Россия в Центральной Азии должна быть свободна от эмоций

Тимофей Бордачёв, программный директор клуба "Валдай"

Углубление военно-политического кризиса в отношениях России и Запада, а также неопределенное будущее Украины не значит, что Москва может даже на время забыть о других своих соседях на пространстве бывшего СССР. Среди них наиболее заметное место занимает Центральная Азия, где расположены сразу пять независимых республик, прошедших за последние 32 года значительный путь в строительстве своей суверенной государственности.

Тем более, что про важное положение Центрально-Азиатского региона в системе внешнеполитических интересов России периодически напоминают курьезные ситуации, связанные с эмоциональными реакциями на высказывания политиков или лидеров общественного мнения. Кроме того, именно Центральная Азия является одновременно соседом России и ее основного стратегического партнера – Китая, где также живет значительное количество мусульманского населения.

Последнее делает регион особенно уязвимым для негативного воздействия внешних сил в самом широком диапазоне: от попыток соблазнить экономическими выгодами до подрывной деятельности через радикальное религиозное подполье. На днях, выступая на инвестиционном форуме «Евросоюз – Центральная Азия» главный европейский дипломат Жозеп Боррель призывал страны региона к более активному сотрудничеству с ЕС и обещал инвестиции в транспортный сектор. Под обещания того, что они будут сокращать экономическое сотрудничество с Россией, разумеется.

В ответ на это казахстанские власти, как сообщают СМИ, заявили о намерении передать в управление европейским операторам порядка 20 аэропортов страны. Это в дополнение к тому, что уже сейчас казахстанские авиалинии – единственные из всех авиакомпаний стран СНГ – наполовину принадлежат британскому оборонному концерну. Можно не сомневаться, что в будущем наши противники на Западе будут стремиться к тому, чтобы если не отдалить Центральную Азию от России, то по меньшей мере получить рычаги для дестабилизации там положения.

Тем более, что определенный опыт здесь у них уже есть, а предпосылки для дестабилизации региона, к сожалению, присутствуют. Два года назад казахстанская государственность практически рухнула в результате конфликта внутри политической и экономической элиты, обострившегося на фоне нерешаемых социальных проблем и бедности населения. Сейчас у нас нет уверенности в том, что ситуация радикально изменилась к лучшему.

Новые казахстанские власти, с которыми Москва поддерживает взаимовыгодные и уважительные отношения, много говорят о реформах и исправлении проблем, возникших за первые 30 лет независимости. Но некоторые местные наблюдатели не скрывают тревожных предчувствий. В том случае, если Казахстан опять станет ареной серьезных социальных возмущений, Россия встанет перед выбором, какая реакция является наиболее правильной.

Особенно сложным этот выбор может оказаться на фоне неизбежно растущих в регионе проявлений национального самосознания. Они могут являться результатом совпадения двух факторов развития: стремления властей укрепить основу государственности, с одной стороны, и нерешенности острых социально-экономических проблем, с другой.

Сейчас, через два года после того, как силы ОДКБ во главе с российскими миротворцами смогли буквально в последний момент спасти казахстанское государство от коллапса, многие наблюдатели здесь задаются вопросом: а насколько вмешательство ОДКБ было выгодным самой России? Думается, что принятое тогда решение было единственно правильным. Даже если сейчас мы видим множество примеров того, что предвзятые наблюдатели могли бы назвать неблагодарностью. Ведь альтернативой вмешательству ОДКБ стало бы обрушение всего государства в Казахстане и распад страны на отдельные части.

Это значит, что сейчас нам пришлось бы выделять для обеспечения безопасности на своих степных рубежах значительные ресурсы, отрывая их от основной линии фронта на Западе. Кроме того, в силу географического положения Казахстана он занимает важное место в развитии торгово-экономических связей России с дружественными зарубежными государствами. Республика стала базой для компаний, которые продолжают работать на российском рынке в условиях экономической войны со стороны Запада.

В январе 2022 года просчитать такие последствия и их значение в условиях военного противостояния с Европой было уже несложно. И даже если сейчас в России могут вызывать недовольство некоторые проявления казахстанской политической культуры или заигрывание Астаны с Западом, альтернатива была бы намного хуже. А политика – это искусство возможного. Остается надеяться, что из нынешнего своего неопределенного состояния Казахстан сможет постепенно выйти на более устойчивый путь развития. А если по сугубо внутренним причинам новые кризисы и произойдут, то уже после того, как сравнительно стабилизируется положение на нашем западном направлении.

Центральная Азия – это регион, где нет и не может быть объединения государств на антироссийской основе, как это происходит в Европе. Со всеми странами региона Россию связывают традиционные дружественные отношения и взаимопонимание на политическом уровне. Невозможно представить себе, что какое-либо из государств региона будет рассматриваться Западом в качестве самостоятельного «тарана» против российских интересов, как это произошло с несчастной Украиной. Там для этого нет человеческих ресурсов и исторически воспитанного национализма. А торгово-экономические отношения наших стран, инвестиции и контакты на уровне элит устремлены в будущее.

Но Центральная Азия представляет собой пространство, которое в силу объективных причин подвержено серьезным факторам внутренней дестабилизации. Когда мы смотрим на этот регион и заслуженно высоко оцениваем достижения его руководителей, было бы честно и по-товарищески не скрывать понятных всем озабоченностей.

В первую очередь было бы ошибочно думать, что регион Центральной Азии представляет собой даже потенциальное Эльдорадо с точки зрения экономического развития. Во-первых, потому что он сейчас располагает весьма незначительным по меркам развивающихся стран населением. Во всех пяти республиках проживает меньше людей, чем в одном Вьетнаме, не говоря уже о таких демографических гигантах Азии, как Пакистан, Бангладеш или Индонезия. Тем более это население либо сосредоточено на небольших участках пригодной для хозяйственной деятельности территории, как в Узбекистане или Киргизии, либо рассредоточено по бескрайним просторам степи и пустыни.

Рост населения, который прогнозируют для Центральной Азии, будет сопровождаться неизбежным ухудшением положения с пресной водой и другими негативными последствиями изменения климата. Даже Киргизия, которой вроде бы сам Бог велел не испытывать проблем с водой, подвержена влиянию изменения климата и может в этом году столкнуться с проблемой полупустых водохранилищ. Это значит, ждать, что регион станет местом проживания большого количества обеспеченных потребителей, придется довольно долго. В Китае это прекрасно понимают и поэтому постоянно стремятся расширить диалог с Россией по вопросам внутреннего положения в государствах Центральной Азии.

В силу объективных факторов в будущей международной конкуренции Центральная Азия скорее всего проигрывает традиционным лидерам в Юго-Восточной или Южной Азии. Те преимущества, которые соседний с нами регион имеет перед, например, Африкой, связаны в первую очередь с инфраструктурой, сохранившейся после СССР. А также стремлением России и Китая видеть своих общих соседей сравнительно процветающими и стабильными. Добавим, что в планы США это, например, совершенно не входит.

То, как противостоять негативным внешним воздействиям и реализовать потенциал отношений, является важной задачей двусторонних отношений России и стран Центральной Азии. И политика Москвы, по всей видимости, останется свободной от излишней эмоциональности, ориентированной на прагматические интересы России и выполнение этического долга по отношению к своим соседям.

Взгляд. 31.01.2024