Максим Медведков: многие проблемы мы снимаем без обращения в суд ВТО
Четыре года назад — 22 августа 2012 года – после многолетних переговоров Россия присоединилась к Всемирной торговой организации. С тех пор наша страна не только начала продвигать свои интересы в рамках клуба, но и оказалась участницей нескольких споров. О будущем ВТО, о тонкостях антидемпинговых расследований, о подводных камнях торговых региональных союзов, недовольстве критиков участия России в ВТО и о том, почему успех переговоров нельзя оценивать по числу выигранных исков, в интервью РИА Новости рассказал директор департамента торговых переговоров Минэкономразвития, главный переговорщик России в ВТО Максим Медведков.
— Максим Юрьевич, первый вопрос про будущее ВТО. Остается ли она инструментом регулирования глобальной торговли или теряет эту роль, так как страны-участницы ВТО уже не первый год не могут договориться о будущем организации?
— Конечно, остается. Ничего другого пока никто не придумал. Набор правил ВТО именно в силу их широкого охвата как по предмету, так и по числу участников является универсальным. Они регулируют более 95% торговли. Более того, никто не ставит под сомнение справедливость базовых норм, таких как режим наибольшего благоприятствования или национальный режим. Эти и многие другие нормы ВТО, выработанные 60 лет назад, по-прежнему актуальны и уважаемы.
Проблемы у ВТО не столько с настоящим, сколько с будущим. Организации все труднее находить консенсус среди своих членов в отношении перспектив развития правил мировой торговли хотя бы потому, что в процессе принятия решений участвуют почти 170 стран. На министерской конференции в декабре 2015 года в Найроби все члены ВТО это признали.
Хотя в Кении были приняты исторические, экономически значимые, выгодные для нас решения о правилах экспортной конкуренции в сельском хозяйстве, а двумя годами раньше на Бали – о правилах упрощения торговых процедур, многие члены ВТО не удовлетворены тем, как реализуется переговорная функция организации. Поэтому сейчас активно обсуждается будущая повестка многосторонних переговоров и она будет дополняться так называемыми новыми вопросами.
Среди них могут быть электронная торговля, инвестиции, малые и средние предприятия, глобальные цепочки поставок. Ряд делегаций заинтересован в усилении внимания к санитарным и фитосанитарным мерам, техническим барьерам в торговле, защитным механизмам, региональным торговым соглашениям.
Мы в этой работе участвуем, готовим конкретные предложения. Надеемся, что к 11-й министерской конференции, которая пройдет в 2017 году, вместе с другими членами организации сможем согласовать дальнейшие направления и механизмы развития ВТО.
— Являются ли в настоящее время региональные торговые союзы реальной угрозой и заменой ВТО?
— Региональные соглашения – это, скорее, дополнение ВТО, но не ее замена. Число и охват этих соглашений растет пропорционально торможению нормотворческой функции ВТО. Логика участников этих соглашений проста – если мы не можем, например, договориться о снижении импортных пошлин в масштабах ВТО, давайте это делать в кругу стран, у которых общий интерес это сделать. Тем более что ВТО дает своим членам такое право.
Конечно, здесь много подводных камней, и самый крупный из них — угроза эрозии многосторонних, охватывающих весь мир правил международной торговли, возврата к системе торговых блоков, со своими правилами и своими порядками.
Именно поэтому особую важность приобретает обеспечение прозрачности процессов экономической интеграции, обеспечение соответствия существующих и будущих преференциальных торговых соглашений требованиям ВТО. Пока с этим все согласны.
В Найроби министры договорились, что региональные торговые соглашения должны эффективно дополнять, но не заменять собой многостороннюю торговую систему, а действующий временный механизм транспарентности в отношении РТС должен приобрести статус постоянного.
Региональные соглашения должны быть подчинены правилам ВТО – это важнейший элемент договоренности министров. За этим надо не только следить – надо сдвинуть с места огромную переговорную машину ВТО и заставить ее двигаться. Это крайне трудная задача, но тем она и интереснее.
