Повороты на Востоке: российская политика в Азии становится гибкой

Российская политика в Азии уже не основывается на представлениях прошлого, когда наиболее важным было «светиться» на максимальном количестве международных площадок и форумов. Она строится на укреплении отношений на страновом уровне, а это касается кропотливой работы дипломатов и бизнеса, малоинтересной с точки зрения публичной политики и средств массовой информации. Поэтому в ближайшие годы укрепление связей с азиатскими государствами будет выглядеть как плавный процесс, в котором достижения, известные широкой публике, будут иметь действительно революционный характер, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.

Наиболее ошибочным путем для развития российской политики в Азии было бы концентрировать ее на взаимодействии с региональными институтами и площадками – «братскими кладбищами», где индивидуальные возможности тонут в необходимости всем прийти к общему среднему знаменателю. Тем более что сейчас эти институты стали ареной противоборства Китая и США, которые совершенно не ограничены в том, чтобы использовать их исключительно в интересах своей борьбы. Раньше это делали только американцы, что превращало большинство региональных площадок в совершенно бессмысленные сборища вроде международных конференций. Теперь к ним присоединился Китай, также продвигающий свою повестку. В результате происходит сокращение пространства для позитивного взаимодействия в рамках таких площадок, как АТЭС или Восточноазиатский саммит (ВАС), еще несколько лет назад считавшихся важными для продвижения российских интересов в Азии. Поэтому для России в Азии сейчас наиболее перспективно делать основной фокус на диалоге с отдельными странами региона, учитывая интересы каждой из них и свои собственные.

Поворот России на Восток с самого начала рассматривался как проект, не только направленный на увеличение масштабов торгово-экономических отношений с государствами Азии, но и важный для политического присутствия Москвы в этом регионе мира. Необходимо учитывать, что «поворот» начинался в принципиально другую историческую эпоху, когда мир продолжал жить по правилам глобализации, созданной под руководством стран Запада и преимущественно в их интересах. Сейчас ситуация в Азии и вокруг нее существенно изменилась.

Во-первых, само по себе пространство всеобщей экономической открытости постепенно размывается под давлением санкционной политики Запада в отношении Китая и России.

Во-вторых, в условиях множества крупных военно-политических кризисов, вовлекающих великие державы, под вопрос ставится сохранение международных институтов, которые в прежние годы выступали в качестве основных агентов политической глобализации.

В-третьих, в самой Азии набирают силы разнонаправленные процессы, связанные с обострением китайско-американских противоречий и рискованным положением региональных держав в этих условиях.

И наконец, за последние пару лет Россия сама существенно развернула в сторону Азии свою систему внешнеэкономических связей. Стимулом для этого стал конфликт с Западом и его санкционное давление, в то время как практически все азиатские страны остаются по отношению к России дружественными.

Это значит, что теперь, по прошествии почти пятнадцати лет с того момента, как поворот на Восток начал обретать черты важной составляющей российской внешней политики, наступило время для того, чтобы критически посмотреть на его отдельные доктринальные аспекты. В любом случае – российская политика в Азии не остается неизменной по сравнению с временами, когда общее положение в мире было совершенно иным. И некоторые положения этой политики, казавшиеся недавно незыблемыми, нуждаются в существенном уточнении. В первую очередь в том, что касается форматов политического присутствия в Азии и выстраивания диалога с ее отдельными государствами. Состоявшиеся недавно визиты президента России в Корейскую Народно-демократическую республику (КНДР) и Вьетнам только подтверждают, что наша стратегия в Азии становится более ориентированной на диалог с отдельными государствами. Это не исключает внимания к широким международным форматам. Однако они уже не могут выступать в качестве приоритетных площадок продвижения российских интересов.

При этом в обоих случаях интенсификация диалога является признаком высокой степени доверия в отношениях России и ее главного партнёра в Азии – Китайской Народной Республики (КНР).

Для Китая все окружающее его пространство Азии – это сфера, где его культурное влияние было доминирующим на протяжении столетий, если не тысяч лет.

Именно китайская культура, включая политическую традицию, сформировала философские основы государственности стран даже в тех случаях, когда их отношения с Китаем не были бесконфликтными. При этом Китай не связан союзническими отношениями с кем-либо из своих непосредственных соседей, а многие из них испытывают беспокойство по поводу растущего китайского могущества. Другой фактор тревоги для стран Азии, который в Китае также понимают, – это нарастающий конфликт между Пекином и Вашингтоном. На протяжении нескольких десятилетий практически все страны Юго-Восточной Азии получали выгоду от глобализации, двигателем которой было китайско-американское сотрудничество. Сейчас ситуация меняется.

Можно предположить, что в Китае отдают себе отчет – одностороннее усиление собственных позиций в регионе может вести к дальнейшему сближению таких государств, как Вьетнам, с США. Это станет фактором дестабилизации. Северная Корея, конечно, иной случай. Но и здесь Китай серьезно ограничен в своих возможностях. Несмотря на то, что противостояние Пекина и Вашингтона является необратимым объективным процессом, в Китае хотят придать ему максимально мирный характер. Россия, в свою очередь, намного более свободна в своих действиях, что и подтвердили итоги визита Владимира Путина в Пхеньян. В Китае, видимо, понимают, что проблему изоляции КНДР нужно тем или иным образом решать. Но по своим соображениям не готовы это делать напрямую. При этом российское вовлечение и партнёрство с Северной Кореей не может создавать никакой угрозы для интересов Китая и его безопасности – такова природа отношений между Россией и КНР.

В случае с Вьетнамом прогресс российской дипломатии также связан с желанием стран Азии балансировать влияние Китая и давление со стороны США. Вьетнамские власти не скрывают, что для них Вашингтон является приоритетным партнёром в торговле, технологиях и инвестициях. А развитие между странами политических связей дает понять Китаю, что Вьетнам, подобно Индии, не может увидеть себя частью сферы китайского влияния. При этом в США также, видимо, понимают, что становиться безусловным союзником Вашингтона в противостоянии Китаю никто во Вьетнаме не собирается. Это вообще противоречит логике поведения держав мирового большинства, среди которых Вьетнам занимает видное место.

И укрепление связей с Россией становится в данном случае наиболее подходящей альтернативой нежелательному выбору между Китаем и США.

Было бы, конечно, несколько самоуверенно думать, что Россия может заместить для Вьетнама одного из его крупнейших торгово-экономических партнеров. Однако она выступает, во-первых, самостоятельным, а во-вторых, надежным партнером в таких важных областях, как энергетика или торговля продовольствием. Вопрос о конкуренции с Европой здесь даже не стоит – за прошедшие несколько лет европейские державы полностью подтвердили свое положение младших союзников США, не представляющих самостоятельной геополитической ценности.

Подводя итог можно сказать, что российская политика в Азии вступила сейчас в следующий этап своего развития. Она уже не основывается на представлениях прошлого, когда наиболее важным было «светиться» на максимальном количестве международных площадок и форумов. Такое «свечение» и раньше давало очень мало – право выступать с позиции статиста в китайско-американском конфликте, – а сейчас стало совершенно бессмысленным. Но укрепление отношений на страновом уровне – это вопрос о кропотливой работе дипломатов и бизнеса, малоинтересной с точки зрения публичной политики и средств массовой информации. Поэтому в ближайшие годы укрепление связей с азиатскими государствами будет выглядеть как плавный процесс, в котором достижения, известные широкой публике, будут иметь действительно революционный характер.

Международный дискуссионный клуб "Валдай". 11.07.2024