Энергетический кризис в Центральной Азии: простых решений не осталось
Станислав Притчин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН
Проблемы в энергетике становятся самым острым вопросом социальной стабильности и главным ограничителем экономического развития стран Центральной Азии. Блэкауты, веерные отключения, аварии на ЛЭП случаются в последнее время в регионе с пугающей регулярностью. Проблемы в энергетике уже становятся причиной серьезных внутриполитических перестановок. Так, после беспрецедентного для Узбекистана январского отключения тепла и газа в Ташкенте президент Шавкат Мирзиеев уволил хокима (мэра) столицы Джахонгира Артыкходжаева.
Фундаментальная причина кризисного состояния центральноазиатской энергетики сводится к серьезной недоинвестированности сектора за годы независимости на фоне кратного роста населения и возрастающей потребности в электроэнергии. Иными словами, в Центральной Азии наступил тот самый «крест Чубайса», которым глава РАО «ЕЭС» пугал правительство РФ и население, обосновывая необходимость кардинальной реформы энергетического сектора страны за счет демонополизации отрасли и приватизации генерирующих компаний для создания конкурентного рынка. В спорах об эффективности стратегии Анатолия Чубайса по реформированию российской энергетики было сломано немало копий, но в сухом остатке она позволила привлечь инвесторов в энергосектор и за счет этого преодолеть точку дефицита в выработке электроэнергии.
Серьезным препятствием для привлечения необходимых инвестиций в энергетическую сферу стран Центральной Азии является неготовность властей по политическим причинам идти на повышение цен на электроэнергию для населения. Социально ориентированное тарифное ценообразование в итоге снижает инвестиционную привлекательность сектора, что усугубляется либо слишком зарегулированным рынком частных проектов, либо и вовсе государственной монополией на работу в энергетике.
Для стран Центральной Азии проблема стоит еще острее, так как они уже находятся в зоне дефицита электроэнергии, когда существующие мощности по ее генерации не могут покрывать внутренние потребности, а возможности импорта также ограничены географической удаленностью и схожестью проблем у соседей. Этот тревожный тренд будет только усиливаться. Так, согласно исследованиям Института прогнозирования и макроэкономических исследований (Ташкент), к 2030 году потребление электроэнергии в Казахстане составит 136 млрд кВт-ч (рост на минимум 21% по сравнению с 2020 годом), в Узбекистане – 120,8 млрд кВт-ч (рост в 1,7 раза), в Кыргызстане – более 20 млрд кВт-ч (рост на 50%). Это, в свою очередь, означает, что в предстоящие годы правительствам, чтобы избежать ухудшения ситуации с энергетикой, предстоит опережающими темпами вводить новые генерирующие мощности. С учетом амбициозных планов экономического развития, в первую очередь для Узбекистана и Казахстана, предполагающих реализацию крупных промышленных объектов, ограничения энергетического рынка в ближайшей перспективе станут главным сдерживающим фактором для экономического роста в регионе.
С учетом географической близости и изначальной интегрированности энергетических систем стран региона задача модернизации сектора в идеале должна подразумевать комплексный подход всех пяти центральноазиатских республик, что по своим масштабам фактически является аналогом советской программы ГОЭЛРО. Увы, совместное развитие энергетического сектора не входит в число приоритетов для региональной интеграции. Каждая из республик изолированно от соседей определяет цели и задачи развития и по мере возможностей реализует их на практике.
Позитивным сигналом является тот факт, что проблема энергокризиса признается властями республик, а значит, есть шанс, что решение проблемы будет в фокусе внимания правительств в ближайшие годы. Так, премьер-министр Киргизии Акылбек Жапаров призвал жителей страны научиться экономить электроэнергию, признав наличие дефицита в энергобалансе в 3,2 млрд кВт-ч в год (в 2022 году дефицит был на уровне 1. 9 млрд кВт-ч), а также обозначил план, подразумевающий помимо мер стимулирования экономии электроэнергии ввод в строй сразу нескольких гидроэлектростанций в ближайшие годы и что неизбежный дефицит будет покрываться за счет законтрактованных поставок электроэнергии из Туркменистана, Узбекистана и России.
Следуя мировым трендам, лидеры стран Центральной Азии в качестве решения вопросов дефицита электроэнергии готовы делать ставку на зеленую энергетику. Так, в программной Стратегии развития Узбекистана до 2030 года, которая была принята как план действия и дорожная карта развития республики на следующий президентский срок Шавката Мирзиёева, основной упор в решении проблемы энергетического кризиса сделан именно на развитие зеленой энергетики, которая через семь лет должна обеспечивать до 40% суммарной электрогенерации, а мощность должна составить 25 ГВт. Проблема заключается в том, что в документе не прописано детально, за счет каких проектов планируется довести выработку солнечной электроэнергии до 9 ГВт, а ветряной и гидроэнергии – на 5 ГВт и 1,9 ГВт соответственно. Также в программном документе нет ясности, откуда планируется взять недостающую мощность в рамках увеличения выработки генерации до 118 млрд кВт-ч в 2030 году. Помимо этого не прописаны ни требуемые для реализации плана инвестиции, а также какие технологические решения планируется использовать, чтобы компенсировать фактор сезонности (солнечная генерация наиболее эффективна летом, а основное потребление электроэнергии происходит в зимний период).
Более широкий взгляд на ситуацию с энергетикой в Центральной Азии делает картину не настолько пессимистичной. На повестке дня в регионе стоит сразу несколько крупных проектов, реализация которых позволит переломить негативный тренд в разрыве между возможностями и потребностями в электричестве. В первую очередь речь идет о строительстве атомных электростанций в регионе. Согласно предварительным договоренностям между правительством Узбекистана и «Росатомом», строительство первой в регионе АЭС в Джизакской области должно было начаться в 2022 году, а закончиться в 2028-м. С чем связаны задержки в подписании финального соглашения и старта строительства, неизвестно, но очевидно, что в жизненных интересах Узбекистана скорейший запуск проекта, который позволит обеспечивать до 20% потребностей в республики в электроэнергии.
В Казахстане с подачи президента Касым-Жомарта Токаева стартовал процесс общественного одобрения проекта АЭС через референдум. Этот шаг должен позволить Астане преодолеть существующие в обществе опасения реализации так необходимого стране проекта. Вслед за своими соседями Киргизия также не исключает строительство одного или нескольких малых АЭС на своей территории.
Другим важным направлением должно стать совместное строительство крупных гидроэнергетических проектов. В январе 2023 года Астана, Бишкек и Ташкент предварительно договорились о совместном строительстве крупнейшего в Киргизии долгостроя – Камбаратинской ГЭС-1.
Идея создания газового союза России, Казахстана и Узбекистана, предполагающая разворот газотранспортной системы Средняя Азия – Центр для поставок российского газа в регион, также может стать важным элементом обеспечения долгосрочной энергетической безопасности в регионе. Это позволит не только обеспечить стабильные поставки дефицитного топлива, но и будет способствовать развитию местных газораспределительных сетей. Предварительная договоренность об этом уже достигнута, например, с Казахстаном.
Очевидно, что все обозначенные планы требуют серьезных инвестиций, быстрых и решительных действий властей, чтобы за счет ввода новых генерирующих мощностей догнать точку дефицита. В противном случае энергетическая система Центральная Азии в ближайшие годы будет оставаться скорее источником кризисов и проблем, а не точкой роста и развития.
НГ-Дипкурьер. 17.09.2023