— Как можно оценить первые четыре года РФ в ВТО?
— Мы завершили процесс организационной адаптации, создали необходимую инфраструктуру взаимодействия с ВТО, включая постпредство в Женеве, отладили внутри межведомственную координацию, в том числе с коллегами из таможенного союза ЕврАзЭС.
План точечной поддержки отдельных отраслей в связи с присоединением к ВТО выполнен, некоторые "штатные" критики нашего участия в ВТО существенно нарастили отечественное производство и начинают нас критиковать за то, что слишком медленно открываются международные рынки для сбыта их продукции – среди них производители свинины, птицы.
Участие в работе соответствующих органов ВТО позволяет реализовать меры по предотвращению введения, отмене и изменению мер иностранных государств, которые оказывают негативное влияние на интересы российских компаний, в том числе и с использованием системы разрешения споров.
На данный момент Россия является истцом в четырех спорах, в числе которых два спора с ЕС в связи с применением методики энергокорректировок, третьим энергопакетом ЕС, спор по антидемпинговым мерам Украины, применяемым к импорту нитрата аммония из Российской Федерации.
Кроме того, Россия является ответчиком в шести спорах, инициированных Европейским союзом, Японией и Украиной. Эти споры касаются механизма уплаты утилизационного сбора, мер в отношении импорта живых свиней, свинины и другой свиной продукции, антидемпинговой меры Евразийского экономического союза в отношении легких коммерческих автомобилей, тарифного регулирования некоторых производственных и сельскохозяйственных товаров, мер в отношении импорта железнодорожной техники и ее частей.
— В каких вопросах в рамках организации Россия проявляет себя наиболее активно?
— Мы активно участвуем в разработке многосторонних правил международной торговли.
Так, принятое по итогам Министерской конференции ВТО в декабре 2015 года решение по экспортной конкуренции предоставляет реальные преимущества российским производителям в сфере АПК (в особенности производителям молочной продукции, некоторых видов мяса и зерна), так как выравниваются условия конкуренции с производителями, ранее получавшими экспортные субсидии.
Россия, которая уже на дату присоединения к ВТО не применяла экспортные субсидии в сельском хозяйстве, тем самым уравняла обязательства других членов ВТО с российскими обязательствами. Ратифицированное нами в этом году Соглашение об упрощении процедур торговли после его вступления в силу существенно снизит издержки российских экспортеров на внешних рынках – речь, по оценкам, идет о миллиардах.
По предварительным подсчетам ОЭСР, выгоды от реализации положений Соглашения для мировой экономики составят от 400 миллиардов долларов до 1 триллиона долларов благодаря снижению торговых издержек на 10-15%, увеличению торговых потоков и доходов, созданию устойчивой бизнес-среды и привлечению зарубежных инвестиций.
Относительно российских приоритетов по дальнейшей работе в организации исходим из того, что будущая повестка переговоров будет сформирована из тех вопросов, которые все члены ВТО рассматривают в качестве перспективных с точки зрения торговли.
В частности, будем добиваться практического ограничения внутренней поддержки в сельском хозяйстве, укрепления дисциплин в антидемпинговых и компенсационных расследованиях, повышении транспарентности в региональных торговых соглашениях и правилах применения субсидий, внутреннем регулировании в услугах и антидемпинговых мерах.
Также считаем важным вопрос регулирования инвестиций на многостороннем уровне. Мы уже начали переосмысление своей политики по данному вопросу и надеемся, что уже в скором времени выдвинем предложения, которые будут содействовать созданию более прозрачной и комфортной среды для международных инвестиций.
— С какими трудностями сталкивается Россия в ВТО?
— Есть, конечно, и проблемы. Главная из них – отсутствие позиции отечественного бизнеса по многим перспективным направлениям многосторонней торговой политики. Главным образом это связано с коротким горизонтом планирования.
