Буэнос-Айрес–Пекин–БРИКС: что дальше?
Елена Сафронова, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра «Россия, Китай, мир» Института Китая и современной Азии РАН
События и результаты президентских выборов в Аргентине, прошедших 19 ноября, продолжают привлекать внимание международной общественности: избранный президент страны Хавьер Милей – правый радикал, либертарианец и «анархо-капиталист» – поколебал традиционные основы аргентинской внутренней и внешней политики.
Своим успехом Милей обязан протестным настроениям аргентинского населения, уставшего от экономического кризиса, преодолеть который не смогли все предыдущие правительства страны на протяжении полутора десятков лет. Пламенный пафос либертарианца, обещавшего обуздать галопирующую инфляцию путем снижения госрасходов и государственного контроля над экономикой, упразднения Центрального банка и введения доллара в качестве национальной валюты, оказался по душе не только отчаявшемуся неимущему люду, среднему классу и частному бизнесу, но и многочисленному молодежному электорату, очарованному имиджем борца с коррумпированным «кастовым» истеблишментом.
Свои планы на международной арене Милей представил как глобальную «борьбу против социалистов и государственников» в партнерстве с «цивилизованным», «демократическим» миром в лице Запада. Его предвыборные речи изобиловали резкими, на грани приличия выпадами в адрес не только аргентинских властей, но и лидеров некоторых зарубежных стран.
Милей объявил о намерении разорвать связи с двумя основными торговыми партнерами Аргентины – Бразилией и Китаем по причине нежелания иметь дело «с коммунистами» и разделил позицию США по антироссийской поддержке Украины и израильскому вторжению в сектор Газа.
В мире заявления Эль Локо (Безумца), как его прозвали в стране, о разрыве отношений с Китаем были встречены или с нескрываемым недоумением, или с завуалированным злорадством – все зависит от геополитических предпочтений и ориентаций. За последние полвека никто из государственных руководителей не решался заявлять о нежелательности диалога с КНР – ныне второй экономикой мира и мощным мировым «полюсом». Но Безумец это сделал.
Что же Китай? Пекин благоразумно не стал спешить с выводами, поскольку то, что говорится в запале предвыборной гонки, – ненадежная база для серьезных суждений. Он проявил уважение к выбору избирателей Аргентины, ибо Милей набрал наибольшую долю голосов с тех пор, как после периода военных диктатур Аргентина в 1983 году вернулась к практике демократических выборов. Нравится это или нет, но это дало либертарианцу весомый мандат на реформы.
Председатель КНР Си Цзиньпин, соблюдая этикет межгосударственного общения, поздравил Милея с избранием на должность, отметив, что в обществах обеих стран «сложился консенсус в отношении продвижения вперед двусторонних связей», приносящих «ощутимую пользу» обоим народам.
Высокопрофессионально отреагировала на избрание Милея китайская дипломатия: МИД КНР высказался за дальнейшую дружбу двух стран, отметив, что обе стороны имеют сильную экономическую взаимодополняемость и огромный потенциал для сотрудничества. Было подчеркнуто и то, что для Аргентины было бы «серьезной ошибкой» разорвать связи с Китаем.
Пекин предпочел не делать проблемы из хлестких заявлений Милея о неприсоединении Аргентины к группе БРИКС, в которую страна должна войти на правах полноправного члена с 1 января 2024 года. Представитель МИД КНР просто сослалась на отсутствие информации по этому поводу.
СМИ Китая не позволяли себе насмешек в адрес избранного президента Аргентины, не особо оповещая общественность о его антикитайских высказываниях, но подтверждая крайнюю невыгодность для Аргентины удаления Китая с ее экономического поля.
А что же дальше? Похоже, что уже происходит то, что и должно было произойти: тональность внешнеполитических заявлений Милея смягчается. То ли здравый смысл и прагматизм берут вверх, то ли просто отпала надобность в «разогреве» избирателей. В самой Аргентине говорят, что «Милей похож на всех политиков: когда он не был кандидатом, он высказывал мнение А, когда он стал кандидатом, он озвучивал B, как избранный президент он заявляет С, а когда дело дойдет до управления, он выполнит D».
Редактировать риторику Милея приходится профессиональному экономисту Диане Мондино, объявленной Милеем министром иностранных дел. Мондино уже назвала нелогичным и нелепым разрыв дипломатических отношений с Китаем, а также с Россией и Бразилией, тоже включенными Милеем в число идеологически чуждых стран.
Мондино приходится объяснять пассажи шефа неправильным их толкованием со стороны СМИ или стремлением оппонентов внедрить «абсурдные концепции» в умы дезориентированного населения. «Мы будем продолжать поддерживать отношения со всеми странами мира. Бразилия и Китай скорее всего останутся основными партнерами, потому что именно здесь уже сложились доверительные отношения», – заявила министр. Сам либертарианец поблагодарил Си Цзиньпина за поздравления, направив «искренние пожелания благополучия китайскому народу», а Мондино доставила бразильскому президенту Луле да Сильва приглашение на инаугурацию нового президента.
