Вопросы о важном. Часть 1.

Каковы цивилизационные достижения горбачевской перестройки и какие из них сохранились в посткоммунистической России?

 

А. Бардин

Перестройка – феномен планетарного масштаба, сложившийся из ряда взаимодополняемых обстоятельств. Реформы, начатые М. Горбачевым, стали первым прецедентом в многовековой истории России, когда государство по собственной инициативе пошло на радикальную либерализацию всех сфер жизни граждан. Однако произошла она не только по доброй воле нового руководства СССР, но и благодаря огромному количеству цивилизационных вызовов своей эпохи, стимулировавших проведение реформ.

Советский народ, героическими усилиями и жертвами сумевший построить к середине 1970-х годов высокоразвитое, во многих отраслях науки и техники и вовсе передовое общество в мире, столкнулся с барьером перехода к информационной фазе развития. Руководство СССР, которое оценивало развитие валовыми категориями, считало: путем прежних командно-административных методов и внедрением новой техники можно преодолеть очевидный уже и брежневскому руководству кризис спада роста экономики. Кризис, который вел к экзистенциальной угрозе существования социализма.

Весь начальный комплекс реформ ускорения М. Горбачева можно считать реакцией начавшейся в то же время интенсивной постиндустриализации на Западе. Попытка использования созидательных сил из гуманного массового сознания советских людей, идеалы «шестидесятников» строительства социализма с человеческим лицом, а также страх перед угрозой мировой войны привели руководство СССР к решению о предоставлении гражданам гласности.

К 1988 г. окончательно разочаровавшись в старых бюрократических методах управления государством, М. Горбачев предпринял крайне рискованный, но единственно верный шаг: начать передачу полновластия в стране гражданам, предоставив им политическую, экономическую и де-факто – историческую субъектность. Единственно возможный вариант такого развития, который был в политическом арсенале коммунистических реформаторов, состоял в передаче прав на всех уровнях власти через советы депутатов.

М. Горбачев, искренне пытаясь вывести СССР из кризиса путем демократизации социализма, оказался скован реакционными силами в недрах КПСС и порожденным перестройкой общедемократическим движением, которое возглавил Б. Ельцин. В итоге в борьбе этих двух крайних сил за власть, принадлежавшую М. Горбачеву, победила вторая.

Личная драма М. Горбачева, как и любого реформатора, заключалась в неспособности управлять взаимоисключающими политическими силами. Однако именно перестройка дала одно из самых главных цивилизационных достижений для нашей страны – впервые в российской истории права и свободы человека и гражданина стали общепризнанной высшей ценностью, несмотря на все геополитические перемены сегодняшнего времени. Это цивилизационное достижение привело – через потрясения эпохи перемен – к созданию в России и большинстве постсоветских государств информационного постиндустриального общества, построенного силами свободных граждан, что было невозможно при коммунистической диктатуре.

Артем Борисович Бардин – научный сотрудник Музея Бориса Ельцина (г. Екатеринбург).

Ю. Батурин

Уроки перестройки, если их захотят осмыслить, несут в себе огромный потенциал развития России.

Юрий Михайлович Батурин – член-корреспондент РАН, летчик-космонавт России (Москва).

Б. Гетта

Перестройка изменила россиян, и для молодых городских профессионалов нормой стала не только свобода, но и западный образ жизни. Сегодня большинство граждан Российской Федерации воспринимают свободу как норму, а ее отсутствие – как аномалию. Исходя из своего личного опыта могу сказать, что уже не вижу разницы между молодым жителем Варшавы и молодым берлинцем, между молодым москвичом и молодым варшавянином. В этом смысле – и только в этом – общий европейский дом Михаила Сергеевича стал реальностью.

Бернар Гетта – французский журналист, член Европарламента (Париж).

Э.Глезин

В качестве цивилизационных достижений политики М. Горбачева я бы назвал десять свобод. Все они были дарованы Михаилом Сергеевичем. В том смысле, что народ не завоевал их на баррикадах. Они стали плодами «революции сверху».

В той или иной степени этими свободами пользуются и в современной России, и на большей части территории бывшего социалистического лагеря.

1. Свобода передвижения. Упрощение порядка выезда из Советского Союза началось с 1986 г. В 1991-м М. Горбачев подписывает закон «О въезде и выезде из СССР», окончательно отменяющий выездные визы. Так рухнул «железный занавес», отгораживавший страну Советов от остального мира.

2. Свобода творчества. В 1986 г. издается положение о театрах-студиях. Начали создаваться негосударственные творческие объединения художников и рок-музыкантов. В мае 1986 г. проходит революционный V съезд кинематографистов, фактически ликвидировавший цензуру в киноиндустрии.

3. Свобода от всевластия КПСС. С 1987 г. идет урезание управленческих функций компартии, завершившееся ликвидацией монополии КПСС на власть с изменением в 1990 г. 6-й статьи Конституции СССР.

4. Свобода вероисповедания. В 1987 г. широко отмечается 600-летие крещения Литвы. В 1988-м на государственном уровне празднуют 1000-летие крещения Руси. Происходит массовое возвращение культовых сооружений. Иудеям возвращают синагоги, мусульманам – мечети, православным – церкви и монастыри. Перестали преследовать баптистов, кришнаитов, пятидесятников и др. В 1990 г. М. Горбачев подписывает первый в советской истории закон «О свободе совести и религиозных организациях».

5. Свобода собраний, демонстраций и шествий. С 1987 г. начинается регламентация неофициальных собраний граждан. Улицы и площади городов становятся открытой трибуной для выражения гражданами своего мнения по всевозможным вопросам.

6. Свобода высказываний. С 1986 г. начинается массовое освобождение политзаключенных. Из горьковской ссылки возвращается А. Сахаров. В 1989 г. законодательно отменяется уголовное преследование за инакомыслие. Это было гарантией плюрализма мнений.

7. Свобода предпринимательства. В 1986 г. принимается закон «Об индивидуальной трудовой деятельности». В 1988-м – закон «О кооперации в СССР». Они фактически легализовали коммерческую деятельность. В 1990 г. происходит законодательное закрепление права фермеров на пожизненную аренду земли. Появились первые негосударственные банки, совместные предприятия, товарно-сырьевые биржи, акционерные общества. Именно при М. Горбачеве экономика встала на рыночные рельсы.

8. Свобода выборов. Выборы на альтернативной основе стали проводиться с 1987 г. Сначала на местном уровне, а весной 1989-го – на общесоюзном (выборы народных депутатов СССР). Власть стала выборной и подконтрольной народу.

