне происходящего на Ближнем Востоке и в Восточной Европе незамеченным осталось событие, которое имеет огромное значение для региональной и глобальной безопасности. Речь идет о недавней милитаризации российской борьбы за влияние в Азии, особенно в юго-восточной ее части.

От экспорта вооружений до организации перманентного присутствия

В последние годы Россия провела целую наступательную операцию по захвату регионального рынка вооружений. C 2010 по 2015 год экспорт вооружений в одну только Юго-Восточную Азию (ЮВА) составил почти 5 млрд долларов, а это более чем двукратный рост по сравнению с предыдущим пятилетним периодом. В это же время российская доля среди всего экспортируемого в регион оружия увеличилась с 6% до 15%. И, похоже, это «российское наступление» сработало: Россия сегодня является главным поставщиком оружия в Лаос, Камбоджу, Вьетнам, Индонезию и Мьянму. Все эти страны обратились к России за военными истребителями, ракетными комплексами, подводными лодками и танками.

Помимо экспорта вооружений, Россия увеличивает двустороннее сотрудничество со странами региона по вопросам безопасности (в частности по вопросам борьбы с терроризмом). Терроризм наряду с наркоторговлей и киберпреступностью является для ЮВА наиболее острой проблемой. ИГИЛ рекрутировал в этом регионе сотни бойцов, а также организовал ряд терактов.

Экспорт вооружений для России – это проверенный временем инструмент политического влияния. И актуально это далеко не только для Юго-Восточной Азии. Двустороннее сотрудничество по вопросам безопасности подчеркивает возросшее российское международное влияние. Но недавно Россия предприняла довольно рискованный шаг, попытавшись возобновить непосредственное военное присутствие во Вьетнаме.

У особого отношения Москвы к Ханою есть вполне понятные и осязаемые причины: Вьетнам является четвертым по размеру импортером российского вооружения, на него приходится треть всего экспорта в ЮВА. К тому же, Вьетнам является единственной страной за пределами СНГ, подписавшей Соглашения о зоне свободной торговли с Евразийским союзом. Но желание Кремля вернуть себе военную базу Камрань, которую с 1979 по 2002 год использовал сначала СССР, а затем и Россия, – это скорее реакция на недавнее решение Вашингтона снять действовавшее с 1984 года эмбарго на поставку вооружений Вьетнаму.

Юго-Восточная Азия между Москвой и Вашингтоном

Решение Москвы реставрировать договоренности времен холодной войны, озвученное в октябре заместителем министра обороны Николаем Панковым, невозможно интерпретировать иначе, как прямой вызов Вашингтону. Во-первых, одновременно с этим Панков предлагал возобновить на Кубе работу Центра радиоэлектронной разведки Лурдес, которым советские/российские разведчики пользовались с 1962-го по 2001 год. Это очевидная попытка пробудить в американцах воспоминания о советском присутствии на Кубе во время холодной войны.

Во-вторых, заявления Панкова последовали после года официальных сомнений насчет лояльности Вьетнама. Например, в июне издание Russia Beyond the Headlines – англоязычный ресурс, запущенный государственной Российской Газетой – объявляло «битву за вьетнамский рынок вооружений». В прошлом октябре РИСИ предостерегал Вьетнам от участия в «большой игре» США. Использование таких исторических параллелей говорит в пользу того, что Россия смотрит на процессы в ЮВА как на игру с нулевой суммой.

Но ситуация в этом регионе – это не новая холодная война. Однако официальные комментарии напоминают образ мыслей того времени, когда третьи страны были геополитическими призами, за которые боролись супердержавы. Преподнося контракты на поставку вооружений и заключение договоренностей о сотрудничестве как победы над США, которых Кремль называет «главным конкурентом по военно-техническому сотрудничеству», Россия проецирует образ успешной внешней политики, но параллельно настораживает потенциальных клиентов и партнеров, которые бы не хотели получить ярлык «союзников» России.

