Прогноз итогов выборов в Европарламент – 2024
Марк Энтин, д.ю.н., заведующий кафедрой европейского права МГИМО МИД России, почетный доктор наук БФУ им. И.Канта, эксперт РСМД
Екатерина Энтина, д.полит.наук, профессор НИУ ВШЭ, руководитель Отдела черноморско-средиземноморских исследований Института Европы РАН, эксперт РСМД
Для многих стран и регионов текущий политический сезон обещает быть трудным. Вновь, как это регулярно происходит в преддверии президентских выборов, глубоко в себя, в поисках заслуживающих доверия перспективных лидеров, уходят США. Но и для Европейского союза он, похоже, станет судьбоносным.
На 6–9 июня назначены выборы в Европейский парламент (ЕП). Важно, что за последние десятилетия ЕП занял центральное место в институциональной системе европейского интеграционного объединения. Он получил широкие полномочия в законодательной сфере. На практике сравнялся по своему политическому весу с институтами межправительственного взаимодействия ЕС — Европейским советом в составе глав государств и правительств и Советом (министров).
Более того, зачастую именно ЕП выступает застрельщиком в формировании политического курса объединения, занимая экстремально жесткую и непримиримую позицию по всем вопросам внутри- и внешнеполитической повестки дня. Поэтому от того, кто войдет или не войдет в депутатский корпус новой легислатуры, зависит дальнейшая траектория развития ЕС. Брюссель опасается, как бы исход выборов в ЕП, учитывая текущую политическую и социально-экономическую конъюнктуру, не принес неприятные сюрпризы.
Определяющее влияние на расстановку сил внутри ЕС, а, значит, и на конфигурацию объединения окажут результаты национальных выборов. Они могут либо усилить и консолидировать ЕС, либо дезорганизовать и ослабить его. Как это происходит, в какой-то степени демонстрирует Испания, председательствующая в Совете ЕС до конца 2023 г. Неопределенность, возникшая в стране по итогам парламентских выборов, отсутствие прочного правящего большинства не могли не сказаться на эффективности председательства и функционировании ЕС в целом.
Гораздо большее значение для ЕС имеют результаты октябрьских выборов в Польше. От того, как теперь будет развиваться внутриполитическая ситуация и продолжится ли раскол польского общества, зависит, сохранится ли разлад в ЕС или его возьмут под контроль, удастся ли наднациональным элитам еще больше упрочить свою власть над объединением. В этом кроется объяснение того, почему и зачем костяк ЕС и представляющие его политические деятели и структуры так бесцеремонно вмешивались в, казалось бы, сугубо внутреннюю борьбу противостоящих друг другу в Польше политических сил, активно лоббируя интересы одной из сторон. Несмотря на ту роль, которая отведена Варшаве в гибридной войне против России, против нее ведется не просто информационная кампания, как раньше, но и оказывается серьезное давление с использованием все более эшелонированных механизмов принуждения, включая обусловленность выделения финансовых средств из бюджета ЕС.
Но главный выбор, конечно же, предстоит сделать населению ЕС и европейским народам. Голосуя за те или иные политические силы, отдавая предпочтение противостоящим политическим лидерам, они будут раз за разом повышать ставки в игре. Они отдадут власть или тем, кто ратует за продолжение и интенсификацию гибридной войны против России и сдерживание Китая, подчинение национальных правительств диктату Брюсселя, осуществление экстремистской климатической и энергетической повестки любой ценой, превращение некогда более-менее мирного интеграционного объединения в милитаризированный военно-политический блок; или их оппонентам, способным проводить не полностью, но, хотя бы, чуть более взвешенную политику.
Удельный вес европейских и национальных политических партий в общеевропейском раскладе в преддверии выборов в европейский парламент
С позиций политических элит ЕС опасения за исход выборов полностью обоснованы и имеют объективную природу. Во-первых, ЕС и его государства-члены переживают кризис за кризисом — глобальный, кризис евро, миграционный, вызванный пандемией, усугубленный разрывом торгово-экономических связей с Россией и регуляторно-технологическим противостоянием с Китаем. Все они усиливают антиправительственные настроения, питают протестный потенциал.