9. Свобода создания общественных организаций. В 1986 г. принимается новый закон о фактической свободе союзов («Положение о любительском объединении, клубе по интересам»), и это порождает волну создания неформальных организаций, в том числе и политизированных. Реальностью становится полулегальная многопартийность. В 1990 г. М. Горбачев подписывает закон «Об общественных объединениях», легализующий многопартийность.

10. Свобода печати. С 1986 г. происходит ослабление цензуры под ответственность главных редакторов изданий. В «Огонек» приходит В. Коротич, в «Московские новости» – Е. Яковлев. Эти издания превращаются в локомотивы гласности. С 1986 г. прекращают глушить «вражеские голоса». В 1988-м была официально зарегистрирована первая в советской истории негосударственная телевизионная производящая компания «Авторское телевидение» (ATV). В 1989-м начало печатать книги первое коммерческое издательство «Слово». В 1990 г. М. Горбачев утверждает закон «О печати и других средствах массовой информации», отменяющий цензуру. Появляются негосударственные радиостанции, самой популярной из них становится «Эхо Москвы». Издаются негосударственные газеты «Коммерсант», «Независимая газета». Заработали негосударственные информационные агентства «Постфактум» и «Интерфакс».

Эдуард Ефимович Глезин – кандидат исторических наук, ныне гид по Майами (г. Майами, США).

 

 

Ю. Голанд

Термин «цивилизационные достижения», употребленный в вопросе, не очень ясен. Само понятие «цивилизация» носит философский характер и имеет многолетнюю историю. В контексте перестройки более подходящее понятие – «европейский путь развития», как он сложился к моменту прихода М. Горбачева к власти. Он отражает развитие Западной Европы после окончания Второй мировой войны и включает в себя такие основные постулаты, как соблюдение прав человека, демократическое устройство власти, разделение властей, сменяемость власти на основе честных выборов, свобода предпринимательства, социальное рыночное хозяйство, призванное повысить уровень благосостояния различных слоев населения и уменьшить дифференциацию доходов между ними, создание общего рынка труда и капитала, приведшее к образованию ЕЭС, налаживание взаимовыгодных отношений с СССР и другими социалистическими странами. Не все эти принципы в полной мере претворялись в жизнь, но важен был тренд, направление развития.

М. Горбачев попытался встать на этот путь с учетом российских традиций. Так, были облегчены административные ограничения на выезд граждан за границу, предприняты решительные шаги по улучшению отношений со странами – членами НАТО, ухудшившиеся после ввода войск в Афганистан, выведены войска из этой страны. Были приняты определенные шаги по ослаблению монополии власти компартии, проведены демократические выборы. Ослаблена цензура и расширена свобода творчества в литературе, искусстве, науке. Вместе с тем переход к президентской форме правления, призванный ослабить сопротивление реформам консервативных элементов в руководстве компартии, был чреват угрозой прихода к власти авторитарного лидера, что впоследствии и случилось. Были предприняты некоторые меры по внедрению элементов рыночных отношений, которые, однако, не носили комплексного характера и привели к еще большему нарушению равновесия на рынке между спросом и предложением.

М. Горбачев и его окружение не смогли эффективно противодействовать центробежным тенденциям в стране, желанию республиканских элит получить большую самостоятельность. Им не удалось предотвратить вооруженные конфликты, возникшие в ряде республик. В то время как в Западной Европе выявилась тенденция к сплочению стран, в СССР возобладали силы, сумевшие развалить страну, несмотря на сопротивление М. Горбачева, который не смог в полной мере использовать полномочия президентской власти, призванной обеспечить сохранение страны. В какой-то степени все эти недостатки были неизбежны, потому что претворение в жизнь крутого поворота в политике страны требовало много времени, которого у М. Горбачева не оказалось.

В посткоммунистической России попытки встать на европейский путь развития были в значительной мере постепенно свернуты. Уже в 1990-е годы началось использование насильственных методов для разрешения противоречий внутри страны (разгон Верховного Совета, война в Чечне). Правда, сохранялась линия на улучшение отношений с развитыми странами. В то же время радикальные реформы, либерализация цен, приватизация привели к тому, что интеллигенция, бывшая опорой горбачевских реформ, оказалась вынужденной больше заботиться о выживании, чем о демократизации страны. Приход к власти лидера типа В. Путина в этих условиях был во многом предопределен, как и ухудшение отношений с развитыми странами. Рыночная экономика пока сохранилась, хотя область свободного предпринимательства сжимается. Осталась и возможность свободного выезда за границу, но он ограничен финансовыми возможностями граждан. Справедливости ради надо сказать, что не исключена возможность нового разворота политики страны в сторону демократизации при улучшении внешних условий.

Юрий Маркович Голанд – кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Института экономики РАН (Москва).

А. Голдовский

Перестройка, так же как и события 1917 г., стала для нас переломным моментом, разделившим ход российской истории на до и после. Происходящие сегодня в российской политической и экономической жизни процессы по большей части уходят корнями в рубеж 1980-х – 1990-х годов.

Перестройка все больше привлекает внимание исследователей – историков, философов, политологов, экономистов, культурологов, специалистов по международным отношениям. Несмотря на достаточное количество исследований, говорить об устоявшейся оценке этого исторического периода пока преждевременно. Как среди профессиональных исследователей, так и среди обывателей можно встретить диаметрально противоположные взгляды на перестройку.

Справедливо будет отметить негативные последствия перестройки, такие как распад единого государства и череда локальных военных конфликтов на его обломках, переход к рыночным отношениям и обнищание значительной части населения, деиндустриализация страны, потеря ведущих позиций в науке, образовании и т. д.

Тем не менее нельзя не признать и позитивных сдвигов, произошедших именно в эпоху перестройки. Эти положительные перемены будет трудно недооценить в силу двух факторов. Во-первых, они произошли впервые более чем за тысячелетнюю историю России; во-вторых, эти изменения затронули жизнь практически каждого гражданина, вне зависимости от его социального статуса и материального положения.

Первое изменение, о котором идет речь, – это отказ от государственной идеологии. Когда мы говорим, что М. Горбачев стал в 1985 г. главой государства, то конечно же подразумеваем, что он был избран генеральным секретарем ЦК КПСС. В 1987 г. М. Горбачев заявлял, что перестройка – это продолжение Октябрьской революции и политики В. Ленина. Однако последующие события привели к тому, что самому М. Горбачеву, а вместе с ним и всей стране пришлось отказаться от коммунистических постулатов как на уровне лозунгов и декламаций, так и на уровне реальной политики. Деидеологизация всех сфер жизнедеятельности общества позволила снять различные барьеры, о чем более подробно будет рассказано ниже. Формально отказ от официальной идеологии был закреплен в Конституции 1993 г., однако фактически процесс деидеологизации был запущен именно в перестройку и окончательно оформлен к августу 1991-го.