Все процессы ВТО – длинные, от их начала до результата проходит как минимум пять, а иногда десять и более лет. А большинство наших компаний смотрят на два-три года вперед. Все, что потом, с точки зрения торгово-политических задач — в тумане.
Планировать в этих условиях работу в ВТО крайне сложно. Хотя есть и исключения. Например, коллеги из Минсельхоза вместе с отечественным аграрным бизнесом поставили ясные долгосрочные ориентиры – и ясно, что, как и когда делать.
— И Россия недавно проиграла первый суд в ВТО…
— Количество споров вряд ли может считаться показателем успешности участия в ВТО. Споры – это крайне затратная операция, к которой прибегают тогда, когда все другие инструменты использованы.
Задача торговой дипломатии, как и дипломатии политической – урегулировать проблему максимально простым и дешевым способом. Многие проблемы мы сняли или снимаем без обращения в суд ВТО.
Более того, спор с ЕС по пошлинам на отдельные товары Россия, по сути, выиграла, так как формальный проигрыш по отдельным товарным позициям полностью нивелируется выигрышем по претензиям ЕС в отношении так называемого системного нарушения обязательств по пошлинам.
Россия никогда не отрицала, что по техническим причинам импортные пошлины на некоторые товары отличались от тех, которые были определены в ее тарифных обязательствах.
Пошлины на все товары, которые были предметом спора (за исключением бумаги и холодильников), уже были полностью приведены в соответствие с нашими обязательствами в рамках ВТО, еще до начала или в ходе разбирательства.
Оставшиеся две позиции будут приведены в соответствие в самое ближайшее время. Таким образом, экономического эффекта данное решение иметь не будет.
Вместе с этим ЕС обвинял нас в системном нарушении наших обязательствам по всему единому таможенному тарифу, где формат ставки пошлины отличался от формата, согласованного в наших обязательствах. В этой части мы выиграли спор, тем самым избежав необходимости пересмотра всего тарифа.
— Будем ли мы усиливать свои позиции в ВТО? Готовит ли РФ в настоящее время новые иски в ВТО, к каким странам, по каким вопросам?
— Еще раз повторюсь. Сила страны в ВТО не в количестве споров, а в умении продвигать свои интересы, привлекая сторонников, союзников, уважая консенсус. Так не всегда получается, но в любом случае в суд страны идут тогда, когда ничего другого сделать нельзя. Безусловно, чтобы отстаивать свои интересы на площадке ВТО, России нужны сильные позиции.
Поэтому совместно с российским бизнесом мы проводим постоянный мониторинг выполнения нашими партнерами по ВТО своих обязательств.
В последнее время, например, все больше нарушений наблюдается при проведении иностранными государствами защитных расследований в отношении российской металлургической продукции.
Наиболее заметный – антидемпинговое расследование Европейского союза в отношении холоднокатаного проката. На наш взгляд, оно было проведено с нарушением норм ВТО, о чем мы неоднократно заявляли в контактах с ЕС как на политическом, так и на экспертном уровне.
Однако Еврокомиссия в конце июля 2016 года ввела окончательные антидемпинговые пошлины, фактически проигнорировав наши аргументы и закрыв рынок ЕС для российских металлургических компаний способом, который ВТО не соответствует. Члены ВТО имеют право на применение антидемпинговых мер в соответствии с определенными процедурами. Брюссель очевидно злоупотребляет этим правом. Поэтому нам, скорее всего, придется в этом случае идти в суд.
К сожалению, это не единственный пример. Мы не менее обеспокоены результатами компенсационного расследования США в отношении российского холоднокатаного проката. Поскольку формально расследование еще не завершено, вопрос о задействовании процедуры разрешения споров ВТО пока не стоит предметно. Но мы не исключаем такую возможность, если окончательное решение будет вынесено без устранения нарушений правил ВТО.
РИА Новости. 18.08.2016
