Удар «Потоком»

Николай Подгорный

Во вторник, 10 апреля, президент Украины Петр Порошенко с однодневным визитом посетил ФРГ, чтобы дать «последний и решительный бой» проекту «Северный поток–2». Переговоров, однако, не получилось — Порошенко лишь поставили перед фактом того, что газопровод будет построен, немного смягчив удар обещанием частично сохранить транзит через Украину. По сути, точка невозврата пройдена — этот день можно считать поворотным для судьбы ГТС Украины, а значит — всей энергетики и экономики страны. Что теряет Киев со строительством этого проекта — разбирался портал iz.ru.

Победы в Берлине не получилось

Еще задолго до визита Порошенко в Германию официальный Киев на разных уровнях обозначил главную тему обсуждения с канцлером — ею ожидаемо стал «Северный поток–2» (СП-2), который украинские чиновники были намерены торпедировать всеми доступными им способами. Однако настоящей интриги не получилось — официальная позиция правительства ФРГ была озвучена еще в конце марта. Берлин едва ли не демонстративно выдал разрешение на строительство трубопровода «Северный поток–2» в исключительной экономической зоне Германии.

За день до визита в газете Handelsblatt вышло интервью Порошенко. В нем украинский президент допустил весьма «удачную» дипломатическую ремарку, фактически обвинив целую страну в коррупции: «простите за резкие слова, но «Северный поток–2» — это политическая взятка за лояльность к России», — заявил украинский лидер.

Обозначив направление переговоров, Порошенко призвал не вкладывать в новый российский газопровод €10 млрд. Вместо этого президент Украины предложил модернизировать украинскую газотранспортную систему (ГТС). Более того, в Киеве даже осторожно намекают, что готовы в несколько раз, снижать стоимость транзита через свою территорию. Условия те же: бойкот СП-2 и инвестиции в модернизацию украинской ГТС.

Однако по факту энергетические эскапады украинского лидера ни к чему не привели. Переговоры получились не самыми результативными, и пресс-служба главы украинского государства была вынуждена сосредоточиться на главном: заявлением германского канцлера Ангелы Меркель о том, что Украина не утратит статуса транзитной стороны.

Здесь не лишним будет отметить, что председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер еще осенью пообещал сохранить транзит через Украину на уровне 10–20 млрд кубометров в год. И на днях подтвердил свои слова. Что характерно — сама канцлер Германии никаких цифр называть не стала. На итоговой пресс-конференции прозвучали лишь общие слова, главный смысл которых сводится к тому, что                          «Северный поток–2» выгоден экономически и целесообразен политически.

Хоть что-то сохранить

Между тем для Украины обещанные ей 10–20 млрд кубометров транзита — это, мягко говоря, совсем не выход. Для сравнения: в 2017 году через ГТС страны было прокачано 93,5 млрд кубометров (90,8 млрд в страны ЕС и 2,7 млрд — в Молдавию). «Укртрансгаз» заработал на этом около $3 млрд — критическая сумма для нынешних экономических реалий на Украине.

Однако потери в случае прекращения транзита (в Киеве отказываются замечать существование позиции Алексея Миллера по транзиту) глава «Нафтогаза Украины» Андрей Коболев оценивает даже выше: «Примерно $3,5 млрд. Где-то 2–3% от ВВП. Это будет очень болезненно». К слову, с 2015 года оценка потерь загадочным образом выросла почти вдвое: тогда премьер-министр Украины Арсений Яценюк говорил о потерях в размере $2 млрд для Украины и $4 млрд — для Польши.

Теоретически, даже если транзит упадет до заявленных значений, Украина все равно останется в плюсе: $300–600 млн в год — тоже деньги. Но это в теории, поскольку систему нужно обслуживать, и транзит менее 60 млрд кубометров газа в год для Украины убыточен, напоминает в комментарии порталу iz.ru сопредседатель Фонда энергетических стратегий Дмитрий Марунич. Придется либо поступаться частью прибыли, либо наоборот — повышать тариф.