Это изменение сохраняет свою актуальность и сегодня. Несмотря на большие изменения в политической жизни страны, власть по-прежнему не спешит объявлять о возврате к государственной идеологии. Все это являет собой уникальную ситуацию, когда уроки истории оказались выучены – ХХ в. для России начался с Гражданской войны, где идеологическое противостояние внутри страны вылилось в 10 млн человеческих жертв, а последовавшие за этим 70 лет социалистического пути развития привели в итоге лишь к тому, что марксизм-ленинизм из метода научного познания, который должен быть неотделим от практики, трансформировался в образ фальшивой идеологии, используемой советской бюрократией для оправдания той или иной проводимой политики.

Вторая успешная реформа М. Горбачева – это политика гласности. Фактически именно гласность сделала из М. Горбачева выдающегося реформатора и предопределила дальнейшее продолжение демократизации общественной жизни в перестройку. Эта реформа, как и другие начинания М. Горбачева, не была досконально продумана, а потому развивалась стихийно и приводила к неконтролируемым результатам. Гласность задумывалась как таран против наследия сталинизма, но за критикой И. Сталина последовательно наступила очередь В. Ленина, самого М. Горбачева, а затем – и советского строя в целом. В то же самое время гласность стала той реформой, которая сумела ответить чаяниям советского общества, действительно желавшего знать правду о своей стране и истории. Венцом политики гласности можно считать закон «О печати» 1990 г., который современники прозвали юридическим чудом. Подобного акта, гарантировавшего свободное распространение информации, в российской истории не случалось ни до 1917 г., ни после.

Политика гласности, с одной стороны, фактически уничтожила институт официальной цензуры, дала населению доступ к информации, запрещенным ранее книгам и фильмам, открыла простор для творчества и самовыражения. С другой – привела к тому, что на неподготовленных советских граждан обрушился поток недостоверной информации и контента сомнительного качества, и никакие организации больше не несли за это ответственности. Тем не менее в условиях информационного общества свободный доступ к информации – это то, без чего невозможно представить современную жизнь. И это одно из важнейших изменений, которое произошло с нами именно в эпоху перестройки.

Третьим важнейшим сдвигом, произошедшим в горбачевскую перестройку, можно считать крупнейшую в отечественной истории попытку демократизации политической жизни страны. К 1991 г. страна получила такие элементы демократической системы, как всенародно избранный парламент, президент и вице-президент, Конституционный суд, свободная пресса, выборные законодательные органы в республиках и регионах. В стране впервые прошли альтернативные выборы (если не считать выборы в Учредительное собрание в 1917 г.). Не будет преувеличением сказать, что общество было потрясено такой возможностью. Однако также стоит отметить, что демократизация очень скоро вылилась в смуту и во многом способствовала нарастанию дезинтеграционных процессов в стране, а к 1993 г. Б. Ельцин фактически свел к нулю демократические завоевания периода 1988–1991 г. Тем не менее эта эпоха осталась в истории как яркий пример демократических устремлений верховной власти.

Четвертым изменением, на которое я хотел бы обратить внимание, является новое политическое мышление. Эта философская концепция, сформулированная Горбачевым сначала в Лондоне (1984), еще до того, как он стал руководителем партии и государства, а впоследствии изданная отдельной книгой (1987), предполагала коренные преобразования в международной политике: сближение и партнерство СССР с Западом, деидеологизацию международных отношений, отказ от концепции классовой борьбы, приоритет общечеловеческих интересов над интересами любого класса, сотрудничество государств для решения глобальных проблем, обеспечение безопасности государств политическими, а не военными методами. К сожалению, эта инициатива М. Горбачева оказалась невостребованной. Окончание холодной войны не привело к стабилизации международных отношений. Наоборот, в ХХI в. оно сменилось новым витком напряженности и рядом военных конфликтов по всей планете. Однако хочется отметить, что, несмотря на весь идеализм, присущий концепции нового политического мышления, в 2025 г., когда мир вплотную подошел к перспективе начала третьей мировой войны, политическое наследие М. Горбачева выглядит как никогда актуальным.

Последним историческим сдвигом, которым посткоммунистическая Россия обязана горбачевской перестройке, является динамичное развитие потребительской культуры. Тут следует отметить, что перестройка сама по себе привела к обнищанию населения и, следовательно, к сокращению потребления. Однако итогом перестройки стало также падение железного занавеса. Импортные товары – объект вожделения советских граждан – заполнили полки магазинов и, несмотря на все экономические трудности последних трех с лишним десятилетий, плотно вошли в нашу жизнь. Доступная сегодня каждому возможность приобрести жвачку, джинсы и персональный компьютер – это не персональная заслуга М. Горбачева, но запоздалый позитивный итог начатых им реформ.

Алексей Александрович Голдовский – заведующий научно-просветительским отделом Государственного музея политической истории России (г. Санкт-Петербург).

 

А. Грачев

Несмотря на невероятно короткое с точки зрения истории время (неполных семь лет), отпущенное М. Горбачеву в качестве лидера Советского Союза и перестройки, эти годы во многом стали рубежом в развитии страны и мира во второй половине ХХ в. Немалая часть реформ и завоеваний перестройки осталась прерванной или не завершенной. Однако среди, будем надеяться, ее необратимых последствий можно перечислить как минимум следующие. В политической истории России и послевоенного мира итогом перестройки стала закрытая страница большевистского утопического проекта, навязанного стране взявшими власть в октябре 1917 г. В. Лениным и его последователями, который предполагал альтернативное историческое развитие для России и остального мира, отличное от общего хода мировой истории.

Советское, а вслед за ним и российское общество, как и страны, ранее входившие в Российскую империю, воссоединились с глобальным мировым процессом, не теряя, разумеется, естественных особенностей и специфики своего развития. Для мировой экономики возвращение советского общества к законам рынка, за которым последовали и восточноевропейские союзники СССР, и его многочисленные клиенты на разных континентах, составлявшие так называемый «второй мир», противостоящий западному, означало снятие препятствий для назревшей глобализации, искусственно сдерживаемой расколом мира на противоположные лагеря. (Конечно, со всеми позитивными и негативными, прежде всего социальными, последствиями этого.)

Наконец, в сфере международных отношений провозглашенный М. Горбачевым отказ рассматривать отношения между Востоком и Западом даже в виде мирного сосуществования как продолжение классовой борьбы, которая должна была неизбежно закончиться победой одной из сторон и уничтожением другой, позволил снять их антагонистический характер и открыл окно возможностей для концентрации усилий человечества на решении срочных общих глобальных проблем (неравномерность развития, климат, эпидемии, окружающая среда и т. д.).