Во-вторых, большинство классических политических партий, на которые делают ставку политические элиты ЕС, находятся в упадке. Год за годом, пусть и в реверсивном ключе, как это видно на примере Германии, они утрачивают позиции.
В-третьих, политическое пространство ЕС и государств-членов становится все более фрагментированным, вследствие чего предпочтения электората быстро меняются. Опереться на стабильное большинство становится все более сложно, о чем говорит опыт эволюции партийной системы Франции.
Кроме того, население ЕС прохладно относится к ЕП. Явка на выборы в ЕП, как правило, на порядок ниже, нежели на национальные. Как следствие, преимущество получают те политические силы, которым легче мобилизовать на выборы свой электорат, включая антисистемные и маргинальные его части.
Наконец, лидеры и лозунги евроскептиков, националистов, популистов и крайне правых всех мастей, в том числе касающиеся независимого государственно-правового строительства, протекционистской защиты национальной экономики и выстраивания редутов на пути инокультурной иммиграции, пользуются у европейского электората все большей популярностью.
Поэтому политические элиты ЕС исходят из того, что им нужно любыми средствами (!), имеющимися в их распоряжении, ослабить упомянутых системных и несистемных противников и сохранить за собой колоссальное влияние, которым пользуется ЕП, на формирование политического курса ЕС, коррекцию его практического осуществления и законотворчество. Для этого необходимо (а) на постоянной основе усиливать единомыслие, которое на сегодняшний день обеспечивается русофобией и антикитайским нарративом; (б) делать все для дискредитации и очернения крайне правых и других политических оппонентов при одновременном перехвате их националистических лозунгов; (в) вовлекать население в обсуждение европейской повестки и превращать ее, насколько возможно, в национальную, чтобы заранее сориентировать его в отношении правильного выбора; (г) загодя, до выборов в ЕП, нормализовать экономическую ситуацию, подавить инфляцию, сбросить цены на энергоносители и продовольствие до приемлемого для большинства населения уровня, обеспечить удовлетворительный экономический рост, принять разрекламированное в глазах общественности новейшее законодательство.
По сравнению с аховым ухудшением, искусственно вызванным ЕС и государствами-членами проводимой ими санкционной политикой и разрывом торгово-экономических связей с Россией весной-летом 2022 г., сейчас экономическая ситуация несколько выправилась. Поэтому если бы электорат ЕС пригласили на избирательные участки сегодня, как свидетельствуют опросы общественного мнения и социологические исследования, политическим элитам удалось бы решить указанные задачи: политические партии, в которых они заинтересованы, определенное количество мест в ЕП, конечно же, потеряли, но все равно сохранили за собой абсолютное большинство и не допустили серьезного укрепления противника.
Показателен в этом отношении прогноз электронного издания «Euractiv», специализирующегося на освещении повседневной жизни ЕС, несмотря на его относительную достоверность и естественное отставание от политической динамики. По своим основным параметрам он мало отличается от тех, которые публиковались различными исследовательскими центрами несколькими месяцами ранее.
В соответствии с ним, национал-консерваторы, евроскептики и крайне правые серьезно упрочат свои позиции. Группа «Европейские консерваторы и реформисты» (ЕКР), относящаяся к национал-консервативному политическому спектру, получит 16 дополнительных мест. По сравнению с результатами выборов 2019 г., когда она завоевала 66 мандатов, их число вырастет до 82-х. Группа «Идентичность и демократия» (ИД), объединяющая крайне правых и евроскептиков, увеличится на 11 человек — в нее войдут 73 депутата. Таким образом, политические силы, причисляющие себя к рангу «европейских реалистов», увеличат свое представительство в ЕП на 27 дополнительных мест.
Свой успех они склонны объяснять, как это делает, например, сопредседатель группы ЕКР Никола Прокаччини, сугубо прагматичным подходом ко всей совокупности проблем, с которыми сталкивается европейский социум. Они выступают против чрезмерного усиления европейской бюрократии, за сдерживание иммиграции и эффективные меры защиты внутреннего рынка и восстановления экономики региона.