Смешанные сигналы

Какими бы сильными ни казались двусторонние связи Кремля, российское присутствие в регионе остается под вопросом из-за непостоянства российского участия в региональных инициативах. Часть проблемы – банальное отсутствие России на ряде ключевых саммитов, таких как Саммит стран Восточной Азии, в котором Россия начала принимать участие только в 2011 году, т.е. за год до своего «поворота в Азию». Лучше всего эту проблему сформулировал Александр Габуев: «Постоянное отсутствие первого лица России на ключевом для региона мероприятии по безопасности говорит гораздо больше, чем любые заявления о незыблемости «поворота на Восток», тем более что «Путин является единственным центром принятия решений по внешней политике». Почти постоянное участие американского президента Барака Обамы только подчеркивает видимое равнодушие России к региону.

Когда вместо Путина подобные мероприятия посещают его подчиненные ситуация намного лучше не становится. Например, несмотря на то, что Россия присутствовала на трех последних раундах «Диалога Шангри-Ла», вопрос Южно-Китайского моря ей еще только предстоит обсудить. Вместо обсуждения региональных проблем, для которых форум и организован, заместитель министра обороны Анатолий Антонов в основном фокусируется только на том, что волнует Россию. А Россию волнует «фашизм» на Украине и цветные революции, которые Антонов упорно пытается представить актуальными для Азиатско-Тихоокеанского региона.

Раскачивание лодки в неспокойных водах

Главная проблема, которую упорно игнорирует Москва, это вышеупомянутый конфликт вокруг Южно-Китайского моря. Официальная позиция России заключается в том, что она сохраняет нейтралитет – то есть не встает на сторону как своего главного партнера в регионе (Китай), так и не поддерживает менее крупных, но не менее значимых партнеров (Вьетнам и Филиппины). Но вполне логичная позиция Кремля по невмешательству в этот вопрос ударяет по позициям России в регионе.

Осуждая интернационализацию конфликта (другими словами – включение США в качестве участника ряда совместных военных учений в Южно-Китайском море, которое приветствуют некоторые из сторон конфликта), Россия воспринимается как «слегка» прокитайская сила. А это заставляет участников конфликта все больше волноваться о том, на чьей же стороне находятся симпатии Москвы в этом важнейшем противостоянии. Молчание России по этому вопросу может быть интерпретировано либо как то, что Россия уже выступает в качестве младшего партнера Китая, либо, что она настолько ослабла от западных санкций, что лишилась возможности заявить о своей позиции. Оба варианта ставят под сомнение продвигаемый Москвой образ великой державы, которая способна потеснить США в ЮВА.

Что впереди?

Учитывая, что именно Южно-Китайское море может стать причиной для следующей большой войны, здесь нет места для ошибок. Нет никаких гарантий, что Россия сможет успешно отделить свои отношения с Вьетнамом и поворот в Южно-Восточную Азию от конфликта вокруг Южно-Китайского моря. Если Россия выберет своим стратегическим партнером в регионе Вьетнам или даже Филиппины, с которыми у Китая есть свои проблемы, то ей придется столкнуться с последствиями в отношениях с Китаем – в особенности, если дело дойдет до вооруженного конфликта. России не стоит надеяться, что она сможет обосноваться в ЮВА, не заплатив за это определенную плату.

Инаугурация Трампа приближается и вместе с ней все более вероятным становится уход США из Азии (учитывая его комментарии по вопросам нераспространения в Азии, возможному признанию Тайваня и планам по выходу из Транстихоокеанского партнерства). Такое развитие событий только придаст Китаю решимости.

Выступая в Лондоне после выборов в США, эксперты по международной политике Лоуренс Фридман и Джейн Харман предупредили, что отказ США от своих обязательств по обеспечению безопасности в регионе в конечном итоге приведет к тому, что партнеры США будут вооружаться сами, а за этим неизбежно последует региональная эскалация.

Если Россия и дальше продолжит свою стратегию в ЮВА по милитаризации отношений с партнерами, конфликтующими друг с другом, то ее вклад непременно будет способствовать росту здесь напряженности. Путин уже давно провозглашает себя миротворцем. Учитывая, что нам предстоит гарантированный период обострения отношений в Азии, России крайне необходимо на этот раз действовать как настоящему миротворцу – стараться снизить неопределенность и конфликтность, а не повышать их.

Intersection. 27.12.2016