Андрей Серафимович Грачев – кандидат исторических наук, писатель, был пресс-секретарем М. Горбачева (Париж).

 

Д. Драгунский

У перестройки, на мой взгляд, два главных достижения: плюрализм и открытость миру – после десятилетий упорно насаждаемого единомыслия и тщательно задраенного «железного занавеса».

Несмотря на все попытки закрутить идеологические гайки, сам принцип плюрализма (идейного, политического и экономического) все же не подвергается сомнению и вряд ли будет поколеблен. И несмотря на все разговоры об отдельности России, несмотря на все попытки ее «закрыть» как изнутри, так и снаружи, фактически наша страна встроена во все мировые системы. Об этом убедительно свидетельствуют современный русский язык и более всего – продуктовый нейминг (вот опять иностранное слово).

Денис Викторович Драгунский – писатель (Москва).

 

С. Дубинин

Эпоха перестройки пришла в нашу страну в качестве реализации наименее вероятного сценария развития. Советская цивилизация на протяжении всей своей семидесятилетней истории содержала две потенциальные возможности. С одной стороны, тоталитарная диктатура реализовалась на практике в масштабе страны и естественным ее продолжением должна была стать жесткая линия административного давления при разрешении любых конфликтных ситуаций и проблем развития. С другой – Коммунистическая партия Советского Союза ставила всегда перед собой цели технологической модернизации экономики и общества в целом. Противоречие долгосрочных задач и планов технического развития с практическими действиями, с авторитарными инструментами и методами повседневной государственной политики становилось все более очевидным для широкого круга управленческой номенклатуры СССР.

Подавляющее большинство номенклатурного менеджмента на рубеже 1970-х и 1980-х годов окончательно утратило веру в достижимость провозглашаемой цели – построение коммунизма. Однако веру в эффективность жесткого администрирования они сохраняли, да и до сегодняшнего дня сохраняют. Более того, они передают эту уверенность и согражданам.

Во внутренней политике преобладало упование на «наведение порядка», то есть на запреты и приказы, на контроль за их выполнением. В управлении экономикой полагались на «совершенствование народно-хозяйственного планирования». Во внешней международной сфере поведение СССР опиралось на традиционные установки борьбы с якобы окружающими страну врагами... М. Горбачев представлял собой достаточно редкое исключение. Наверное, не только он, но на высшем партийном посту – единственный в своем роде. Он верил, что «революционное творчество масс», «прямая демократия» могут компенсировать неадекватность чисто бюрократической «командной системы». Эта «социалистическая демократия» воплощалась для М. Горбачева в исторической форме советов трудящихся, аналогичных первичным звеньям «Советской власти» периода 1917–1921 г. Не случайно высшую власть в СССР М. Горбачев решился передать в руки Верховного Совета. Этот орган вовсе не являлся парламентом в системе общественного управления на основе разделения ветвей власти. Напротив, главная привлекательная для российских революционеров в ХХ в. черта советской власти это соединение всех властей – исполнительной, законодательной, судебной – в единых институтах, которые имели бы право принять к рассмотрению любой вопрос и принять решение по любому вопросу.

Такая система власти, по моему убеждению, заведомо не может быть эффективной при принятии ответственных решений. Да и сами эти институты в чистом виде могли существовать только ограниченное время (исторически всего несколько лет), при этом они, можно сказать, провоцировали реально только одну форму демократии – свободу слова. Эта свобода обсуждений общественных проблем и стала единственным полноценным вкладом эпохи перестройки в накопленный цивилизационный общественный капитал нашей страны на последующие 30 лет.

В делах международных горбачевская перестройка проявила себя даже ярче, чем во внутренней политике. М. Горбачев избегал участия в традиционных дискуссиях романтиков-славянофилов с романтиками-западниками. Однако реальная политика страны исходила из того, что российская держава есть часть христианской европейской цивилизации наряду с франко-латинской или англо-ирландской, германо-скандинавской, западно-славянской, южно-славянской. Провозглашенное «новое мышление» призывало советских людей отказаться от образа врага в лице тех иностранцев, которые не были прямо подконтрольны отечественной власти. Результатом стали равноправные договоры по контролю над ядерным вооружением. Более того, советское общество стало реально перестраиваться в общество, открытое для контактов со всем заграничным миром на самых различных уровнях.

Сергей Константинович Дубинин – доктор экономических наук, доцент, председатель Центрального банка РФ (1995–1998) (Москва).

 

В. Кувалдин

Каковы цивилизационные достижения горбачевской перестройки и какие из них сохранились в посткоммунистической России? Думаю, основной заслугой перестройки является ясная артикуляция убеждения, что выход человечества на новый, гуманистический уровень развития является непременным условием даже не движения вперед, а просто выживания.

Виктор Борисович Кувалдин – доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой общественно-гуманитарных дисциплин Московской школы экономики МГУ им. М. В. Ломоносова (Москва).

 

А. Матлин

Термин «перестройка» фактически присутствовал в языке всех наших лидеров после смерти И. Сталина. Страна действительно нуждалась в трансформации, пересборке, перестройке всей системы как народного хозяйства, так и политики, идеологии. И даже не столько из-за травмы массовых репрессий и других не самых приятных черт сталинизма. Просто к середине 50-х годов XX в. И. Сталину удалось завершить процесс построения индустриального общества в СССР. В то же время во всех развитых странах уже происходили процессы перехода в нечто новое, что потом назовут обществом постиндустриальным. Советский Союз мог пропустить эту трансформацию и попасть в период постоянного отставания.

Для осуществления такого перехода требовался качественный рывок в совершенно новые состояния во всех сферах общества. Сталинская модель модернизации, через всеобщую мобилизацию человеческих ресурсов, изживала себя. Демократизация становилась необходимостью. Руководство Союза осознавало это. После 1953 г. тоталитарная система начала плавный переход к авторитаризму во многом по экономическим причинам. Но в скором времени «базис» и «надстройка» в СССР вновь перевернулись. Именно политика будет направлять входящую в кризис социалистическую экономику как к хрущевской химере построения коммунизма к 1980 г., так и в брежневское общество «развитого социализма».

И Н. Хрущев, и Л. Брежнев осознавали проблемы советского государства, но не ставили под сомнение его устои – плановую экономику и всевластие коммунистической партии. Парадоксальным образом достигать качественных изменений предлагалось количественными методами в надежде на грядущий научно-технический прорыв. В итоге запускались необходимые стране реформы, которые входили в противоречие с основой советского строя, не достигали результатов, а затем и вовсе отменялись. Страна двигалась к системному кризису.

