Роль БРИКС в глобальной экономике

Марина Ларионова, директор Центра исследований международных институтов (ЦИМИ) Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС), доктор политических наук

За десять лет со времени первого саммита БРИКС (июнь        2009 г., Екатеринбург) он состоялся как институт глобального экономического управления и платформа для координации и сотрудничества стран-членов. Растущая роль БРИКС в глобальной экономике определяется многими факторами, среди которых ключевыми являются экономическая мощь «пятерки», вклад в реформу международных экономических институтов и влияние на трансформацию международной валютной и финансовой системы.

Что касается экономической мощи, то, несмотря на последствия финансово-экономического кризиса 2008 года, колебания мирового экономического роста, усиление протекционизма, сохраняющийся дефицит инфраструктурного финансирования и другие проблемы в посткризисное десятилетие, темпы роста ВВП на душу населения в БРИКС (5,4%) в три раза превышали общемировые (1,7%). Доля БРИКС в глобальном ВВП выросла на 10 процентных пунктов, составив в 2019 году 33%[1] . Прогнозируется, что более высокие, чем общемировые темпы роста стран БРИКС (4,5% по сравнению с 2,5% в ближайшие годы) приведут к дальнейшему увеличению доли «пятерки». К 2030 году она превысит совокупную долю США и стран Европы, достигнув 37% мировой экономики[2]. Ответственная денежно-кредитная политика, направленная на снижение государственного долга[3] и увеличение международных резервов[4] , способствует обеспечению макроэкономической стабильности. На долю стран БРИКС приходится 19% в мировом экспорте товаров, 16% в мировом импорте товаров, 19% входящих и почти столько же исходящих прямых инвестиций.

Эти параметры важны не сами по себе, они имеют ключевое значение для достижения устойчивого роста и экономического равенства в странах «пятерки», в странах-партнерах и мире в целом. БРИКС представляет 42% населения мира, что, безусловно, является источником легитимности решений «пятерки» и доверия к ним. Рост совокупного экономического потенциала повышает возможности экономического и политического влияния стран БРИКС для достижения цели укрепления и реформирования многосторонней системы, включая международные экономические организации, повышения ее инклюзивности, демократичности и представительности, расширения участия государств с формирующимися рынками и развивающихся стран в процессе принятия международных решений[5].

Страны БРИКС сыграли решающую роль в вопросах реформы международных финансовых институтов. Координация позиций БРИКС способствовала принятию обязательства «двадцатки» на саммите в Сеуле в 2010 году по реформе квот и управления МВФ и ВБ: перераспределению квот в размере 6 и 5% соответственно в пользу развивающихся стран и разработке к январю 2013 года новой формулы расчета квот. Решение по реформе квот вступило в сил у в январе 2016 года. Вопрос о пересмотре формулы расчета откладывается из года в год. И в октябре 2019 года вопрос вновь был отложен, на этот раз на период 16-го общего пересмотра квот с 2020 по декабрь 2023 года.

С учетом роста вклада стран с формирующимися рынками и развивающихся стран в глобальный ВВП пробуксовка в реализации реформ ведет к дальнейшему усилению несоответствия между их долей в мировом ВВП и долей квот МВФ и, в свою очередь, уровнем влияния на решения фонда. Это определяет необходимость усиления координации позиций стран БРИКС по данному аспекту реформы и ее коллективного продвижения в «двадцатке» и МВФ.

Относительный успех в разработке и согласовании новых стандартов финансового регулирования связан с ролью БРИКС. Страны «Группы семи», прежде всего США, имеющие крупнейшие финансовые рынки, находились под сильнейшим давлением электората, требовавшего усиления регулирования. Они стремились использовать международное регуляторное сотрудничество для создания международных правил игры, которые позволят обеспечить стабильность и одновременно сохранить конкурентоспособность их национальных рынков[6]. Страны БРИКС, понимая необходимость повышения качества регулирования, совершенствования национальных нормативных баз и реформы международной системы финансового регулирования, особое внимание уделяли координации по предотвращению последствий и побочных явлений, возникающих от трансграничных эффектов реформы регулирования для стран с формирующимися рынками и развивающихся стран.

В процессе разработки Базеля III страны «семерки» столкнулись с давлением банков, быстро восстановившихся после кризиса и лоббировавших отказ от реформы либо увеличение сроков введения и снижение уровня новых требований. Соответственно, изменилась позиция стран «Группы семи». Участие Китая, Индии и Бразилии в работе Базельского комитета помо гло противостоять давлению и размыванию стандарта[7]. Хотя зачастую реформы финансового регулирования винят в снижении уровня ликвидности на некоторых финансовых рынках[8], они позволили повысить устойчивость финансовых институтов и рынков.

