Экономисты описали «каркас» роста экономики для «России 2035»

Анна Гальчева, Екатерина Виноградова, Иван Ткачёв

Экономисты из РАН в программной статье о перспективах России к 2035 году предложили рецепт роста экономики не ниже 3,5% в год. «Каркасом» должны стать инфраструктура и потребительский спрос, считают они.

России для устойчивого экономического развития необходимо добиться среднегодовых темпов роста ВВП не ниже 3,5%, «каркасом» для этого могут стать вложения в инфраструктуру и стимулирование потребительского спроса. Такое мнение высказала группа экономистов в статье «Россия 2035: новое качество национальной экономики», опубликованной в свежем номере журнала «Проблемы прогнозирования».

Авторы статьи — директор Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН Александр Широв, руководитель направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Дмитрий Белоусов, главный экономист ВЭБ.РФ, ведущий научный сотрудник ИНП РАН Андрей Клепач, профессор Финансового университета при правительстве Андрей Блохин, заместитель директора ИНП РАН по научной работе Марат Узяков и заведующий лабораторией среднесрочного прогнозирования воспроизводственных процессов ИНП РАН Михаил Гусев.

«Психологическая победа»

Авторы констатируют, что Россия «не в состоянии в обозримом будущем превзойти экономический потенциал своих оппонентов». Однако «огромной психологической победой» будут более значимые, чем у многих ведущих экономик мира, темпы роста, пишут они, отмечая, что «экономическое измерение геополитической борьбы становится ключевым».

«Первоочередная задача состоит в том, чтобы в ближайшее десятилетие среднегодовые темпы экономического роста поднялись на уровень не ниже 3,5%», — подчеркивают экономисты. Они поясняют, что такие темпы роста гарантируют тот минимальный объем доходов, который позволяет одновременно решать задачи обеспечения безопасности, технологического развития, роста благосостояния населения и структурно-технологической трансформации экономики. Авторы также перечисляют главные вызовы для российской экономики: сокращение численности населения и рост демографической нагрузки (соотношение пожилых и работающих), критическая зависимость от зарубежных технологий и импорта, ожидаемое снижение объемов ренты от экспорта углеводородов и существенное повышение угроз безопасности.

В 2023 году ВВП России вырос на 3,6% — за счет этого удалось преодолеть «санкционный» спад 2022 года (объем экономического выпуска на 2,4% превысил уровень 2021 года). Но последние десять лет ВВП увеличивался в среднем лишь на 1%, указывал в 2023 году один из авторов статьи — Михаил Гусев. Он прогнозировал, что в перспективе 10–15 лет при существующих структурных характеристиках экономики темпы роста ВВП могут закрепиться на уровне около 1% в год. Власти в базовом сценарии ожидают роста экономики на уровне 2,3% в 2024 и 2025 годах, 2,2% в 2026 году.

РБК направил запрос в Минэкономразвития.

«Каркас» для экономики

Реализовывать потенциал роста авторы предлагают на основе инфраструктурного и потребительского «каркаса» экономики. С учетом богатства России природными ресурсами, «относительно невысокого уровня технологического развития и недостаточно высокой степени насыщения базовых потребностей экономики» это позволит обеспечить максимальные и долговременные приращения производства.

«Структурная перестройка опирается на новый баланс между потребительским и инвестиционно-ориентированным экономическим ростом. <...> Ключевую роль в формировании внутрироссийских производственно-технологических цепочек будет играть бизнес. Ресурсы государства в этом направлении ограничены и будут концентрироваться на вопросах обеспечения безопасности и развития инфраструктуры», — говорится в статье.

Материальной основой такого роста может стать расширенное вовлечение в экономический оборот массовых первичных ресурсов и соответствующих специализированных строительных технологий, следует из статьи. В качестве примера авторы приводят опыт Китая, который в период 2000–2020 годов нарастил потребление топливно-энергетических ресурсов более чем в три раза, стали — почти в семь раз, увеличил производство цемента более чем в три раза. Объем строительных работ в России в 2023 году увеличился на 7,9% в сопоставимых ценах после роста на 7,5% в 2022-м.

В России масштаб развития инфраструктуры все еще не соответствует долгосрочным задачам экономики и потребностям общества, отмечается в статье. К примеру, в России по сравнению с развитыми странами в два—четыре раза ниже уровень покрытия сетью автомобильных дорог и уровень транспортной подвижности населения, практически отсутствует сеть высокоскоростных магистралей. При этом только 30% инвестиций в транспортную инфраструктуру направляется на строительство новых объектов, указывают авторы. «Для снижения доли инвестиций, направляемых в реконструкцию и ремонт, необходим переход на строительные технологии, обеспечивающие существенно более высокую эффективность при сооружении объектов и их долговечность», — подчеркивается в статье.