Лишь горбачевская перестройка вновь смогла взглянуть в глаза действительности и повести реформы в русле экономической целесообразности, а не идеологического догматизма. Горбачевское «новое политическое мышление» способствовало плюрализации идейного пространства и деидеологизации общественной жизни, что позволило развиваться многообразию форм собственности, философских и политических течений. Поэтому мы и пишем Перестройку с большой буквы, когда говорим о ней, как об эпохе.

Таким образом, основным цивилизационным достижением перестройки Михаила Горбачева является уникальный исторический феномен завершения трансформации тоталитарной системы в демократическое общество изнутри. Качественный переход наконец произошел. И большинство достижений перестройки так или иначе сохраняются в современной России.

Перестройка начинается как перестройка народного хозяйства. Итогом стала долгожданная либерализация экономики и легализация частной собственности. Выстраданный, несовершенный Закон «О кооперации» 1988 г. так или иначе заложил основы рыночной экономики, которая остается доминирующей моделью в современной России. Несмотря на все противоречия и издержки последующих рыночных реформ, именно в период перестройки был осуществлен принципиальный отход от неэффективной плановой экономики позднесоветского образца, к которой невозможен возврат в нынешних реалиях.

Параллельно с экономическими преобразованиями, для поддержания курса на их осуществление, была запущена череда политических преобразований. Фундаментальным достижением перестройки стала политика гласности, которая разрушила монополию коммунистической партии на информацию и создала основу для свободы слова. Несмотря на объективное сужение медиапространства в последние годы, свобода информации в России не вернулась к советскому формату тотального контроля. Сохраняется легальная возможность доступа к различным источникам информации, что является прямым наследием перестройки.

Еще одним значимым достижением стало формирование многопартийной системы и зарождение феномена проведения конкурентных выборов. Проведение альтернативных голосований в органы власти в марте 1989 г. создало прецедент демократических процедур, которые, несмотря на явные консервативные трансформации, продолжают существовать и сегодня. В конце концов, практически всегда победители президентских выборов в истории России баллотировались на свой пост как самовыдвиженцы, а такая возможность появилась только благодаря перестройке. Создание новых выборных политических институтов (в частности, самого института президентства), фактическое введение принципа разделения властей безвозвратно изменили характер политических отношений. При этом особое значение имело становление свободы слова и независимых СМИ, что создало принципиально новую информационную среду в обществе, которая сохраняется и сегодня. Важно понимать, что, несмотря ни на что, в современной России электоральные механизмы сохраняют потенциал и рассматриваются властью и обществом как единственный способ легитимации власти как в нашей стране, так и за ее пределами.

Наконец, открытость внешнему миру и интеграция в глобальное сообщество, начатые в период перестройки, несмотря на последующие геополитические колебания, трансформировали российское общество, сделав невозможным возврат к изоляционизму советского образца. Характерно, что в последние годы в связи с известными событиями не Россия закрывает границы и отгораживается от остального мира – происходит прямо противоположный процесс.

Говоря о цивилизационных достижениях перестройки, важно помнить и понимать негативные результаты этой эпохи, объективно сказавшиеся на цивилизационном выборе посткоммунистической России:
– гласность и нарождающаяся свобода слова привели в том числе к информационному цунами из подрывающей авторитет власти информации, к взвешенному восприятию которой многие советские граждане не были готовы;
– демократические выборы создали в том числе условия для прихода к власти в ряде регионов СССР деструктивных, сепаратистски настроенных элементов;
– непродуманные, запоздалые и половинчатые рыночные реформы в конечном итоге обернулись кризисом в промышленности, гиперинфляцией и обнищанием значительной части населения, а сама экономика после распада СССР приобрела черты сначала олигархического, а затем – государственно-капиталистического характера;
– внешнеполитическая открытость в результате фактического провала политики «нового мышления», связанного с отстранением М. Горбачева от власти, воспринимается теперь как утрата геополитических позиций с односторонними уступками Западу, а «Дух Мальты», с его провозглашенной эрой «надежного сотрудничества в отношениях между Востоком и Западом», в результате распада СССР сменился американской риторикой о «победе в холодной войне», что также болезненно сказалось на оценках реформ среди широких слоев нашего населения.

Таким образом цивилизационные достижения перестройки, несмотря на противоречивую оценку ее итогов, определяют институциональную и социокультурную основу современной России даже в условиях нынешней трансформации политического режима, который со времен перестройки рука об руку с доминирующими в народе настроениями прошел этапы от, условно, социал-демократического (при М. Горбачеве) к неолиберальному (при раннем Б. Ельцине) и державно-патриотическому (при позднем Б. Ельцине и В. Путине).

Александр Дмитриевич Матлин – заместитель руководителя лаборатории современной истории России МФСЭПИ им. М. С. Горбачева (г. Санкт-Петербург).

В. Мироненко

В разговорах о времени М. Горбачева и о нем самом чаще всего речь заходит с сожалением (или, наоборот, с удовлетворением, зависит от положения говорящего в обществе до него или после) о том, что ему сделать не удалось.

Действительно, многие многообещающие начинания той поры либо не были завершены, либо были отброшены в последующие годы. Но, насколько мне известно, даже среди людей, отдающих должное первому и последнему президенту Союза ССР, если заходит речь о его заслугах, то именно в этом ключе. Мол, он был прав, но сделать это ему не удалось.

В связи с этим припоминается наш с ним долгий разговор в 1996 г. Он предложил мне возглавить его предвыборный штаб на выборах президента Российской Федерации. На мой вопрос, почему он решил баллотироваться, понимая, что в той ситуации шансов на победу практически не было, он ответил примерно так. Во-первых, хотел воспользоваться возможностью прорвать информационную блокаду и еще раз попытаться объяснить людям, почему и зачем он инициировал политические реформы таких масштаба и глубины. А во-вторых, выяснить хотя бы для себя, какое количество людей правильно поняли его намерения.

Впоследствии я часто вспоминал тот разговор и со временем, наблюдая за развитием событий в России, на Украине и в мире, пришел к выводу, что главной заслугой М. Горбачева стало то, что он понял (или почувствовал своей всегда удивлявшей меня политической интуицией) категорический политический императив времени – завершить российскую революцию, вывести из нее страну на общие цивилизационные пути развития, с удержанием того позитивного содержания, которое в ней, как и в любой другой революции, несомненно, было.

Первую часть этой исторической миссии ему удалось исполнить с минимальными рисками и потерями, что сегодня, когда они нас «догнали», не видеть может только тот, кто ничего не желает видеть. А вот вторую часть задачи М. Горбачеву решить не удалось в силу краткости отведенного ему историей для этого времени и накопленной в обществе усталости от бесконечных обещаний осуществить наконец утопические и опасные, как оказалось, политические идеи, обернувшейся податливостью на новые, столь же утопические обещания, реализованные с точностью до наоборот.