Объективно Аргентина находится не в том состоянии, чтобы отвергать международное сотрудничество: инфляция превысила 150%, резервы Центрального банка тают, доля бедняков в 45-миллионном населении достигла 40%, а внешний долг – 270 млрд долл. Страна – крупнейший дебитор МВФ с задолженностью в 44 млрд долл., и срок погашения уже наступил.
Китай же кредитует Аргентину по щадящим ставкам, причем в условиях нехватки иных займодавцев. Страна получила 13 займов от китайских политических банков на сумму 17 млрд долл. И 36 займов от китайских коммерческих банков, больше чем кто-либо в Латинской Америке. Аргентина – получатель и китайского «спасательного» кредитования, предоставляемого «для предотвращения дефолтов».
Китай играет свою роль в процессах монетарного обеспечения аргентинской экономики. В январе 2023 года страна провела с Китаем валютный своп (обмен «песо–юань») на сумму 7,2 млрд долл. в дополнение к уже договоренной своп-линии в 18 млрд долл. Юаневый своп используется для оплаты импорта из Китая. Он позволяет Аргентине экономить скудные долларовые резервы, а Китаю расширять обращение юаня в международных расчетах.
Свопы стали мощным источником финансирования Аргентины: ныне половина активов ее ЦБ номинирована в юанях. Страна получила возможность сдерживать рост обменного курса и соблюсти очередные сроки погашения части задолженности МВФ.
Китай – ключевой источник прямых иностранных инвестиций во многих сферах аргентинской экономики, включая энергетику и стратегически актуальную литиевую промышленность. В начале 2023 года объем китайских инвестиций в Аргентину достиг 40 млрд долл., не говоря уже о том, что КНР – второй после Бразилии торговый партнер Аргентины.
Если Буэнос-Айрес пойдет на ухудшение политических отношений с КНР, то Милей рискует получить также и рост дефицита торгового баланса с Китаем: Пекин может прекратить импорт ключевой аргентинской продукции, как было сделано с Австралией. В свое время и в отношении Бразилии Пекин заявлял о вероятности экономических мер из-за ряда эпизодов дипломатической напряженности с проамериканским правительством Жаира Болсонару в 2021 году. Это принесло Пекину нужные плоды. Для Аргентины политическая конфронтация с Пекином может оказаться еще более печальной ввиду ее меньшего экономического потенциала.
Аргентина – член китайской инициативы «Пояс и путь» (ИПП). В стране реализуется целый ряд масштабных инфраструктурных, энергетических и иных проектов, завершение которых без Китая будет парализовано.
Итак, устранить Китай из экономики Аргентины – контрпродуктивная, практически невыполнимая задача. По словам посла Аргентины в КНР Сабино Вака Нарвайя, разрыв связей с Китаем приведет к потере миллионов рабочих мест и тройственному (производственному, финансовому и социальному) коллапсу. И сумеет ли Милей заменить китайское партнерство американским? По мнению издания The Diplomat, вряд ли США предоставят Аргентине кредитную своп-линию в размере 18 млрд долл.: это в пять раз больше, чем США выделили на помощь Израилю в 2022 году, или равняется почти 25% американской военной помощи Украине. Хотя можно предположить, что из-за конкуренции с Китаем Вашингтон проявит для Милея некоторую финансовую щедрость.
Буэнос-Айресу было бы разумнее использовать фактор соперничества двух держав, назвав это «дипломатией равноудаленности», а не однозначно ориентироваться на США. Но отсутствие у Милея управленческого опыта дает о себе знать.
Милей допустил еще один политический ляп, испытывая терпение той части частного бизнеса, которая ведет дела с Китаем. Предприниматели отмечают, что хорошие межправительственные связи служат основой их бизнеса и критика Милеем мировых лидеров составила серьезную проблему.
Китай постарается не допустить размывания своих позиций в аргентинской экономике. Ему надо «отбить» стоимость кредитов и затрат на экономические проекты, в частности в рамках ИПП. Пекин будет искать приемлемые пути сосуществования с новой администрацией. Возможно, он задействует испытанный метод – материальную заинтересованность и политически нейтральную мягкую силу.
Членство Аргентины в БРИКС связано с вопросом о долларизации ее экономики. Аргентине проблематично работать в структуре, имеющей прямо противоположные взгляды на мирохозяйственную роль доллара и намеренной продвигать альтернативные валюты вплоть до собственной. Думается, здесь – стержневая причина нежелания Буэнос-Айреса войти в группу.
