Нагорный Карабах: спокойствие относительно
Сергей Маркедонов
23-25 октября сопредседатели Минской группы ОБСЕ Игорь Попов (Россия), Джеймс Уорлик (США), Пьер Андрие (Франция) и личный представитель действующего сопредседателя ОБСЕ посетили Азербайджан, Армению и НКР. В официальном заявлении, выпущенном по итогам поездки, посещение Степанакерта не фигурирует. Однако, подводя итоги визита, сопредседатели упоминают встречи не только с азербайджанским и армянским президентами и главами МИД, новым министром обороны Армении, но и нагорно-карабахскими «де-факто властями».
Насколько важен октябрьский визит сопредседателей Минской группы? Можно ли рассматривать его, как обычную дипломатическую рутину или за этим стоит какое-то важное решение? По каким критериям следует оценивать успешность или, напротив, провал посреднических усилий по разрешению застарелого этнополитического конфликта?
После того, как в первую неделю апреля Нагорный Карабах оказался в фокусе политического и медийного внимания из-за военной эскалации, самой мощной после вступления в силу соглашения о бессрочном прекращении огня (май 1994 года), интерес к этой «горячей точке» значительно поубавился. Апрельские столкновения не привели к коренному изменению статус-кво, как на линии соприкосновения, так и в форматах переговорного процесса. Активизация Москвы для всех, кто пристально наблюдает за развитием конфликта, не является сюрпризом. Постсоветский Кавказ - особая сфера для внешней политики РФ. Гораздо интереснее в этом контексте другой момент. В контексте растущей эскалации противостояния между Россией и Западом Москва не идет по пути обострения на нагорно-карабахском направлении. Более того, ей удалось вписать трехсторонний переговорный формат (встречу Владимира Путина в Санкт-Петербурге с Ильхамом Алиевым и Сержем Саркисяном) в формат коллективных усилий трех стран-сопредседателей в стабилизацию ситуации. Если можно, конечно, использовать понятие «стабилизация» применительно к неурегулированному этнополитическому противостоянию.
Впрочем, после той встречи в российской «северной столице» много воды утекло. Накалилась до предела обстановка в Сирии. И если до операции в Алеппо, западные политики и эксперты предпочитали рассматривать Крым, Донбасс и Ближний Восток в разных «корзинах», то сегодня все эти три случая все чаще увязываются в общий контекст российского «ревизионизма», представляющего серьезную угрозу для интересов США и их союзников. Позитивная повестка дня в отношениях РФ и Запада на глазах сжимается, как «шагреневая кожа». И в этом плане даже точечное взаимодействие «партнеров» становится проблематичным. К слову сказать, многие представители политического, медийного и экспертного истеблишмента в Баку и в Ереване высказывали тревогу в связи со скатыванием отношений Запада и России к нулевой (если не отрицательной) отметке, подчеркивая, что данный сценарий может быть чреват и коллапсом переговорного процесса по Карабаху. Или как минимум попыткам «больших игроков» разыграть эту карту в конъюнктурных интересах.
Принимая во внимание нарастание противоречий между Россией и Западом октябрьский визит сопредседателей Минской группы в регион уже можно рассматривать, как позитивный знак. Все три дипломата выступали фактически в унисон, а петербургская встреча в итоговом заявлении от 26 октября 2016 года была обозначена, как важная часть общих усилий по поиску выхода из тупика. Все необходимые фразы об обязательной «имплементации» договоренностей, достигнутых в «северной столице» России в тексте документа имеются. Впрочем, нет никакой возможности впадать в необоснованный оптимизм. Тезис, озвученный в ходе петербургской встречи о необходимости наращивания функционала офиса Анджея Каспшика (который мог бы эффективнее вести мониторинг ситуации и профилактику нарушений режима прекращения огня), так и не наполнился каким-то реальным содержанием. Никто не спорит особо по направлению движения, но сам алгоритм от этого не становится четким и ясным.
Сопредседатели особо отметили, что положение дел в Карабахе к концу октября 2016 года, можно определить, как «относительно спокойное». Впрочем, в этом выводе есть и некоторая доля лукавства. Относительно апреля и даже мая нынешнего года, ситуация выглядит менее тревожной. Однако нарушения режима прекращения огня продолжаются и нельзя сказать, что здесь достигнут некий критически важный перелом. В статусном плане продвижений нет. Конечно, Джеймс Уорлик подчеркнул в качестве позитивного момента инициативы Ильхама Алиева по статусу для Карабаха, не как финальной формулы, а как важного переговорного предложения. Но в нынешних условиях оно вряд ли может быть принято даже за основу (и не только из-за упрямства армянской стороны, но и из-за неготовности азербайджанского общества на серьезные компромиссы).
В то же самое время дипломаты не могут превратиться в политологов. Им важно зафиксировать, что после апреля углубления противостояния нет, возникает «окно» для интенсификации переговоров. И они в меру сил пытаются это окно расширить. Свидетельством чему является предварительная договоренность о встрече глав МИД Армении и Азербайджана в декабре 2016 года в германском Гамбурге в рамках министериала стран-членов ОБСЕ. В свою очередь гамбургская встреча должна привести к договоренностям о новом раунде переговоров между лидерами двух закавказских стран. Ждать от нее особых прорывов особенно на фоне приближения нового электорального цикла в Армении (где он будет зарифмован с практической реализацией конституционной реформы) вряд ли возможно. И то, что не позволяют себе сопредседатели могут позволить дипломаты более высокого ранга. Об отсутствии особого оптимизма по поводу решения конфликта в Нагорном Карабахе именно из-за жестких позиций конфликтующих сторон недавно высказывались Джон Керри и Юрий Ушаков.
Тем не менее, для Карабаха сохранение переговорного процесса после очередной «встряски» и угрозы стагнации мирного процесса, уже неплохой результат. Маневра для другого сценария в нынешних условиях нет. И, скорее всего, не предвидится. Именно по этому критерию, а не на основе завышенных ожиданий необходимо судить об активности Минской группы ОБСЕ в целом и ее сопредседателей, в частности.
Впрочем, у октябрьского визита были и отдельные частные результаты, которые также требуется принять во внимание. Это событие стало определенным дипломатическим «дебютом» для гражданского министра обороны Армении Викена Саркисяна. Этот опытный управленец, конечно, не новичок в политике. Но речь в данном случае о формализации его статуса. В условиях же «примороженного», но не «замороженного конфликта» глава военного ведомства становится и весомым дипломатом. В октябре 2016 года свою деятельность на посту сопредседателя от Франции заканчивает Пьер Андрие. Он прослужил на этой должности в течение двух лет. Октябрьский визит стал для Андрие последним в его прежнем статусе. Ему на смену приходит Стефан Висконти. Как явствует из сообщения официального сайта французского правительства, этот дипломат параллельно будет занимать пост посла Евросоюза по вопросам «Восточного партнерства» и стран Черноморского региона. Следовательно, «кавказская деятельность» нового назначенца, скорее всего, не ограничится одним только Карабахом. Стоит также отметить и опыт работы Висконти в России (в 2002-2005 году он служил Генконсулом в Санкт-Петербурге). Знания России в условиях непростых отношений между РФ и Западом лишними быть не могут.
Таким образом, на фоне отсутствия зримых подвижек, не говоря уже о прорывах, «относительное спокойствие» может считаться главным сегодняшним итогом для Карабаха. Впрочем, здесь никто не застрахован от нарушения «законов относительности».
Политком.ру. 27.10.2016