Виктор Иванович Мироненко – кандидат исторических наук (Москва).

 

А. Пученков

Цивилизационные достижения перестройки, которые сохранились в посткоммунистической России, можно перечислять долго: альтернативные выборы, многопартийность, свобода слова, въезда и выезда за рубеж, наконец… И самое главное – наши соотечественники вот уже без малого 40 лет имеют возможность сами определять свою судьбу и свой профессиональный и житейский путь.

Как действующий преподаватель, могу сказать, что в последние годы у студентов резко сменился крен направления интересов: еще 10–15 лет назад обучающихся в наибольшей степени интересовала история Великой Отечественной и Гражданской войн, петровские реформы. Ныне же их фаворит – эпоха Ельцина – Горбачева. Масса молодых ребят хочет посвятить изучению этого периода свою профессиональную жизнь.

Перестройка – особое время в истории нашей страны. С каждым годом она привлекает все большее внимание студентов. Чем это вызвано? На мой взгляд, главное достижение горбачевского времени – это сама перестройка, уникальное время, характерной чертой которого были объединенные усилия власти и общества, предпринимаемые с целью реформирования существующего строя.

Александр Сергеевич Пученков – доктор исторических наук, профессор кафедры новейшей истории России Санкт-Петербургского государственного университета (г. Санкт-Петербург).

 

А. Рар

Перестройка М. Горбачева по-разному оценена на Западе и в России, в том числе и с точки зрения цивилизационного развития. Большинство россиян воспринимают ее сегодня как историческую катастрофу, похожую на развал царской России в 1917 г. На Западе горбачевские реформы воспринимают как положительное явление, в первую очередь как освобождение народов Советского Союза от тоталитарной системы. В западной трактовке истории, перестройка М. Горбачева раскрепостила советское общество и дала народам свободу – свободу, которую народы СССР до тех пор никогда не испытывали. За пять лет перестройки Россия прошла тот же путь просвещения, который западные страны прошли за 500 лет.

Еще при М. Горбачеве в бывшем СССР возникли институты демократии, свободы слова, парламентаризма и прав человека. Россияне познали через политику гласности свою «истинную» историю. В общем, перестройка оценивается в международном сообществе весьма положительно, потому что она способствовала концу холодной войны, дала начало эпохе разоружения, разрядки и привела к созданию множества новых суверенных и независимых государств, которые потянулись к Западу.

Большинство россиян рассматривает результат перестройки как поражение России, как «завоевание» России Западом, то есть бывшим врагом, и как угрозу суверенитету страны. В сегодняшней России мало что осталось от завоеваний перестройки. Большинство россиян предпочитает жить в государстве с сильной властью и правительством, которое следует только национальным интересам. Имперская идея очень популярна в обществе. Главное, что сегодня в России осталось от прежних реформ М. Горбачева, – институт частной собственности, свобода передвижения и исчезновение идеологии марксизма-ленинизма.

Александр Глебович Рар – политолог, почетный профессор МГИМО МИД РФ, почетный профессор Высшей школы экономики (Берлин).

 

М. Федотов

Чтобы ответить на вопрос, какие цивилизационные достижения горбачевской перестройки сохранились в посткоммунистической России, нужно отделить задуманное от продекларированного, заявленное от реально сделанного, ожидаемое – от наступившего. Иначе мы будем принимать действительное за желаемое, а это не менее вредно, чем принимать желаемое за действительное.

Что именно было задумано М. Горбачевым, знал только он сам. И, как считал нужным, он выразил это в своей книге «Понять перестройку». Правда, написана книга, когда перестройка уже отошла в историю. Продекларированное мы можем легко найти в материалах апрельского (1985) пленума ЦК КПСС: интенсификация экономики и ускорение научно-технического прогресса, перестройка управления, планирования, структурной и инвестиционной политики, повсеместное повышение организованности и дисциплины, коренное улучшение стиля деятельности. Иными словами, перестройка была заявлена как руководимый партией процесс планомерного формирования улучшенной версии «развитого социалистического общества», которое к тому моменту не только сформировалось, но уже успело окостенеть и пресловутый «застой» был для него привычным состоянием.

Ни М. Горбачев, ни его соратники не собирались трансформировать «развитой социализм» в «недоразвитый капитализм». Но поскольку средства, избранные для достижения поставленных целей, оказались абсолютно неадекватны, постольку и результаты оказались совершенно не те, к которым стремилось руководство Советского Союза.

Провозглашенная гласность, задуманная как средство борьбы с ретроградами в среде номенклатуры и допускавшаяся поначалу в гомеопатических дозах и только как привилегия (разрешение на публикацию статьи, остановленной Главлитом, должно было прийти не иначе как со Старой площади, где тогда размещался ЦК КПСС, а ныне – Администрация президента РФ), довольно быстро проявила способность к саморасширению. Политика гласности показала советским гражданам, во-первых, реальную картину прошлого и настоящего, с его убогим бытом и кровавым следом, а во-вторых, что за слова теперь не будут сажать в тюрьму и выгонять с работы. Иными словами, главные опоры режима – тотальная пропаганда и тотальный страх – стали таять на глазах.

Закон СССР «О печати и других средствах массовой информации», принятый 12 июня 1990 г. одновременно с Декларацией о государственном суверенитете Российской Федерации, трансформировал гласность как привилегию, раздаваемую свыше, в юридически гарантированное право, принадлежащее всем и каждому. Цензура была законодательно запрещена, и Главлит, предпринимавший отчаянные попытки уцелеть хоть в каком-то виде, был ликвидирован. Ему на смену в РФ пришла принципиально иная структура – Государственная инспекция по защите свободы печати и средств массовой информации при Мининформпечати России. Функции соответствовали названию. В этой ситуации ЦК КПСС как верховный распорядитель гласности потерял всякий смысл.

Из близких мне цивилизационных достижений горбачевской перестройки я отмечаю гласность, подкрепленную Законом о печати 1990 г. В нынешней России от горбачевской гласности сохранился, хотя и в сильно искореженном виде, Закон РФ «О средствах массовой информации» от 27.12.1991 – прямое продолжение союзного Закона о печати.

Михаил Александрович Федотов – доктор юридических наук, министр печати и информации РФ (1992–1993), постоянный представитель РФ при ЮНЕСКО (1992–1998), председатель Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (2010–2019), советник президента РФ (2010–2019) (Москва).