Наибольшие дивиденды реалистичная упаковка такого прагматичного и в то же время популистского подхода приносит правящей партии Италии «Братья Италии» («Fratelli d'Italia»), возглавляемой Джорджией Мелони; ее популярность продолжает расти. В случае сохранения нынешних тенденций, она оказывается крупнейшим победителем на выборах в ЕП и завоевывает 19 дополнительных мест. В ЕП врываются ее идейные соратники, крайне правые из Румынии, которым ранее в него пробиться не удавалось. «Альянс за Союз румын» захватывает сразу восемь кресел. С 18 до 23 увеличивает свое представительство «Национальное объединение» Марин Ле Пен; с 4 до 9 — ультраправая национал-консервативная испанская партия «Голос» («Вокс»). По три депутата удается также провести в ЕП ультраправым «Австрийской партии свободы» и португальской «Хватит!» («Чега!»). Мощнейшие результаты показывает «Альтернатива для Германии».
Правда, ЕКР и ИД укрепляют свои позиции в ЕП за счет не только противников, но и союзников. В Италии ультраправая «Лига» Маттео Сальвини теряет 16 из 25 мест, доставшихся ей в 2019 г., в пользу «Братьев Италии». Этим объясняется отказ крайне правых партий Италии от того, чтобы идти на выборы в ЕП единым списком (хотя, как считается, в результате этого они могли бы набрать большее количество голосов). Одной из проигравших в стане национал-консервативных сил рискует оказаться бывшая правящая партия Польши «Право и справедливость» (PiS), хотя благодаря умелому использованию политтехнологий она последние месяцы укрепляла свои позиции и на октябрьских выборах обошла все оппозиционные силы, пусть и в недостаточной для самостоятельного формирования правительства степени.
Кроме того, на руку ЕКР и ИД может сработать увеличение числа независимых депутатов в следующем составе ЕП с 47 до 56. Девять дополнительных мест получат неаффилированные партийные формирования Болгарии, Германии, Греции, Испании и Латвии. Многие из них занимают позиции, созвучные правым и крайне правым европейским партиям, и противопоставляют себя правящему большинству. Однако они являются неорганизованной силой, относятся к маргиналам и не оказывают влияния на общую расстановку сил в ЕП.
В результате угроза утраты своего большинства, как и формирования правого альянса, которых так страшится европейский истеблишмент, в нынешних условиях с большой вероятностью не материализуется. Пусть правоцентристы и продолжают пугать своих левоцентристских союзников призраком объединения всех консервативных сил правого спектра, вынуждая их даже говорить о «предательстве». Этот упрек открыто был брошен им в лицо на слушаниях, посвященных обсуждению ежегодного выступления в ЕП председателя Европейской комиссии о состоянии ЕС. Коалиция в составе крупнейшей правоцентристской «Европейской народной партии» (ЕНП), левоцентристов из «Прогрессивного альянса социалистов и демократов» (С&Д) и либералов, образовавших группу «Обновляя Европу» (ОЕ), сохраняет чуть менее внушительные, но все же комфортные 395 депутатских мест из 705. Происходит лишь определенное перераспределение влияния между ними.
Представительство ЕНП вновь — вторую легислатуру подряд — сокращается. На этот раз со 177 до 160 депутатских кресел, группа «ОЕ» получает 89 мест по сравнению со 101 в 2019 г., социалисты и демократы удерживают прежние позиции. Однако будущий председатель Европейской комиссии, согласно действующим в ЕС нормативным предписаниям, все равно будет назначен Европейским советом из числа ведущих политиков ЕНП как партии, победившей на выборах (если такое случится), и сможет опираться на поддержку коалиции.
Серьезная реконфигурация происходит внутри входящих в коалицию фракций. ЕНП теряет четырех немецких депутатов: трех от ХДС и одного от ХСС; «Вперед, Италия» («Forza Italia») — не исключено, что потеряет четырех из нынешних девяти; ирландская «Фине Гэл» («Fine Gael») — трех из пяти. В общей сложности представленность в ней парламентариев Германии уменьшается с 29 до 25, зато сопоставимой становится достигаемая депутатами от Испании и Польши. Народная партия Испании увеличивает ее с 13 до 21 представителя, и политическое объединение «Гражданская коалиция» экс-премьера Польши Дональда Туска — с 11 до 16, 14 из которых достанутся ЕНП. Рекордное количество мест у нидерландской правоцентристской партии «Христианско-демократический призыв» («Christian Democratic Appeal», CDA) отберет отколовшаяся от нее, основанная на альтернативной платформе 19 августа 2023 г. партия «Новый социальный контракт» («New Social Contract», NSC).
