Армения: национальное согласие или внутриэлитная консолидация?
Сергей Маркедонов
8 сентября 2016 года глава правительства Армении Овик Абрамян выступил с заявлением об уходе в отставку. Свое решение уходящий премьер прокомментировал следующим образом: «Нам нужны новые подходы и новое начало. Мы должны думать о будущем и сформировать новое правительство».
Отставка Абрамяна была принята президентом Сержем Саргсяном, а правящая Республиканская партия на заседании Совета и Исполкома утвердила на пост главы кабинета Карена Карапетяна. 13 сентября глава Армянского государства подписал документ о назначении Карапетяна на должность премьер-министра. Впереди не менее важная с административной и политической точки зрения работа по определению персонального состава правительства.
Вне зависимости от персональных оценок всех фигурантов сентябрьских кадровых перестановок этот процесс станет одним из главных, ключевых событий внутренней политики Армении 2016 года. Можно ли говорить о серьезных изменениях на армянском политическом Олимпе, или мы видим лишь внутрисистемную перестановку игроков? Насколько корректно говорить о возможной корректировке курса официального Еревана? И если да, то в каком направлении возможны перемены?
Отставка Овика Абрамяна не выглядит как экспромт. Как минимум, это «сюрприз» подготовленный и даже в какой-то степени анонсированный публично. Еще 1 августа 2016 года во время своего выступления на встрече с представителями общественности, власти и духовенства Серж Саргсян ввел в оборот идею «правительства (власти) национального согласия». По его словам, с появлением такого кабинета, «реализация решений будет находиться в пределах ответственности поля широкого консенсуса», однако за исключением тех, кто «с оружием в руках прибегает к террору». Августовское заявление президента Армении было сделано практически сразу после завершения двухнедельной эпопеи с захватом полка ППС в Ереване. Тогда Саргсян отправил четкий месседж своим соратникам и оппонентам: он не видит представителей «несистемной оппозиции» (то есть той, что не представлена сегодня в парламенте и выступает за революционные методы изменений в стране) среди потенциальных союзников по коалиции. И искать «согласия» он будет с теми, кто принимает конвенциональные правила игры, существующие сегодня в Армении.
В любом случае уже тогда стало ясно, что рано или поздно национальное правительство будет отправлено в отставку. После истории с захватом полицейского подразделения, четко обозначившей общественный запрос на протестные действия и перемены, было невозможно делать вид, что ничего экстраординарного не произошло. Оставался вопрос, в каком направлении могли произойти кадровые изменения.
Отставка Овика Абрамяна и выдвижение Карена Карапетяна в какой-то степени дала ответ о векторе внутриполитических перемен. Отставленный премьер-министр не являлся «техническим» государственным функционером. В армянской власти его формальный и неформальный вес был достаточно велик. Напомним, что в 2007-2008 гг. он был руководителем избирательного штаба Сержа Саргсяна (на тот момент премьер-министра Армении) и участвовал в обеспечении перехода власти от его предшественника Роберта Кочаряна к ныне действующему президенту. После завершения той избирательной кампании (а она была отягощена массовыми протестами и непризнанием ее итогов со стороны оппозиции) Абрамян был назначен руководителем президентской администрации. Впоследствии он был спикером Национального собрания четвертого и пятого созыва. И, наконец, в апреле 2014 года Абрамян сменил Тиграна Саркисяна на посту главы правительства республики. Стоит заметить, что Саркисян до присоединения Армении к Таможенному союзу скептически оценивал перспективы присоединения своей страны к этому интеграционному проекту, хотя в феврале 2016 года стал председателем Коллегии Евразийской экономической комиссии. Таким образом, Абрамян в течение многих лет находился рядом с Сержем Саргсяном на приоритетных для президентской команды направлениях. Тем не менее, именно на его премьерство пришлись такие события, всколыхнувшие всю Армению, как «электромайдан» прошлого года и июльская эпопея с «Сасна Црер». Понятное дело, оба эти события имеют сложные системные предпосылки, связанные не только с внутриполитической, но и с внешнеполитической (а также внешнеэкономической) повесткой. Но в любом случае они явно не добавили очков ни власти в целом, ни правительству, в частности.
