«Турецкий поток» и его значение
Роберт Катлер
10 октября президент России Владимир Путин и премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган подписали в кулуарах Всемирного энергетического конгресса, проходившего в Стамбуле, соглашение, подтверждающее совместные намерения о строительстве газопровода «Турецкий поток». Это произошло уже после того, как Турция принесла извинения за гибель российского бомбардировщика Су-24, сбитого 24 ноября турецкой авиацией. За извинениями последовало и улучшение отношений между двумя странами. В новом межправительственном соглашении уточняются некоторые геофизические аспекты планируемого газопровода, однако оно все-таки остается «соглашением о согласии», выполнение которого зависит от различных обстоятельств, часть из которых находится за пределами сферы контроля обеих сторон.
Впервые Путин предложил проект «Турецкого потока» в ходе встречи с Эрдоганом в Анкаре в декабре 2014 года. Произошло это после того, как Россия внезапно решила отложить на неопределенный срок проект «Южного потока», по которому российский газ должен был поступать в Европу по дну Черного моря через Болгарию и другие страны Евросоюза. Этот проект вошел в противоречие с Третьим энергопакетом ЕС, а точнее с его антимонопольными положениями, поскольку «Газпром» настаивал на том, что газопровод, которому предстояло проходить по территории ЕС, должен оставаться его собственностью, по нему должен прокачиваться только его газ и он будет полностью контролировать доступ к «Южному потоку» третьей стороны.
«Турецкий поток» можно рассматривать как замену преданной забвению второй нити «Голубого потока», который был первым российско-турецким газопроводом, проходившим по дну Черного моря. Договоренность о его строительстве была достигнута в 1999-ом, а эксплуатация началась в 2003 году. Идея строительства его второй нити была заброшена ради неудавшегося проекта «Южный поток», на смену которому, в свою очередь, и должен прийти «Турецкий поток». В совокупности протяженность маршрута «Голубого потока» составляет 1200 км., он выходит на сушу в районе Самсуна, на севере центральной части Турции. В течение многих лет газопровод эксплуатировался далеко не на полную мощность, что приносило финансовые убытки России, и лишь начиная с 2011 года объем поставок газа достиг стабильного показателя в 14 млрд кубометров в год.
Проект «Турецкий поток» разрабатывается компанией «South Stream Transport BV», дочерней фирмой «Газпрома», зарегистрированной в Нидерландах. Планируется протянуть две параллельные нитки, максимальный объем поставок каждой из которых составлял бы 15,75 млрд кубометров в год, и которые протянулись бы на 900 километров по дну моря от Анапы до города Кыйыкей, лежащего в турецкой Фракии. Согласно неподтвержденным сообщениям, оттуда маршрут пошел бы на городок Люлебургаз, где «Турецкий поток» был бы подсоединен к турецкому газопроводу, по которому прокачивается газ по так называемому «западному маршруту» (т.е. через Украину, Молдову, Румынию и Болгарию), также известному как Балканский коридор или Трансбалканский газопровод. Россия грозится остановить этот «западный маршрут» в конце 2019 года, когда истечет срок действия ее контракта с Украиной на транзит газа через территорию этой страны. Люлебургаз мог бы стать газопроводным перекрестом, поскольку отсюда можно было бы также протянуть ветку до городка Ипсала, лежащего у греко-турецкой границы, и соединить ее с Трансадриатическим газопроводом (TAP), идущим в Италию. Есть мнение, что в начале следующего десятилетия Россия пожелает участвовать в создании второй ветки ТАР (по первой из Азербайджана поступает 10 млрд кубометров в год).
Как и множество соглашений между Россией и Китаем (о которых почти договариваются чуть ли не ежегодно), касающихся различных газопроводов, которые теперь объединены в рамочный проект «Сила Сибири», документ, подписанный недавно Путиным и Эрдоганом по сути является очередным «соглашением о согласии». Это отнюдь не означает, что идея газопровода никогда не будет воплощена в жизнь. Но это должно стать предостережением от излишнего оптимизма по поводу значимости нового соглашения.