Группа «Обновляя Европу» теряет представительство восьми депутатов отжившей свой век либеральной партии Испании «Граждане» («Сiudadanos»). ОЕ недосчитается также одного или нескольких мест партийной формации «Возрождение» («Renaissance») президента Франции Эмманюэля Макрона, несмотря или вопреки поддержке Брюсселя.
Вместе с тем ряд либеральных партий разных стран, напротив, увеличат представительство. Так, польский «Третий путь» («Trzecia Droga»), за который готовы отдать свои голоса сегодня 9,81% избирателей, имеет неплохие шансы получить в ЕП пять мест, три из которых отойдут к ОЕ. Чешская «Акция недовольных граждан» («Akce nespokojených občanů», ANO) может рассчитывать в ЕП на девять мест, что на четыре больше, чем раньше. Правда, нет гарантий, что в условиях существенных расхождений в подходах ее депутаты останутся с ОЕ.
Реконфигурация происходит и в стане социалистов и демократов. На позиционирование фракции в рамках ЕП она не влияет, однако на внутрипартийном балансе, конечно же, скажется. «Испанская социалистическая рабочая партия» (Partido Socialista Obrero Español) завоевывает 21 место — на одно больше, чем на выборах 2019 г. — и сохраняет лидирующие позиции. Второй по численности становится «Демократическая партия Италии» (Partito Democratico), увеличивающая свое представительство на четырех депутатов — до 19.
Немецкие социал-демократы (СДПГ), вопреки кажущейся неубедительности того, что им удается делать во главе семафорной коалиции, набирают на два места больше, но откатываются на третью позицию. Наибольшего успеха добиваются социал-демократы и социалисты в Румынии и Франции. Они проводят на пять депутатов больше и получают 13 и 8 мест соответственно.
Ослабляет С&Д то, что левоцентристские партии малых и средних стран ЕС сдают позиции. На Мальте, в Польше и Эстонии они теряют по одному месту в ЕП; «Социал-демократическая рабочая партия Нидерландов» (Partij van de Arbeid) — сразу три места, ее представительство в ЕП сокращается вдвое. К тому же, проявив принципиальность, которую, правда, от европейских социалистов и демократов никто не ожидал (особенно в преддверии судьбоносных выборов в ЕП), они приостановили членство костяка нового правящего блока Словакии, стандартно обвинив его в крайне правом уклоне и попрании священных базовых ценностей ЕС. В состав правящего большинства вошли социал-демократы из партии «Направление — социальная демократия» (SMER-SD) Роберта Фицо, завоевавшей 42 кресла в 150-местном парламенте; левая партия «Голос — социальная демократия» бывшего премьер-министра Петера Пеллегрини, которой удалось провести в него 27 человек; и Словацкая национальная партия с ее 10 депутатами. Представители всех этих партий заняли ключевые посты в правительстве, которое сформировал и возглавил Роберт Фицо.
Положение «зеленых» и либерально-демократических партий — отдельный сюжет в роли ЕП в системе руководящих институтов ЕС
Самой интригующей частью прогноза является фиаско, предрекаемое зеленым и либералам. Фракция «Зеленые/Европейский свободный альянс» (Greens/European Free Alliance, EFA/EFA), объединяющая всех тех, кто строит свою политическую программу на приоритезации скорейшего достижения климатической нейтральности и охраны окружающей среды, и региональные партийные формирования, недосчитается примерно трети депутатов. Ей прочат всего 52 места по сравнению с 72-я, которые она получила на прошлых выборах. То есть по своему весу она опускается на ступеньку ниже. Почти вровень с ней становятся «Европейские объединенные левые», несколько упрочивающие свои позиции.
Показательно, что она теряет поддержку в большинстве стран ядра ЕС. Входящие в нее партии проведут на пять депутатов меньше в Германии; на три — в Италии; на два — во Франции, Бельгии, Финляндии, Швеции и Ирландии; и на одного депутата меньше в Австрии. Она избегает еще более ощутимого поражения только благодаря тому, что проводит своих людей в ЕП от периферии объединения. Хорватия впервые делегирует двух; Литва — четырех (на два больше); Испания — трех (тоже на два депутата больше).