В. Фесенко

Главные цивилизационные достижения горбачевской перестройки:
– начало демократических преобразований и трансформаций в СССР, что обусловило продолжение соответствующих процессов в России и на значительной части постсоветского пространства после распада СССР;
– отказ от военно-политического противостояния с Западом, завершение холодной войны, разрушение «железного занавеса», открытость внешнему миру;
– декларирование приоритета общечеловеческих ценностей и стремление реализовать этот принцип во внешней и внутренней политике;
– постепенный отход от авторитарно-имперских традиций российского социума во внешней и внутренней политике;
– начало социально-экономических преобразований, которые затем привели постсоветские страны к переходу к современной рыночной экономике.

К великому сожалению, в современной России взят курс на отказ от большей части достижений горбачевской перестройки, за исключением, пожалуй, только капиталистической экономики в том виде, в каком она сформировалась в России в 1990-е и начале 2000-х годов.

М. Горбачев пытался модернизировать, демократизировать и реформировать Советский Союз, открыть его внешнему миру. А современная Россия стремится back in USSR, за исключением отказа от рыночной экономики и капитализма. В этом смысле происходящее в стране – это антиперестройка, возврат к прошлому, разрушение большей части демократических преобразований, произошедших в России с середины 1980-х до начала 2000-х годов.

Однако как заморозки в природе не убивают все живое и весной жизнь возрождается, так часто бывает и в политике. Семена стремления к демократии и открытости миру, посеянные во время горбачевской перестройки, еще взойдут в России.

Владимир Вячеславович Фесенко – политолог (Киев).

В. Халимочкин

Главных цивилизационных достижений перестройки, если их обобщать, два. Первое. Жителям ни много ни мало одной шестой части суши была дана возможность жить в открытом мире, иметь доступ к любой информации, а значит, строить свою жизнь так, как они сами это определят. Жители огромной части мира получили возможность стать свободными людьми. Сейчас над тем, о чем я пишу, принято смеяться. А само слово «свобода» воспринимается как какая-то несуществующая нигде в мире вещь, обманка, на которую мы купились 30 лет назад и променяли на нее наше «величие».

Однако мне, человеку, родившемуся в те времена, когда главные перестроечные завоевания в большинстве своем оставались, а болезненные последствия перелома, который страна тогда пережила, почти уже улеглись, хорошо понятна ценность этого первого достижения.

Я не жил за «железным занавесом», о жизни по другую сторону которого можно было узнать либо из идеологически приправленных сюжетов, либо из рассказов редких очевидцев. Оба источника, безусловно, не давали верного понимания. А я сам сформировал свою картину мира, мне была доступна вся необходимая информация для этого. Понимаю, несвободный человек – человек неполноценный. И жизнь меня сталкивала с людьми из стран, где свободы нет и не было, которые не знают, что это такое. Именно в тот момент я понимал: если бы не перестройка, я был бы таким же. И за то, какой я сегодня, мне следует быть благодарным в первую очередь М. Горбачеву и его политической воле.

Если говорить о слове «цивилизация», то жители 270-миллионной страны получили возможность развиваться естественно, прогрессивно, в соответствии с достижениями общественной мысли, которые к тому моменту были сделаны. Другими словами, страна и люди получили возможность развиваться цивилизованно. Люди перестали быть жертвами эксперимента, поставленного над ними против их воли и против их природы.

Второе же цивилизационное достижение перестройки в том, что СССР был выведен из того международного противостояния, в которое он изначально втянулся, находясь в слабой позиции, и которое уже абсолютно не мог выдержать ко второй половине 1980-х годов. Из-за вступления в это противостояние СССР потянул за собой многие страны мира против их воли. Это противостояние не только не давало Советскому Союзу решать даже элементарные внутренние проблемы, но оно еще и наполнило мир огромным количеством средств его уничтожения, необходимость сокращения которых становилась понятна даже самым воинственным руководителям. Советский Союз вышел из этого изначально проигрышного и очень опасного противостояния с сохранением достоинства, без унижения. СССР и впоследствии Россия получили возможность сосредоточиться на внутренних вопросах, которые традиционно задвигались на второй план. А мир получил возможность не жить с оглядкой на угрозу третьей мировой войны и добиться небывалого развития многих стран. Как мудро заметил один уважаемый человек, Горбачев «подарил нам тридцать лет мира». Мне кажется, это очень емкое и точное определение.

Что из достижений М. Горбачева и перестройки осталось в посткоммунистической России? Смотря о каком промежутке времени мы говорим. К моменту моего рождения осталось практически все, что нам принесла перестройка. К сегодняшнему дню, как бы все круто ни изменилось, остались такие, например, завоевания, как свобода передвижения и открытые границы. Сейчас даже самые большие мракобесы понимают, что жизнь за железным занавесом и отсутствие сведений о мире только усиливали в жителях СССР сладкий образ заграницы. Этот урок перестройки, в отличие от многих других, хорошо был усвоен будущими руководителями современной России. Другой урок перестройки, который выучен хорошо и сейчас, – что рыночная экономика более эффективна, чем плановая. Поэтому о возвращении к госплану и пятилеткам не слышно ни от одного человека, возглавляющего современную Россию.

Владимир Сергеевич Халимочкин – магистр истории СПбГУ (г. Санкт-Петербург).

 

Н. Хрущева

Дж. Мэтлок, посол США в СССР (1987–1991), рассказывает историю, как во время встречи на Мальте в 1989-м президент Дж. Буш – старший с обычным американским превосходством сказал М. Горбачеву по поводу конца холодной войны: «Вот наконец СССР присоединяется к государствам западной цивилизации и будет исповедовать западные американские ценности». Михаил Сергеевич немного опешил и даже обиделся: «Почему же американские?! Цивилизация – это цивилизация. И мы часть Европы». Возникла неловкость, и Дж. Бейкер, искусный и опытный госсекретарь США, предложил: «Хорошо, зачем только западные? Универсальные ценности». М. Горбачев сразу согласился: «Конечно, универсальные ценности, европейские ценности – это наше будущее».

Он говорил об эпохе прочного мира и конце идеологического противостояния. Саммит состоялся в начале ноября, после того как М. Горбачев уже отказался посылать танки в Восточную Германию после массовых требований об объединении двух Берлинов и протестного разрушения Берлинской стены. Отказ от обычного для советских лидеров посыла танков для усмирения непокорных стран – Венгрия в 1956-м; Чехословакия в 1968-м – М. Горбачев аргументировал тем, что невозможно все время заставлять других следовать за коммунизмом, если они не хотят. Это было главным его достижением – свобода выбора в политике и во взглядах. Свобода это и есть главная универсальная ценность.