Это подтверждает и глава Минэнерго Украины Игорь Насалик. «Украина не пойдет на такие объемы (те, что назвал Миллер. — Прим. iz.ru), потому что для Украины они будут экономически невыгодными. То есть нам нужно будет вкладывать средства, чтобы прокачивать такие объемы газа… Мы будем бороться, чтобы сохранить транзит более 40 млрд кубометров», — заявил он после переговоров Порошенко и Меркель. Из заявления чиновника становится понятно, что Киев постепенно смиряется с неизбежностью и о сохранении транзита на уровне 90 млрд кубометров министр даже не говорит.

Как Украина боролась с «Северным потоком–2»

О возможности строительства СП-2 впервые заговорили уже в 2011–2012 годах. Принципиальное решение о строительстве было принято в 2014 году, когда стало понятно, что на Украине власть теперь в руках весьма своеобразных политиков. Уже в августе 2016 года Выксунский металлургический завод и ЧТПЗ начали отгрузку труб большого диаметра для будущего газопровода. А уже в феврале 2017 года Nord Stream 2 AG нашел подрядчика для морской трубоукладки. Иными словами, все говорило о том, что начало строительства уже почти свершившийся факт. И по факту Украина не сделала ничего, чтобы воспрепятствовать этому и убедить страны Европы и «Газпром» в привлекательности своего маршрута.

При этом говорили на тему невыгодного трубопровода лидеры Украины часто и много. Киев уговорил выступить с протестами республики Прибалтики, чьи экономические интересы смена маршрута транзита не задевает, но они выступили на стороне Украины исключительно из идеологических соображений. Однако демарш ни к чему не привел. В Европе могли бы прислушаться бы к словам прибалтийских политиков, если бы для этого были серьезные основания, то есть реальные финансовые потери. Они были, но не у тех республик, с которыми договорился Киев, а у Польши. Которая, к слову, определенные усилия предприняла.

В августе 2016 года польская PGNIG подала иск в Европейский суд на решение Европейской комиссии расширить для «Газпрома» допуск в газопровод OPAL с 50 до 75%. Чисто технически, OPAL — это и есть «Северный поток», вернее, его сухопутная часть. Однако из-за особенностей энергетического законодательства ЕС «Газпром» долгое время не мог использовать его в полную силу: нормы Третьего энергетического пакета Евросоюза отличаются для сухопутных и подводных газопроводов. Для первых они предусматривают допуск к трубе компаний-конкурентов.

Решение комиссии фактически означало, что в Европе готовы принимать дополнительные объемы газа по северному маршруту. Польша увидела в этом угрозу своим экономическим интересам и попыталась оспорить. Даже дважды — Варшава после суда первой инстанции подавала апелляцию. В конце концов суды были проиграны: 50% доступа к OPAL осталось за «Газпромом», еще 40% «Газпром» получил возможность добирать на аукционах.

Никому, кроме российского поставщика, доступ к OPAL не нужен, и с конца июля 2017 года ограничения на его использование были почти полностью сняты. Осенью 2017 года аналогичное решение вынес и суд в Дюссельдорфе, куда PGNIG также обращалась.

Сама Еврокомиссия осенью 2017 года также заявляла о намерении заблокировать строительство СП-2. Впрочем, никаких конкретных шагов со стороны комиссии никто за полгода не увидел. И вряд ли они последуют, достаточно лишь посмотреть на перечень партнеров «Газпрома» по этому проекту: Engie, Uniper (бывшая E.ON), Wintershall, OMV, Shell — ведущие энергетические компании Франции, ФРГ, Австрии и Нидерландов. ЕС начинался когда-то как Союз угля и стали. Поэтому как раз такие корпорации — это и есть ЕС.

