Опять Большая Игра? О политике США, ЕС, России и Китая в Центральной Азии в интервью с Дмитрием Трениным

Визит Госсекретаря США Майка Помпео в Казахстан и Узбекистан в начале этого года заставил всех говорить о том, что Центральная Азия вновь становится значимым геополитическом игроком на фоне растущего противостояния США с Китаем и меньше – с Россией. С другой стороны, Россия и Китай продолжают заявлять о тесном сотрудничестве и отсутствии между ними конкуренции в регионе. Все это происходит в период, когда сами государства региона делают попытки запустить процесс региональной интеграции.

Как меняется политика США, ЕС, России и Китая в Центральной Азии? Эти вопросы в интервью CAAN обсуждает          Дмитрий Тренин, директор Московского центра Карнеги.

- Визит Госсекретаря Майка Помпео в Казахстан и Узбекистан показал, что интерес США к Центральной Азии возвращается. Но если раньше главным геополитическим конкурентом американцев в регионе была Россия, то теперь это Китай. Насколько долгосрочным окажется интерес Вашингтона к региону, и смогут ли американцы убедить центральноазиатские страны сократить сотрудничество с Пекином?

- Китай является сейчас – и останется на обозримую перспективу – главным фокусом внешней политики США. Соперничество США с Китаем будет, вероятно, обостряться. В арсенале американской внешней политики использование для сдерживания соперника его соседей, особенно обиженных этим соперником или опасающихся его доминирования, это обычное средство. Страны Центральной Азии, наряду с государствами Юго-Восточной Азии (Вьетнамом и Таиландом, например) – потенциальные партнеры в сдерживании распространения китайского влияния. Этот общий интерес у США сохранится.

Другое дело, насколько страны Центральной Азии будут действовать в желательном для Вашингтона направлении. Вероятно, что они будут гораздо осторожнее того же Вьетнама. Они не обременены историческими обидами, не видят в Китае военную угрозу, получают выгоду от экономических связей с КНР, а также нашли способ более или менее успешно балансировать между Китаем и Россией как на двусторонней основе, так и в рамках ШОС. Важно, что в Центральной Азии есть понимание, что между Россией и Китаем есть негласное понимание относительно того, что Пекин может делать на территории стран СНГ/ЕАЭС/ОДКБ, а что – нет.

- Летом 2019 года Евросоюз принял новую стратегию в отношении Центральной Азии. Зимой 2010 США представили свою обновленную стратегию в регионе. А что из себя сегодня представляет стратегия России в отношении Центральной Азии? Видит ли Москва в пробудившемся интересе Запада к Центральной Азии угрозу своим интересам?

- Российская стратегия в Центральной Азии преследует цели поддержания безопасности на юго-восточном геополитическом направлении, обеспечения стабильности в регионе и экономической интеграции в рамках Евразийского экономического союза. Это долгосрочная стратегия, осуществляемая достаточно последовательно и с использованием разнообразных ресурсов – политических, экономических и военных. Россия рассматривает соседей в регионе как близких партнеров и поддерживает регулярные контакты с ними на различных уровнях. Исторически наиболее тесные связи у Москвы были – и остаются – с руководством Казахстана, но после смерти Ислама Каримова значительно активизировались российско-узбекские отношения.

Со времен «Большой игры» с Британской империей российское руководство с подозрением относилось к проникновению западных стран с целью распространить свое влияние в регионе. Сегодня это относится прежде всего к США. Вместе с тем в Москве считают, что уровень американской вовлеченности в регионе существенно снизился. Произошло это после того, как России с помощью стран региона удалось выдавить американские военные базы из Узбекистана и Киргизии.

В условиях заявленного и уже начавшегося завершения военной операции в Афганистане и с учетом общих приоритетов внешней политики действующего президента США, серьезного повышения интереса к Центральной Азии не ожидается. Но ситуация может измениться, если Дональд Трамп проиграет выборы.

- Страны Центральной Азии в 2014 году настороженно отнеслись к присоединению Крыма к России. В Казахстане даже высказывались опасения, что подобный сценарий может повториться в северных регионах страны. Однако откровенного разговора между Москвой и странами Центральной Азии, где было бы четко артикулирована невозможность повторения этого сценария в регионе, так и не состоялось. Насколько нужен такой разговор сегодня? И почему стороны его избегают?

- С точки зрения Кремля, идея возрождения российского экспансионизма и соответственно, угрозы территориальной целостности соседей является совершенно надуманной. Это воспринимается как аргумент Запада в его противоборстве с Москвой. Аргументы российских властей такие: Крым – это уникальный случай, а для России отношения с Украиной носят исключительный характер. Логика здесь такова: Кремль не был инициатором конфликта, он должен был реагировать на угрозу безопасности. Под этими угрозами подразумевается возможность вступления Украины в НАТО, притеснения русскоязычных граждан в Крыму и других украинских регионах. Принятый Киевом “Закон о языке”, направлявшиеся украинскими националистами в Крым “поезда дружбы” – все это также рассматривалось как угрозы, требующие ответа.