Для поддержания инвестиционной активности и «демонстрации инвестиционных приоритетов государства» авторы предлагают разработать четыре-пять новых крупных проектов национального уровня по ключевым направлениям структурной трансформации. По каждому из них следует выбрать головной банк из числа контролируемых государством, который, в свою очередь, должен будет активно привлекать к финансированию проектных мероприятий другие банки, говорится в статье.

Спрос на жилье и автомобили

Что касается потребительской составляющей «каркаса», то эксперты предлагают сосредоточиться на жилье и транспортных средствах. «Фактически эти ориентиры уже в определенной степени являлись драйверами изменений в российской экономике в период ее рыночной трансформации», — отмечают они.

Однако уровень жилищной обеспеченности в России по-прежнему низок, признают экономисты. По данным Росстата за 2022 год, в среднем на каждого жителя приходится 28,2 кв. м. Чтобы достичь европейских стандартов обеспеченности населения жильем, потребуется до 2050 года ежегодно вводить около 130–150 млн кв. м. Выход на такие объемы к 2030 году потребует обеспечения ежегодного роста вводов на 5%, но с учетом имеющихся ограничений приемлемые темпы увеличения жилищного строительства могут составлять 3% в год, оценивают авторы. По данным Росстата, ввод жилья за 2023 год составил 110,4 млн кв. м (рекорд в истории России), из них более половины пришлось на индивидуальные жилые дома.

Уровень обеспеченности россиян легковыми автомобилями также существенно уступает показателям развитых стран, пишут экономисты. Они приводят данные за 2020 год — 337 автомобилей на тысячу жителей. По данным аналитического агентства «Автостат», в 2022 году на тысячу человек приходилось 315 автомобилей. Для улучшения ситуации необходима разработка программы «форсированного развития отечественного автопрома, с включением ее в перечень наиболее приоритетных технологических программ развития страны», считают эксперты. По их оценкам, реалистичной выглядит цель выпускать к 2035 году не менее 2,5 млн отечественных легковых автомобилей, включая как минимум 400 тыс. электромобилей.

«При темпах жилищного строительства 3–5% и темпах производства легковых автомобилей 10–15% в год в среднем до 2035 года среднегодовая динамика потребления домашних хозяйств в ближайшее десятилетие может достигать 4–7%», — оценивают авторы. За счет наращивания инфраструктурного и жилищного строительства потребление первичных ресурсов в среднесрочной перспективе может вырасти на 2–3% в год. В результате потенциал роста российской экономики на период до 2030 года оценивается в 4–5% ежегодно, утверждают авторы.

Декларации о намерениях

В современной истории России было несколько амбициозных программ социально-экономического развития. В 2008 году была утверждена правительственная Концепция социально-экономического развития России до 2020 года. В 2011–2012 годах эксперты ВШЭ и РАНХиГС разрабатывали новый документ, ставший известным как «Стратегия-2020»: ее авторы во главе с экс-ректором РАНХиГС Владимиром Мау и экс-ректором ВШЭ Ярославом Кузьминовым предполагали переход России на постиндустриальную модель развития и рост ВВП минимум на 5% в год. Но «Стратегия-2020» так и не была утверждена правительством. Между тем концепция социально-экономического развития от 2008 года не была упразднена, и ее срок истек в 2020-м. Она обещала выход к 2020 году на средние темпы роста ВВП до 6,5% в год, снижение уровня бедности к тому же сроку до 6–7%, увеличение среднего класса более чем до половины населения.

Насколько реализуем этот план

«Каркас», который авторы предлагают построить к 2035 году, требует не только денег и «государственной мудрости, помноженной на высокую цифровизацию», но и активного участия рыночных агентов, высококвалифицированных кадров, достаточно масштабных операций с внешним миром, уверен главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах. С этим могут возникнуть «большие проблемы», не исключает он. Государственные расходы и национальные проекты развития эффективно работают, если инфраструктура задействуется под то, что нужно либо производителям, либо потребителям, либо на экспорт, а санкции являются серьезным ограничителем, поясняет эксперт.