Важнейшим вкладом БРИКС в реформирование международной финансовой системы стало создание Нового банка развития (НБР) и Пула условных валютных резервов (ПУВР). К середине 2019 года НБР поддержал финансирование 44 проектов в области инфраструктуры на общую сумму около 13 млрд
долларов. ПУВР объемом 100 млрд долларов играет роль стабилизационного фонда, страхового механизма, на случай возникновения краткосрочного дефицита ликвидности вследствие, например, резкого оттока капитала из какого-либо государства БРИКС. Состоялось его успешное тестирование. Принято решение о создании системы обмена макроэкономической информацией. В отличие от МВФ, ВБ и региональных банков развития, жестко привязывающих выделение финансирования к выполнению определенных требований заемщиками, кредиты НБР не сопровождаются навязыванием ограничительных требований.

Новые институты отражают интересы государств с формирующимися рынками и развивающихся стран, создают общественные блага для своих членов и их партнеров и оказывают давление в сторону более активного реформирования сложившейся системы. Учреждение странами БРИКС собственных институтов подтверждает, что они не удовлетворены прогрессом в реформе МФИ. Однако это не означает отказа БРИКС от сотрудничества в рамках сложившихся форматов. Скорее, это создание дополнительных механизмов развития и страхования от рисков. Сотрудничество БРИКС в рамках Бреттон-Вудских институтов и «Группы двадцати» остается приоритетом «пятерки» для завершения реформы международной валютно-финансовой системы, которая будет отражать роль стран с растущими рынками и развивающихся стран в мировой экономике и позволит устранить уязвимости, связанные с доминированием доллара в международной торговой и финансовой системе[9]. Нацеленное на формирование многосторонней валютной системы сотрудничество в рамках МФИ и дальнейшее укрепление НБР, ПУВР, Механизма межбанковского сотрудничества БРИКС, предоставление кредитных линий в национальных валютах и создание инфраструктуры для расширения торговли в национальных валютах будет вкладом БРИКС в установление более справедливой системы глобального экономического управления и обеспечение устойчивого, сильного, сбалансированного и инклюзивного роста.

___________________

1. Расчет ЦИМИ РАНХиГС по данным МВФ.

2. The role of BRICS in the world economy & international development // https://reddytoread.files.wordpress.com/2017/09/brics-2017.pdf. Расчет сделан по паритету покупательной способности на основании данных CAM World Databank.

3. У всех стран БРИКС уровень государственного долга существенно ниже уровня ВВП. По данным МВФ, самый высокий уровень государственного долга в 2019 г. среди стран БРИКС у Бразилии – 91,57% ВВП, у России - 16,49% ВВП, Индии – 69,04%, Китая – 55,57%, у ЮАР – 16,49% ВВП. При этом средний уровень государственного долга развитых стран составляет более 100% // International Monetary Fund, World Economic Outlook Database, October 2019.

4. Совокупные резервы БРИКС на конец 2018 г. составляли 4 462 380 млн долл. По уровню резервов Китай, Россия и Индия занимают первое, пятое и девятое место в мире соответственно. Бразилия и ЮАР - десятое и 39-е соответственно.

5. Декларация Бразилиа по итогам XI саммита государств - участников БРИКС. 14 ноября 2019 г. Параграф 6 // http://kremlin.ru/supplement/5458

6. Helleiner Eric. What Role for the New Financial Stability Board? The Politics of International Standards after the Crisis // https://onlinelibrary.wiley.com/doi/pdf/10.1111/j.1758-5899.2010.00040.x

7. Woods Ngaire. The G20 Leaders and global governance. GEG Working Paper. №2010/59. University of Oxford. Global Economic Governance Programme (GEG), Oxford // https://www.econstor.eu/bitstream/10419/196320/1/GEG-WP-059.pdf

8. PWC. Global financial markets liquidity study // https://www.pwc.lu/en/banking/docs/pwc-banking-global-financial-markets.pdf

9. Торговля в долларах и рост объема операций в долларах в глобальном финансовом секторе усиливают влияние изменений в экономике США на другие страны и снижают возможности их монетарной политики. Рост заимствований в долларах повышает уязвимость к изменениям обменного курса доллара и вынуждает центральные банки увеличивать долларовые резервы. Переход к новой резервной валюте, или корзине валют, включая евро и китайский юань, снизит влияние США на глобальный финансовый цикл. Влияние доллара на глобальные финансовые условия также может снизить предлагаемая европейскими странами новая цифровая Синтетическая резервная валюта (Synthetic Hegemonic Currency (SHC)). В конечном счете многосторонняя глобальная экономика для реализации своего потенциала требует новой многосторонней валютной системы // https://www.bankofengland.co.uk/-/media/boe/files/speech/2019/the-growing-challenges-formonetary-policy-speech-by-mark-carney.pdfla=en&hash=01A18270247C456901D4043F59D4B79F09B6BFBC

Международная жизнь. Специальный выпуск. 22.05.2020