Руководству фракции и входящих в нее политических сил остается надеяться на то, что им удастся мобилизовать свой электорат, ряды которого пополнят многие из тех, кто считают изменение климата очень серьезной проблемой (а это 93% европейцев), в чем их не могли не убедить климатические катаклизмы последнего времени. В последний момент неопределившиеся сделают правильный выбор в их пользу, как им грезится, и опровергнут все прогнозы. Так случилось пять лет назад. Так может случиться, рассчитывают они, и 6-9 июня 2024 г.
На самом деле, это принципиальный вопрос. Голосуя в 2019 г., часть населения, хотевшего воспользоваться выборами в ЕП для того, чтобы выразить недоверие своим правительствам, продемонстрировать им, что оно недовольно проводимым курсом и осуществляемой социально-экономической политикой и настаивает на их изменении, была поставлено перед дилеммой. Люди не хотели голосовать за классические политические партии, считая, что те не заслуживают доверия. В то же время они считали неправильным и недостойным голосовать за евроскептиков, националистов, популистов и крайне правых (или тех, на кого в информационном пространстве навесили такую бирку). Поэтому поступили перпендикулярно: отдали свои голоса зеленым и либералам.
Истеблишмент ЕС выжал из этого максимум. Итоги голосования были провозглашены «зеленой волной», вотумом доверия «зеленому курсу», народным волеизъявлением в пользу экстремистской стратегии построения безуглеродной климатически нейтральной экономики любой ценой и в кратчайшие сроки, карт-бланшем на формулирование такой стратегии, ее законодательное оформление и неукоснительную реализацию. Естественно, никакого карт-бланш ни руководству ЕС, ни элитам государств-членов электорат не давал.
Фиаско, предрекаемое зеленому движению (а в Швейцарии, входящей в экономическое и политическое пространство ЕС оно уже произошло: обе зеленые партии по результатам октябрьских выборов в совокупности потеряли четверть депутатских мандатов), может означать, что общественное мнение воспринимает проводимый ими курс намного более критически, нежели это пытается представить обслуживающий их пропагандистский аппарат.
***
Население государств-членов сигнализирует, что разочаровано неумелым климатическим экстремизмом нынешней политики ЕС и национальных правительств. Оно недовольно плохо выверенным климатическим диктатом, не согласно больше терпеть тяготы и перегибы, связанные с форсированным климатическим и энергетическим переходом, без должной соразмерной компенсации. Солидаризируется с предпринимательскими кругами, которые настаивают на том, чтобы всё делалось с оглядкой в первую очередь на обеспечение конкурентоспособности европейского бизнеса, а не в ущерб ему. Готово, скорее, поддержать тех, кто ратуют за реализм в политике, социальную справедливость и придание принимаемым мерам большей сбалансированности.
Если это так, европейский регион ожидает крайне неровный политический сезон, сопровождающийся обострением всех накопившихся внутренних противоречий. Соответственно, ввиду возможной частичной делигитимации проводимого им курса, руководство институтов ЕС и государств-членов постарается, с одной стороны, скорректировать его с тем, чтобы заручиться поддержкой избирателей. А с другой — за время, оставшееся до выборов, предпринять такие шаги, которые сделали бы его необратимым. В какой-то степени свет на то, как оно собирается этого добиваться, проливают программные положения последнего ежегодного выступления Урсулы фон дер Ляйен о состоянии ЕС.
Вне зависимости от того, как политические части ее программного выступления будут реализованы на практике в ближайшие месяцы, важно, что истеблишмент ЕС воспринимает необходимость не только корректировки дискурса и риторики, но и менее резкого движения к намеченным стратегическим целям. Это не означает отказ хоть от одной из них. Вместе с тем радикализация и нагнетание внутренней обстановки, бывшие характерными чертами последних двух лет в ЕС, в случае их замены более плавным и рациональным движением на пути к намеченным целям, дадут свой положительный эффект: на их фоне любые менее радикальные условия будут выглядеть компромиссом и, вероятнее всего, дадут Брюсселю ту устойчивость, которую сегодня, как кажется обывателю, он утратил.
РСМД. 23.11.2023