Таким образом, после «жаркого июля» 2016 года президентская команда, не дожидаясь растущего недовольства снизу, решила провести обновление сверху и перехватить, хотя бы на время, инициативу. Происходит это в условиях, когда оппозиция не консолидирована и не имеет внятной альтернативной стратегии развития страны, но в то же время общественное недовольство и протестные настроения налицо. При этом недалек тот час, когда Армения вступит в парламентскую избирательную гонку. Выборы депутатов Национального собрания состоятся в апреле 2017 года. И это будет не просто очередное обновление состава высшего представительного органа власти, но и кампания в рамках «переходного периода». В прошлом году в Армении дан старт конституционной реформе, в соответствие с которой произойдет перераспределение полномочий между основными ветвями власти. И большие прерогативы сосредоточатся в парламенте и правительстве.
В этой ситуации задача правящей партии – заранее обеспечить и подготовить свои позиции, минимизировав возможные сюрпризы. И именно в этом контексте следует рассматривать перестановки наверху: менять, основ не трогая. Отсюда и замена премьера, ибо имеющий значительный вес Абрамян в ходе предстоящей кампании мог усилить свои позиции. Заметим, что у Сержа Саргсяна уже был собственный опыт, когда он через усиление своего ресурса как премьер-министра фактически смог не просто стать преемником Кочаряна, но и впоследствии «подвинуть» его. Однако не исключено, что Абрамян в скором будущем займется знакомым ему делом и встанет во главе избирательной кампании республиканцев.
Кандидатура нового премьера, скорее, свидетельствует о том, что у него нет четко выраженных политических амбиций. Впрочем, аппетит приходит во время еды. Однако на сегодняшний момент Карен Карапетян больше известен как управленец, а не публичный человек. С 90-х годов по 2010 год он работал в структурах «Армэнерго» и «АрмРосгазпром» с некоторым перерывом на занятие должности заместителя министра энергетики Армении. В 2010-2011 гг. Карапетян был мэром Еревана и за свою недолгую деятельность запомнился многочисленными экстравагантными инициативами по поводу изучения иностранных языков сотрудниками муниципалитета, попытками оптимизировать структуру аппарата мэрии и борьбой со стихийной уличной торговлей. Впоследствии Карапетян работал в «газпромовских структурах». Именно это уже дало повод оппозиции рассматривать его как «человека Москвы». Впрочем, как справедливо замечает журналист и блоггер Айк Халатян, новый премьер также «является «своим» и для политической элиты Армении. Он член правящей Республиканской партии Армении (РПА), сам родом из Карабаха». После апрельской «четырехдневной войны» карабахское происхождение премьера может сыграть в общественном восприятии свою позитивную роль, как некий символ. Однако у этой символики есть и оборотная сторона. И оппозиция, и многие гражданские активисты уже не первый год выступают против засилья так называемого «карабахского клана» в армянской элите. И хотя в реальности сегодня многие фигуры, близкие к Сержу Саргсяну, ни происхождением, ни карьерой не связаны напрямую с Карабахом, сама тема интенсивно обсуждается. И в этом плане выдвижение Карапетяна даст аргументы защитникам данной гипотезы.
Как бы то ни было, но смена премьера – это только часть процесса смены правительства. Крайне важно наблюдать за появлением ключевых министров, в особенности силового и экономического блока. Однако общий тренд на контролируемость перемен позволяет говорить, что власти постараются избежать сюрпризов.
Оппозиция же будет трактовать кадровые перемены как не более чем управленческую чехарду, никак не связанную с подлинным национальным согласием. Собственно, она делает это уже сегодня. Так, на митинге противников власти 10 сентября было заявлено о формировании «теневого кабинета». Впрочем, митинговые инициативы в Ереване (а также принимаемые на них громкие заявления) – не новость. Но в нынешних условиях это определенный сигнал о том, что сведение поиска консенсуса к внутриэлитной консолидации будет встречать сопротивление. Которое, правда, имеет свои лимиты, хотя бы потому, что умеренная оппозиция (партия «Гражданский договор» и ее лидер Никол Пашинян) опасается, что ускоренная раскачка маятника может сделать бенефициариями радикалов. Непраздный вопрос, насколько это поможет Армении и на карабахском направлении, и на международном направлении, и в делах внутренних.
Таким образом, мы видим попытки властей активизироваться публично. Эти попытки являются крайне осторожными. Они не выходят за «красные линии» и фактически представляют собой консолидацию собственных рядов перед серьезными политическими испытаниями.
Поликом.РУ. 13.09.2016
