Навес вакансий на десятилетия

Артем Чугунов

В феврале 2024 года уровень безработицы в России, по данным Росстата, в очередной раз обновил исторический минимум — 2,8%. Аналитики в один голос говорят о продолжающейся неизменно высокой напряженности на рынке труда, что заставляет Банк России сохранять жесткой денежную политику и выступает одним из базовых ограничений для расширений экономической активности в ближайшем десятилетии. И трудовая миграция эту проблему решить не в состоянии.

По оценке Минэкономики, с учетом сезонности численность занятых в экономике в феврале составила 73,8 млн человек (73,7 млн человек в январе 2024 года), а численность безработных стабилизировалась на уровне 2,1 млн человек, сократившись за год на 20%. Аналитики Telegram-канала «Твердые цифры» на основе актуальных данных заключают: «Свободная рабочая сила отсутствует. Разница между рабочей силой и потребностью в работниках (занятыми и числом вакансий) стала нулевой».

По свежим оценкам, представленным Ростиславом Капелюшниковым из Высшей школы экономики в работе «Эскалация вакансий на российском рынке труда (динамика, структура, триггеры)», основанным на кривой Бевереджа (характеризует рынок труда на основе соотношения вакансий и безработицы), стремительный скачок показателей вакансий был зеркальным отражением такого же провала показателей безработицы на пике коронакризиса, который и дал старт практически непрерывной «эскалации вакансий». Сейчас, по его расчетам, навес свободных рабочих мест достиг «поразительно высокой» отметки в 7%. «Этот вывод расходится с представлениями большинства аналитиков, которые склонны связывать экспансию вакансий на российском рынке труда с событиями 2022 года — мобилизацией и "релокацией"»,— заключает он.

Эскалация вакансий была универсальной: практически нет ни одной отрасли и ни одной профессиональной группы, где бы в последние годы навес вакантных рабочих мест не рос, причем, как правило, в разы.

Это не подтверждает широко распространенных представлений о том, где в российской экономике располагаются сегодня главные зоны «кадрового голода» — к точкам наибольшего напряжения едва ли можно отнести нехватку инженеров или программистов. В услугах дефицит рабочей силы ощущается намного острее, чем в производстве.

Хотя за взрывным ростом вакансий стояло множество самых разных факторов, отмечает автор исследования, наиболее важный триггер этого — стимулы к масштабному перераспределению рабочей силы между отраслями и индивидуальными предприятиями, которые были даны сначала коронакризисом и усилены вторым санкционным кризисом. В результате структура спроса на труд резко разошлась со структурой предложения, что заставило предприятия открывать все новые и новые вакансии в надежде заполучить работников или возместить потерю старых. На рынке возникла острая конкуренция за доступную рабочую силу, работники начали охотно менять рабочие места, темпы оборота рабочей силы (как найма, так и выбытия) ускорились до исторически рекордных значений, и образовался большой навес «пустующих» рабочих мест, которые большинству предприятий не удавалось заполнить быстро или вообще.

Начавшийся лишь в начале 2023 года рост реальных зарплат, возможно, послужит охлаждению проблемы навеса вакансий, как это было в других странах.

Но текущий «режим ограниченного предложения» на рынке труда, скорее всего, закрепится надолго, и российской экономике, по-видимому, предстоит существовать в условиях стресса острого недостатка трудовых ресурсов, заключает автор исследования.

Практически все потенциально значимые источники пополнения рабочей силы исчерпаны, и единственным реальным резервом остается, по сути, «импорт» рабочей силы из-за рубежа. «Но и на этом пути имеются серьезные ограничения, если учесть, что главным поставщиком трудовых мигрантов для российской экономики традиционно выступали страны Средней Азии»,— отмечается в работе. Активизация трудовой миграции, даже если она произойдет, едва ли окажется значительной, а прирост доли трудовых мигрантов в общей численности занятых на 1–2 п. п. не компенсирует потерь в рабочей силе, ожидаемых в ближайшие десятилетия.

Коммерсантъ. 08.04.2024