В посткоммунистической России она, правда, снова оказалась жертвой свойственного нашей стране экстремального проявления «вождизма». Несмотря на все разоблачения сталинизма – абсолютной несвободы эпохи И. Сталина, – оказалось, что глубокие корни сталинского феномена не в Иосифе Виссарионовиче, а в самой идее «вождя», в «вождизме», ведь перестройка сумела разоблачить не только всего вождя, но и всю советскую систему. И вот системы уже больше нет, а сталинизм и его вертикаль – живее всех живых.

Нина Львовна Хрущева – профессор международных отношений университета New School (г. Нью-Йорк, США).

 

А. Ципко

Перестройку М. Горбачева необходимо оценивать с двух точек зрения – всемирно исторической и национальной. И в первом, и во втором случае оценивать перестройку необходимо исходя из ценностей гуманизма, человеческой жизни, свободы и прав личности. Перестройка имела всемирно-историческое значение, ибо отменила холодную войну, угрозу уничтожения человечества в результате военного противостояния США и СССР, в результате вполне возможной ядерной катастрофы. К несчастью, эта угроза возродилась, но перестройка М. Горбачева не имеет к этому никакого отношения.

Как ленинский Октябрь 1917 г. был первой победой пролетарской революции в истории европейского нового времени, так и перестройка М. Горбачева, по замыслу, по своей политике и социальным результатам, была первой победой антикоммунистической революции в истории человечества.

Истоком перестройки как антикоммунистической революции в СССР была не агрессия внешних сил, она была не результатом сопротивления антикоммунистических сил внутри страны, а результатом антикоммунистической революции сверху. М. Горбачев подтвердил прогноз русских мыслителей в изгнании о том, что Россия освободится от навязанного ей большевиками строя не благодаря внешней агрессии антикоммунистических сил, а путем перелома в сознании коммунистической элиты СССР в результате вытеснения из ее сознания коммунистической идеологии ценностями европейского гуманизма. Нельзя исключать, писал в 1925 г. дореволюционный профессор, юрист МГУ Н. Алексеев, что среди руководства коммунистической партии «образуется группа, которая придет к убеждению в ошибочности основных предпосылок марксистской теории государства» (Н. Алексеев. Русский народ и государство. М.: 2003. С. 338). И здесь проявился еще и национальный смысл перестройки М. Горбачева. Он проявился в том, что свобода в России приходит всегда сверху, в результате победы в сознании руководителей страны ценностей европейского гуманизма, ценности человеческой жизни, ценности личности и свободы. Примером тому является и отмена крепостного права в России царем Александром II в 1861 г. Перестройка М. Горбачева является примером морального прозрения на этот раз советской политической элиты. Отмена крепостного права Александром II и перестройка М. Горбачева являются опровержением идеологии современной России, которая считает, что «Россия – не Запад».

Перестройка заявила о себе в 1986 г. с признания М. Горбачевым в докладе на съезде КПСС примата «общечеловеческих ценностей». И в этом смысле она была результатом перемен в сознании советской интеллигенции, советских философов, которые начали происходить еще в середине 1960-х годов. Перемен, которые начались с утверждения в легальной философской литературе примата «простых норм морали». Перестройка М. Горбачева была смесью шестидесятничества, верой, что источник насилия сталинского террора якобы лежит в извращении им ценностей идеалов ленинского Октября, с откровенным антикоммунизмом главного идеолога перестройки секретаря ЦК КПСС А. Яковлева и членов его команды. По инициативе А. Яковлева в конце 1980-х была переиздана запрещенная в СССР литература времен Гражданской войны, посвященная критике преступлений большевистской революции, революции террора, уничтожавшей людей и целые классы по классовым признакам. В этом смысле нет разницы между геноцидом людей по расовому признаку и геноцидом по классовому признаку. Из советского спецхрана к советскому человеку вернулись вершины русской общественной мысли – «Вехи», сборник «Из глубины», «Окаянные дни» И. Бунина, «Несвоевременные мысли» М. Горького, «Воспоминания» В. Короленко, З. Гиппиус и т. д. Интересно, что список запрещенной в СССР антикоммунистической литературы, которую необходимо было изъять из спецхрана, составлялся в ЦК КПСС помощниками А. Яковлева. Тем самым благодаря перестройке была восстановлена в полном объеме национальная память народов СССР, правда о неслыханных жертвах народа царской России во время революции 1917 г. и Гражданской войны 1918–1920 г. Перестройка вернула русскому человеку не только историческую память, но и свободу вероисповедания, свободу мысли, вернула право на собственное мнение. Перестройка М. Горбачева была по сути продолжением декоммунизации СССР, начатой Н. Хрущевым в его докладе «О культе личности» в 1956 г. на ХХ съезде КПСС.

Александр Сергеевич Ципко – доктор философских наук, главный научный сотрудник Института экономики РАН (Москва).

 

Г. Явлинский

Я бы выделил два ключевых цивилизационных достижения того времени – свободу слова и исчезновение страха. В годы горбачевской перестройки произошло невероятное для советской системы – людей перестали преследовать за их взгляды. За выражение собственного мнения не только не расстреливали и не сажали в тюрьму, но даже не увольняли с работы и не исключали из Коммунистической партии. Когда люди получили возможность высказывать свое мнение публично, это качественно изменило обстановку в стране – страх исчез.

Михаил Сергеевич, думаю, верил, что большинство людей в Советском Союзе преданы советской идее и захотят строить современный для того времени социализм. Однако это оказалось ошибкой. Абсолютное большинство людей ничего этого не хотело. Совершенно иные, нежели предполагал М. Горбачев, намерения и ожидания развернулись в стране с огромной скоростью. К 1990 г. большинство активных граждан СССР уже считали социализм прошлым и уходящим навсегда. При этом достоинство М. Горбачева было в том, что он не прибегал к репрессиям, чтобы подавить другие ожидания.

Свобода слова стала основой для всех преобразований, начавшихся после 1991 г. Однако именно она привела к отказу от советской системы, коммунистической модели государственного управления, а вместе с тем и от союзного государства, и от самого Михаила Сергеевича.

Произошедшее впоследствии со свободой слова в нашей стране – это уже другая, отдельная тема. Но в контексте вопроса о посткоммунистической России важно отметить, что за последние 33 года российское общество утратило те цивилизационные достижения, которые были обретены при М. Горбачеве. Сегодня от них не осталось практически почти ничего.

Люди вновь живут в условиях тотальной пропаганды и страха, по своим масштабам превосходящим даже последние десятилетия советской власти. За выражение мнений, отличных от официальной позиции, людей снова сажают в тюрьму…

Григорий Алексеевич Явлинский – доктор экономических наук, профессор, политический деятель (Москва).