Странам, не имеющим перспектив использования демографического дивиденда (вклад изменения доли населения трудоспособного возраста в темпы прироста реального выпуска на душу населения; по оценкам экспертов, для России закрылся. — РБК) или потенциала урбанизации, сложно показывать опережающий рост, если они по каким-то причинам не могут активно расширять свое участие в глобальной торговле, солидарен директор группы суверенных рейтингов и макроэкономического анализа АКРА Дмитрий Куликов. Интенсивные источники роста, связанные с технологическим лидерством и накоплением человеческого капитала, при условии, что они работают, как правило, дают около 1,5–2% роста ВВП в год, говорит он.

«Государство может выделить большие деньги и задать дизайн «каркаса» экономики. Однако его практическая реализация все равно во многом отводится частным компаниям, что создает проблемы в условиях, когда права собственности подвергаются сомнению. <...> Общая атмосфера не слишком благоприятна для стабильности в контрактных отношениях», — рассуждает Табах.

Куликов также называет защиту прав собственности и систему права, создающую предсказуемую среду для заключения и исполнения контрактов, среди основных условий устойчивого роста. Кроме того, среди необходимых факторов он упоминает налоговую систему, поддерживающую умеренный, не слишком высокий уровень доходного и имущественного неравенства (для сохранения стимулов к частной инициативе), достаточно высокий уровень конкуренции на большинстве рынков, регулирование «провалов рынка», в том числе монополий, и инклюзивную политическую систему.

Аналитик АКРА видит перспективу для изменения качества и скорости роста в перегретом сейчас рынке труда. По оценке Куликова, внутренний нераскрытый потенциал дополнительного предложения трудовых ресурсов составляет 7,5 млн человек, из которых 1,5 млн — это молодежь, а почти 5 млн — старшее поколение. «Использование этого ресурса, вероятно, требует стимулирующей политики государства на рынке труда и изменения его институтов в сторону большей гибкости и разнообразия трудовых отношений», — полагает Куликов.

В статье экспертов ИНП РАН целевые ориентиры обозначены существенно более четко, чем предлагаемые механизмы их достижения, отмечает экономист Bloomberg Economics Александр Исаков.

Рывок без значительного притока прямых иностранных инвестиций маловероятен, и российская экономическая история подтверждает эту закономерность: в период с 1999 по 2008 год темпы роста составляли в среднем 9,4% на фоне активного притока прямых иностранных инвестиций, говорит Исаков. Сейчас же большинство стран — доноров инвестиций с крупнейшими накопленными активами являются недружественными, а дружественные страны зачастую сами имеют схожие или более острые потребности в инвестициях, указывает он.

И все же рост ВВП на 3% в год скорее достижим, считает Исаков. Его рецептом является рост производительности экономики за счет более рационального распределения труда и капитала между отраслями, говорит аналитик. Он же, впрочем, ранее предупреждал, что ориентироваться только на ВВП, говоря об экономическом развитии, неверно, поскольку он не показывает отдельные аспекты структуры и качества роста, не вполне отражает природу экономической политики.

Развитие инфраструктуры само по себе не обусловливает экономический рост — важную роль играют кооперационные связи и необходимость встраивания инфраструктуры в проекты развития, включая модернизацию промышленности, пишет в статье 2024 года «Инфраструктура и экономический рост в контексте эволюционной теории экономической политики» ведущий научный сотрудник Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ) РАН Дмитрий Скрыпник. Без этого, учитывая средний уровень эффективности правительства и рынка в России, «ожидать ускорения от реализации инфраструктурных проектов не приходится»: инвестиции в инфраструктуру и человеческий капитал станут производительными, только если будут являться частью проектов развития и «осуществляться на основе механизмов и институтов промышленной политики, реализуемой в соответствии с принципами государства развития», полагает он.

Развитие инфраструктуры, в том числе транспортной, необходимо для успешного роста торговли с Китаем и другими странами Азии и, очевидно, останется приоритетом в среднесрочной перспективе, говорит первый заместитель генерального директора ЦСР Борис Копейкин. По его словам, очевидна и необходимость поддержки технологической модернизации и развития передовых технологий.

Но основными драйверами дальнейшего роста экономики будут инвестиционный и потребительский спрос, подчеркивает Копейкин. Для этого, по его мнению, понадобятся, во-первых, смягчение и переход в ближайшей перспективе к нейтральной денежно-кредитной политике; во-вторых, сохранение инвестиционной активности (что потребует продолжения и развития мер поддержки), и в-третьих, концентрация усилий на повышении производительности труда, стимулирование повышения участия в рабочей силе.

РБК. 10.04.2024