Украина за все это время лишь высказывалась на различных площадках против строительства СП-2. Последним по времени шагом в бескомпромиссной борьбе можно считать принятое на днях обращение парламента Украины к мировому сообществу о недопустимости строительства газопровода. За документ проголосовали всего 266 депутатов — чуть больше половины от общего количества народных избранников.

Нам поможет Вашингтон

Отчасти не слишком расторопная борьба украинской власти против «Северного потока–2» объясняется тем, что основным союзником в этом вопросе официальный Киев выбрал в силу не очень понятных причин Соединенные Штаты — страну, которой в принципе не выгодны никакие газопроводы в Европу. С подобным шагом выступала и Польша, премьер-министр которой в январе просил государственного секретаря (на тот момент) Рекса Тиллерсона о распространении санкций США на этот проект.

Однако позицию европейских партнеров проекта выразил глава совета директоров группы компаний Engie Жерар Местралле в интервью телеканалу «Россия 1»: «Мы являемся партнерами по «Северному потоку–2», мы поддерживаем и будем продолжать поддерживать его при любых условиях». Поэтому пока со стороны США все ограничилось выражением протеста. Решение использовать возможности CAATSA (закон США «О противодействии противникам Америки с помощью санкций») в отношении проекта пока не принималось.

Немаловажным фактором является и «специализация» США в вопросах транзита газа — страна является основным экспортером сжиженного топлива, то есть единственные, кто мог бы помочь Украине в борьбе с российским проектом, — это даже не Государственный департамент, а крупные энергетические игроки. Но эта победа (если предположить, что она вообще возможна) сразу же оказалась бы пирровой: экспорт «Газпрома» снизился бы ровно на столько, насколько американцам бы удалось навязать европейцам собственного газа. Соответственно, именно на это значение сократился бы транзит по украинскому маршруту.

«Эта власть, а не (бывший президент Украины Виктор) Янукович или кто-то другой войдут в историю Украины как менеджеры, которые погубили газовый транзитный потенциал страны. Да, было бы сложно изменить позицию России по поводу обходных газопроводов, но остаться в обойме транзитных стран — этого можно было добиться», — отмечает в интервью порталу iz.ru член наблюдательного совета Фонда энергетических стратегий Юрий Корольчук. Эксперт недоумевает, почему не было предпринято эффективных попыток в судебном порядке оспорить строительство.

«Нельзя назвать действиями поездки в Брюссель или Вашингтон и словесные выстрелы оттуда в адрес СП-2. Сейчас же ситуацию изменить уже практически невозможно, но на этом фоне наши европейские партнеры поставят нас в патовое положение и будут навязывать нам свои условия сотрудничества в рамках управления ГТС», — прогнозирует Корольчук.

Минус труба

В свете этих событий даже странно, что Украина ждала от визита Порошенко в Берлин каких-то результатов. Как минимум пару последних лет украинская власть посматривает на ГТС не как на целостный актив, а как на набор элементов: «труба» отдельно, подземные хранилища отдельно. Немало европейских трейдеров уже успели обзавестись лицензиями на хранение своего газа в ПХГ — Киев намерен сдавать их в аренду.

Часть украинской ГТС на западной Украине в будущем,              по-видимому, будет использоваться для поставок газа по маршруту Север–Юг. Но все эти мелкие проекты с мелкими гешефтами — лучшее доказательство того, что украинские власти сами давно уже смирились с неизбежным.

Примечательно, что сама ГТС Украины при этом только «дорожает» и по недавней оценке лидера партии «Батькивщина» Юлии Тимошенко «стоит» уже €300 млрд. В этой связи даже интересно, сколько миллионов в итоге сумеют за нее выручить. А ведь даже не расширяя возможности ГТС, но просто разумно используя полученное в наследство от УССР и не выходя на конфронтацию с Россией, Украина могла бы стать для Европы поставщиком 140 млрд кубометров газа — именно такова номинальная мощность ГТС на выходе.

Известия. 13.04.2018