После 2014 года на Западе было много ложных тревог, связанных с Россией. Высказывались мнения, что Польше грозит военное вторжение, а Эстония столкнется с сепаратизмом в Нарве. Угрозой сепаратизма пугали и латвийский Даугавпилс. Опасения вызывали и российско-белорусские маневры “Запад – 2017”. Ни одна из этих тревог не была обоснованной.

Предположение, что Россия в нынешних условиях стремится захватить часть территории Казахстана или какой-то другой страны Центральной Азии, с которой у России вообще нет общей границы, является в глазах Москвы совершенно абсурдным. Если в регионе остаются сомнения и подозрения по этому вопросу, центральноазиатские лидеры или их доверенные лица могут задать свои вопросы российским коллегам. Эти коллеги, думаю, будут удивлены.

- Казалось, что между Россией и Китаем давно установился консенсус в отношении Центральной Азии. Его суть в том, что Москва помогает региону обеспечивать безопасность, а Пекин – помогает экономически. Но сегодня много пишут, что, например, в Таджикистане китайцы строят военные объекты. Означает ли это, что Китай больше не доверяет России вопросы центральноазиатской безопасности?

- Я не вижу пока серьезной конкуренции между Россией и Китаем в Центральной Азии в области безопасности. В целом КНР пока не готова обеспечивать безопасность региона самостоятельно или играть здесь ведущую роль. Военное присутствие России в Центральной Азии, как представляется, не раздражает Пекин. Более того, оно в целом выгодно для Китая, так как исключает появление вакуума безопасности. В то же время КНР, очевидно, готовится взять на себя большую ответственность по периметру своих границ. Но этот процесс будет развиваться постепенно.

В целом КНР пока не готова обеспечивать безопасность региона самостоятельно или играть здесь ведущую роль

Китайское силовое присутствие в Таджикистане сейчас очень ограничено. Речь идет о пилотных проектах, но это, конечно, привлекает внимание России. Но характер и размеры сотрудничества Пекина и Душанбе пока не вызывают особо беспокойства в Москве. Можно предположить, что Китай будет не вытеснять Россию из региона, а взаимодействовать с ней. Речь сейчас идет не о том, кто именно – Китай или Россия – станет доминирующей силой в Центральной Азии. Речь о решении конкретных проблем безопасности, во многом (но не всем) общих для Москвы и Пекина.

- Хотелось бы подробнее поговорить с вами и о ситуации в Афганистане. В феврале США подписали сделку с талибами и согласились вывести свои войска из Афганистана. Что будет означать уход американцев из этой страны для Центральной Азии, Китая, России? Смогут ли соседи Афганистана без подстраховки США поддерживать безопасность в сопредельных регионах?

- Уход американцев и их союзников из Афганистана, ожидавшийся уже давно, очевидно создает проблемы для Китая и России. Главной угрозой является превращение Афганистана в гнездо радикализма, экстремизма и международного терроризма – преемников и продолжателей Аль-Каеды* и ИГИЛ*. Но на «подстраховку» Вашингтона никто в Москве не рассчитывает.

После вывода своих войск из Афганистана США вряд ли будут активно интересоваться ситуацией в этом регионе. Справляться придется самим. В этих условиях России, Китаю, странам Центральной Азии и другим соседям Афганистана – Индии, Пакистану, Ирану – необходимо координировать и объединять свои усилия для минимизации возникающих или перспективных угроз. Талибы – это внутриафганское движение. Не исключено, что они могут стать партнером в борьбе с трансграничными экстремистскими группами.

- Неожиданное заявление председателя Совета Федерации России Валентины Матвиенко, что Узбекистан может вступить в ЕАЭС, вызвало волну дискуссии. Причем сводились они все не столько к обсуждению экономических выгод от вступления в организацию, а к геополитике. В чем вы видите практическую пользу от существования ЕАЭС? И почему соседи России видят в этом союзе не столько экономику, сколько политику?

- На мой взгляд, ЕАЭС – это все-таки главным образом экономика, а не геополитика. Хотя политический аспект здесь, конечно, присутствует. Польза от этого союза – он больше таможенный, чем в полной мере экономический – есть, в виде свободного перемещения товаров, услуг и людей. Эта польза, однако, ограничена тем, что торговля внутри ЕАЭС сравнительно невелика. Для России это 5-7% общего объема ее внешней торговли.

В России возможное присоединение Узбекистана к ЕАЭС обсуждается в основном через призму влияния этого шага на российский рынок труда. На мой взгляд, если Ташкент решит не присоединяться к ЕАЭС, то так оно и будет, Москва не будет пытаться давить на узбекские власти. Угрозы политическому суверенитету Узбекистана от присоединения к ЕАЭС я не вижу. Я думаю, что разговоры на эту тему не имеют серьезных оснований.

Вместе с тем, пока бывшие республики СССР не будут уверены в прочности своей государственности, в политических и интеллектуальных элитах, страхи по поводу хрупкости и этих государств от Москвы будут сохраняться. Не исключаю, что иногда и усиливаться. Но это должно быть понятно, и нам в России стоит относиться спокойно к таким настроениям.

Беседовала Галия Ибрагимова

* - Аль-Каеда, ИГИЛ - запрещенные в РФ террористические организации - "МП"

CAAN. 09.04.2020