Сценарий перемен в российско-американских отношениях при Трампе: последствия для отношений между Москвой и Тегераном

Алиреза Нури, доцент факультета экономики и политологии Университета Шахида Бехешти (Тегеран, Иран)

Одной из основных проблем в отношениях Ирана и России в постсоветскую эпоху является значительное влияние на них «американской переменной». Это влияние очевидно в упадке связей Москвы с Тегераном в периоды тесных отношений с Вашингтоном, например во время «перезагрузки» (при Медведеве и Обаме), и укреплении связей с Тегераном в периоды напряжённости, например после начала военной операции на Украине.

С иранской стороны всякий раз, когда возникали дискуссии об улучшении отношений с Западом (например, после подписания СВПД), наблюдались признаки желания дистанцироваться от России. И наоборот, всякий раз, когда давление на Иран усиливалось (например, при реализации стратегии «максимального давления» во время первого срока Трампа), сближение Ирана и России становилось сильнее.

Хотя отношения между двумя странами стали прочнее в последние годы, расширяясь в различных областях, и стороны, стремясь смягчить влияние фактора США, подписали в январе 2025 года всеобъемлющее стратегическое соглашение, над российско-иранскими связями продолжает нависать тень американской переменной.

Именно в этом контексте на фоне возвращения Трампа к власти и его ярко выраженного желания прекратить конфликт на Украине и восстановить отношения с Россией привлекают внимание спекуляции о потенциальном негативном влиянии этого сдвига на отношения Москвы и Тегерана. Учитывая, что Трамп действует прежде всего как бизнесмен, возникает вопрос о том, что именно он ожидает получить от Кремля в обмен на прекращение военных действий на Украине. Одна из гипотез, выдвинутых в Иране, заключается в том, что на кону стоит целый «пакет сделок» и в этом пакете будет и иранская карта.

Хотя многие идеи и планы Трампа не будут реализованы или затормозятся из-за сложной диалектики международной политики, что заставляет сомневаться в реальности большой сделки с Россией, он продемонстрировал более смелый, более решительный, более агрессивный и, возможно, более целенаправленный подход, чем в свой первый срок, и, вероятно, будет стремиться к восстановлению отношений с Москвой как к важной цели.

Реализация этой идеи будет иметь далекоидущие последствия для многих на Украине, в Европе, в Китае, на Ближнем Востоке и в Иране.

Трамп, придерживаясь прагматичного подхода, сосредоточил основное внимание на решении самого важного вопроса в отношениях с Россией: украинского кризиса. Чтобы добиться быстрых результатов, он стал действовать напрямую и даже посчитал присутствие Зеленского (и Украины в целом) на переговорах ненужным. Унизив Европу и понизив ее статус с партнера до подчиненного, он также отверг участие европейских держав в мирном процессе на Украине.

Однако ключевой вопрос заключается в том, в состоянии ли Трамп возродить отношения с Москвой, прекратив конфликт на Украине? Чтобы ответить на него, необходимо изучить стратегический контекст, в котором развиваются российско-американские отношения, и определить, что именно является предметом торговли. Это можно рассматривать с двух точек зрения.

С тактической точки зрения украинский кризис является предметом возможных договоренностей, и у Трампа есть шанс при определенных условиях остановить боевые действия на Украине. Эти условия связаны с инструментами, которые есть в распоряжении США. Реальность такова, что у Вашингтона нет конкретных механизмов давления на Россию, все механизмы давления сосредоточены на украинской стороне. Поэтому Трамп может разрешить украинский кризис, только применив одностороннее давление на Зеленского и Киев. Учитывая полную зависимость Украины от финансовой и военной помощи для ведения боевых действий, прекращение этой поддержки является самым простым способом остановить конфликт.

У Европы без США нет ни возможностей, ни желания продолжать поддерживать Украину.

Россия приспособилась к ситуации, а у Трампа нет эффективных инструментов для оказания большего давления на Москву. Хотя санкции нанесли России определенный ущерб, они не подорвали ее решимости добиваться внешнеполитических целей. На поле боя Россия действует успешно. Таким образом, единственный реальный путь для Трампа выполнить свое обещание остановить конфликт на Украине – это одностороннее давление на Киев. Резкие заявления в адрес Зеленского, на которого Трамп навешивает ярлык диктатора, и изображение России как мировой державы, которую нельзя игнорировать, предполагают, что Трамп выбрал именно этот вариант. Таким образом, он может внести некоторые тактические изменения в украинский кризис и в отношения с Россией.

Однако со стратегической точки зрения Трамп не сможет возродить отношения с Россией. Чтобы понять это, нужно изучить характер конфликта на Украине и стратегический контекст, в котором он возник. Также необходимо рассмотреть вопрос о том, почему США вложили значительные финансовые и военные ресурсы в конфликт и мобилизовали коалицию из более чем пятидесяти стран в прокси-войне против Москвы. Другими словами, вопрос в том, что сделало украинский кризис столь значимым для Вашингтона?