Объявив о большом успехе своей недавней встречи в Вашингтоне с советником по национальной безопасности США Джейком Салливаном и аргентинских экономических назначенцев с функционерами Министерства финансов США и МВФ, Милей добровольно наложил на себя новые ограничения для масштабной кооперации с БРИКС. Теперь отход от проамериканской линии чреват для «анархо-капиталиста» неизбежными последствиями, даже если он увидит, что сотрудничество с БРИКС – выгодное предприятие. А ведь торговый потенциал БРИКС огромен, и Новый банк БРИКС способен предложить кредиты, в том числе в местной валюте, на менее жестких условиях, чем МВФ. Но кооперация Аргентины с БРИКС предполагает взаимодействие на уровне государственных институтов, что (пока) не подходит «антигосударственнику» Милею.
Вообще-то Аргентине есть с чем прийти в БРИКС. При правильном подходе она может оказаться полезной своими природными ресурсами, стоимость которых оценивается в 4 трлн долл. Страна – третий по значению мировой производитель лития, девятый – меди. На ее долю приходится 10,5% мировых запасов сланцевого газа. При прежней администрации ожидалось, что с помощью БРИКС доходы страны от экспорта полезных ископаемых достигнут 10 млрд долл. в год.
Аргентина является аграрным гигантом, особенно в производстве и экспорте зерновых (включая пшеницу), соевых бобов, подсолнечника, кукурузы, овощей, растительных масел, а также мировым производителем мяса. А сотрудничество с БРИКС в сфере стратегических производств способно повысить международный авторитет Аргентины.
Однако Диана Мондино утверждает, что пока «членство в БРИКС не дает никаких относительных преимуществ», поскольку состав БРИКС, дескать, более спаян политическими, а не коммерческими интересами, а с большинством стран группы у Аргентины и так есть дипломатические и торговые связи. При этом Новый банк пугает Аргентину величиной членского взноса.
Но министр все же смягчает тон, заявляя, что «наша задача – быть открытыми для многосторонности и стремиться участвовать в как можно большем числе организаций», согласующихся с аргентинскими устремлениями. И еще: Аргентина пока не член БРИКС, «и когда мы им станем, то сможем провести переоценку».
Аргентинский кейс наводит на вопрос о способности БРИКС иметь консолидированную внешнюю политико-экономическую линию. Может ли группа быть единым партнером, инициативно предлагающим взаимовыгодное сотрудничество, а не тихо наблюдающим за поведением потенциальных членов? Конечно, БРИКС – структура, не имеющая устава и иных институциональных атрибутов, и вопрос о повышении ее организационного статуса обретает новую остроту.
Следует добавить, что долларизация – в принципе сомнительная затея в аргентинских условиях. Большой проблемой Милея является отсутствие поддержки в Конгрессе, где на долю его партии приходится менее 20% состава представителей. Упразднение Центрального банка и долларизация экономики потребуют изменения Конституции страны, в которой прописано наличие государственного банка-эмитента национальной валюты. Конституционная реформа возможна только при одобрении двумя третями каждой палаты Конгресса. И Милей сейчас ввязывается в нешуточную драку за влияние в Конгрессе. Он пытается перетянуть на свою сторону депутатов, поддерживавших его соперников по выборам Серхио Масса и Патрисию Буллрич, которой он предложил пост министра безопасности. Однако это вряд ли способно решить проблему.
В экономическом плане у страны нет необходимой долларовой массы, и с переводом заработной платы в доллары еще большая доля населения окажется за чертой бедности, поскольку стоимость жизни также будет переведена в доллары. Это вызовет новый шок вплоть до гуманитарного кризиса.
Дефицит бюджета увеличится, так как у песо больше не будет печатного станка, чтобы прикрыть бюджетные дыры. И тогда потребуется радикальное и непопулярное сокращение бюджета. Поскольку реформы могут нанести ущерб и тем заинтересованным группам, которые выигрывали от инфляции и высоких государственных расходов, то вероятно сопротивление им не только со стороны рядового населения, лишаемого социальной поддержки, но и истеблишмента. И в Буэнос-Айресе это начали понимать. Там заговорили о длительности и многоэтапности процесса долларизации, а Центральному банку подыскивается новый глава.
Повторю, разрыв отношений Аргентины с КНР нереален. Возможно, снизится «дружественность» межгосударственной риторики, из нее уйдет тема «всеобъемлющего стратегического партнерства» и роли Аргентины в ИПП; сократится плюсовая динамика хозяйственных связей, но политико-экономический диалог будет идти предсказуемым чередом. А радикальность реформ Милея, вероятно, будет демпфирована, иначе «анархо-капиталист» подвергнет риску свое президентство уже через год.
Что касается БРИКС, то вряд ли новая администрация безвозвратно отзовет заявку на вступление в группу. Да и Конгресс имеет право не поддержать этот шаг. Скорее всего процесс вхождения будет заморожен под благовидным предлогом, например первоочередной необходимостью заняться решением срочных внутренних проблем и/или снизить расходы на протокольное обеспечение внешнеполитической активности.
Независимая газета. 11.12.2023