Цены за поставляемый газ и расходы на строительство газопровода всегда являлись камнем преткновения между Россией и Китаем. До сих пор эти вопросы до конца не были урегулированы, что мешает реализации проектов, хотя власти уже отпраздновали окончательное подписание сделки по поставкам восточно-сибирского газа (источники в отрасли, кстати, сообщают, что в отличие от кремлевских геополитиков, экономисты «Газпрома» отнюдь от нее не в восторге). Симптоматично, что эти два вопроса также остаются нерешенными и в соглашении о «Турецком потоке».
Поэтому, хотя Путин публично заявил о своей готовности дать Турции скидку, окончательная цена на газ все еще не была названа. Между тем, по неподтвержденным сообщениям, на встрече в Анталье в 2015 году (еще до ухудшения отношений между обеими странами) Россия согласилась снизить цену на газ для Турции на 10,25 центов, что распространялось и на «Голубой поток». Если учесть, что и с Китаем было достигнуто немало «соглашений о цене» на поставки сибирского газа, которые на самом деле были лишь «соглашениями о согласии», то отсутствие информации о ценах на газ для Турции позволяет допустить вероятность того, что Россия пересмотрит размеры этой скидки.
Такая перспектива становится особенно вероятной в свете явного отказа Турции от всех претензий, которые она предъявляла России в прошлом – до того, как отношения между двумя странами были заморожены в результате инцидента с российским бомбардировщиком в ноябре 2015 года. В частности, было решено, что вторая ветка газопровода, если она будет протянута, будет на территории турецкой Фракии проходить под землей.
Это означает отказ от позиции, которую турецкое правительство занимало в прошлом и которая была озвучена министром энергетики и природных ресурсов Али Рза Алабоюном, заявлявшим, что вопрос требует дополнительного обсуждения. В то время Турция еще рассчитывала на получение российских инвестиций, а также на обучение российскими специалистами персонала предприятий нефтехимического комплекса на территории Турции, как это было сделано Азербайджаном в рамках своих инвестиций в Трансанатолийский газопровод TANAP.
Двустороннее соглашение позволяет России привлекать к финансированию третью сторону. Фактически это становится необходимым условием. Однако похоже, что международные финансовые учреждения не горят желанием подставить плечо. Не проявляет к этому особого интереса и созданный при поддержке и по инициативе Китая Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, а также Исламский банк развития и даже Азиатский банк развития.
Помимо этого, подводные перекачивающие станции (запланированные за годы до проекта «Южный поток», по маршруту которого будет проложен «Турецкий поток» до его поворота на юг, в сторону турецкой Фракии) основаны на старых технологиях, производство которых прекращено. Даже если эти приборы и технику и удастся найти, то они, скорее всего, подпадут под действие санкций, введенных против России в связи с событиями в Украине. Строительство одной нитки «Турецкого потока» может обойтись в 5 млрд долларов, тогда как у Газпрома нет средств на строительство линии «Сила Сибири 1» в Китай, а Резервный фонд (объем которого оценивался в 87 миллиардов в 2014 году), по некоторым оценкам, в будущем году уже будет исчерпан.
Россия считает, что даже если вторая нитка газопровода и не сможет доставить газ на мировые рынки, то в любом случае она сможет удовлетворить растущие внутренние потребности Турции. Но это приведет к еще большей энергетической зависимости Турции от России – за последние десять лет доля России в турецком импорте природного газа уже и так выросла с 40 до 55 процентов.
Вне зависимости от того, будет ли в итоге протянута хотя бы одна нить этого газопровода (или же вообще – ни одной), комбинация дипломатических и геополитических факторов, сложившаяся вокруг этого проекта, уже свидетельствует об одном важном моменте. А именно о том, что после попытки переворота Турция ослабла не только во внутриполитическом, но и во внешнеполитическом плане до такой степени, что наблюдатели начинают поговаривать о возникновении в регионе российско-иранского кондоминиума, проявления которого уже можно лицезреть в Сирии и Ираке.
Intersection. 16.11.2016