Ответ заключается в том, что, по сути, корни кризиса лежат в структуре международного порядка и его продолжающихся трансформациях. Международный порядок находится в состоянии перехода, механизмы, которые когда-то его регулировали, ослабли. США, отвергая этот сдвиг, настаивают на восстановлении своего господства над международной системой посредством агрессивного давления на ревизионистские державы. Напротив, эти державы, включая Россию, подчеркивают необходимость перехода к новому порядку и своего участия в настройке его упорядочивающих механизмов – баланса сил, моделей коммуникаций, международных режимов и институтов, глобального управления в целом.

Украинский конфликт представляет собой точку столкновения между этими двумя перспективами – конфронтацию на международном уровне по поводу влияния и роли в международном порядке. Это игра с нулевой суммой, где усиление одной стороны происходит за счет ослабления другой. В отличие от Трампа, глубинное государство в Соединенных Штатах глубоко верит в это структурное уравнение и считает ослабление России необходимым условием для обеспечения превосходящего положения Америки в международном порядке. С этой точки зрения подрыв России является предпосылкой ослабления ревизионистского фронта на мировой арене и важнейшим условием дальнейшего ослабления Китая.

Подходя к конфликту на Украине структурно, Россия рассматривает успех в нем как жизненно важное требование для обеспечения большего влияния и большей роли в (будущем) международном порядке. При этом она видит в отступлении перед лицом Соединенных Штатов признак слабости и предвестие дальнейших уступок Вашингтону. Именно поэтому Путин связал будущее России с исходом конфликта на Украине.

Это уравнение с нулевой суммой невозможно изменить.

Таким образом, даже если Трампу удастся тактически остановить боевые действия на Украине, у него не будет возможности сменить стратегический контекст, в котором возник конфликт и которому глубоко привержено глубинное государство США.

У него нет достаточной власти, чтобы преодолеть это глубинное государство. Он либо постепенно присоединится к нему, либо будет отодвинут на второй план. Кроме того, существенным препятствием для фундаментального улучшения связей остаются историческое недоверие и негативный опыт в отношениях России и США. Эпоха Обамы и первый срок Трампа были отмечены громкой риторикой об улучшении отношений с Москвой и обещаниями начать конкретные действия. Однако на практике эти обещания не только не были выполнены, но США лишь усилили стратегию сдерживания России.

Между тем, хотя и предполагалось, что основной мотивацией Трампа для улучшения отношений с Россией может быть отрыв Москвы от Пекина с целью оказания более эффективного давления на Китай, очевидно, что Кремль прекрасно понимает: если такое давление увенчается успехом, следующей целью станет сама Россия. С таким пониманием маловероятно, что Кремль встанет на сторону Трампа.

Хотя Россия не стремится продолжать конфликт на Украине и приветствовала бы равные и конструктивные отношения с США, стратегическое настойчивое стремление Вашингтона остановить переход к новому международному порядку посредством агрессивного давления на ревизионистские державы, включая Россию, представляет собой существенное и устойчивое препятствие для улучшения отношений с Москвой.

Подводя итог, можно сказать, что, даже если Трамп добьется некоторых тактических изменений в конфликте на Украине и отношениях с Россией, он не сможет изменить стратегический контекст конфронтации. Поэтому после короткого периода потенциальных тактических сдвигов Соединённые Штаты, будь то во время правления Трампа или после него, вернутся к своему традиционному агрессивному подходу к России.

Влияние изменений в отношениях России и США при Трампе на отношения Москвы и Тегерана можно проанализировать в этом контексте. Учитывая, что отношения Москвы и Вашингтона не претерпят стратегических изменений, текущая траектория взаимодействия Тегерана и Москвы, скорее всего, сохранится. Это означает, что две страны будут стремиться уменьшить влияние американской переменной на свои отношения, одновременно используя возможности друг друга для обеспечения преимуществ в формировании региональных порядков. Этот момент подчеркивался во время переговоров Сергея Лаврова с иранскими официальными лицами в Тегеране 25 февраля 2025 года.

Подписание всеобъемлющего стратегического соглашения между Россией и Ираном всего за несколько дней до инаугурации Трампа еще раз дало сигнал об этой решимости и подтвердило, что Трамп и США больше не являются значимыми деструктивными переменными в отношениях Ирана и России. Таким образом, хотя уровень отношений Тегерана и Москвы не является стратегическим, в обеих странах существует стратегическое понимание необходимости сотрудничества в условиях неопределенности, вытекающей из перехода к новым региональным и международным порядкам. Это понимание обеспечит стабильность двусторонних отношений во время пребывания Трампа у власти.

Международный дискуссионный клуб "Валдай". 11.03.2025