Газовый альянс и Туркменистан: конфликт или сотрудничество?
12 августа МИД Туркменистана опубликовал комментарий заместителя руководителя госконцерна «Туркменгаз» Мырада Арчаева, в котором тот высказал опасения по расширению трехстороннего газового партнерства России, Казахстана и Узбекистана. Об энергетических интересах Ашхабада, а также о перспективах газового альянса Ia-centr.ru рассказал доктор экономических наук Станислав Ткаченко.
— Действительно ли трехстороннее газовое партнерство угрожает интересам Туркменистана?
— История первых трех веток газопровода Центральная Азия — Китай хорошо известна. Действительно, Казахстан и Узбекистан регулярно реализовывали свою квоту на поставки газа в Китай, однако с недавних пор стали нетто-потребителями газа. Вопрос о том, может ли освободившаяся квота стать предметом переговоров, является скорее юридическим. Насколько я понимаю, закрепленная за Узбекистаном и Казахстаном треть газа никакого отношения к Туркменистану не имеет.
Сложившаяся ситуация скорее говорит о том, что у Туркменистана имеются некие разногласия с Китаем.
Если бы Пекин был очень сильно заинтересован в дополнительных объемах газа, то сам бы инициировал переговоры с Ташкентом и Астаной.
Вопрос о том, угрожает ли газовый альянс интересам Туркменистана, носит очень многослойный характер. Теоретически — угрожает.
Туркменистан очень хотел бы сохранить и расширить свою долю на растущем китайском рынке, который является фактически бездонным. Второе соображение состоит в том, что Туркменистану принадлежит второе по величине в мире месторождение газа — Южный Иолотань. Долгое время в него не поступало достаточного количества инвестиций и добыча газа не расширялась, однако в последнее время ситуация начала меняться: появились инвесторы из стран Персидского залива и Южной Кореи, а добыча выросла с 60 до 80 млрд кубометров в год.
Таким образом, у Туркменистана могут появиться запасы газа, которые ему некуда будет девать, что очень сильно беспокоит туркменов.
Именно поэтому туркменские чиновники выбрали довольно жесткую дипломатическую риторику, комментируя в общем-то нейтральное заявление российского дипломата.
— Какие есть потенциальные решения для этой ситуации?
— С точки зрения формы дальнейшего развития событий можно ожидать либо поднятия ставок и кризиса, либо, что более вероятно, возвращения дипломатии и проведения переговоров. Туркменистан, будучи в некотором смысле энергетической сверхдержавой, попытается усилить свои позиции в регионе. Ашхабад опасается оказаться в положении России, которая в свое время слишком много поставила на европейских «друзей» и в один момент потеряла их.
Сейчас экспорт Туркменистана полностью зависит от Китая, и Ашхабад не хотел бы усиливать этот монополизм. У Ашхабада есть два выхода из этой ситуации.
Первый заключается в строительстве давнего проекта газопровода ТАПИ, реализация которого в ближайшее время крайне маловероятна. Второй вариант — вступить в переговоры о присоединении или сотрудничестве с газовым консорциумом. Это позволит Ашхабаду открывать и делить новые рынки, а также пользоваться российской газотранспортной системой.
— Какие еще страны могут присоединиться к трехстороннему партнерству?
— Крупными интересантами проекта являются Киргизия и Таджикистан. В Таджикистане стремительно растет численность населения и экономика. Для обеспечения потребностей Душанбе требуется гораздо больше энергии. Киргизии также не хватает имеющихся мощностей, особенно в зимнее время.
В будущем нельзя исключать присоединения Афганистана, но текущая обстановка вокруг Кабула делает такой ход развития событий маловероятным. В будущем, по мере взаимопризнания, Афганистан мог бы быть очень заинтересован в сотрудничестве в энергетической сфере.
— Какой может быть позиция Китая относительно трехстороннего партнерства России, Казахстана и Узбекистана?
— Китай устраивает роль регулятора в отношениях с крупными газовыми поставщиками. Присоединения КНР к альянсу точно ожидать не стоит. Позиция Китая в отношении «газового альянса заключается в том, что он будет требовать уступок и льготных условий.
— Ранее между Пекином, Бишкеком и Душанбе велись переговоры о строительстве четвертой ветки газопровода Центральная Азия — Китай, однако они были заморожены. Могут ли стороны вновь возобновить переговорный процесс в случае расширения партнерства?
— Я бы не стал отрицать такой возможности. Лично я очень удивился тому, что строительство четвертой ветки было приостановлено. Условия и характеристики проекта были очень благоприятны для Китая. Четвертую ветку можно рассматривать как отдельный газопровод, сопоставимый по мощности с первыми тремя (Пропускная способность четвертой линии может составить 30 млрд кубометров газа в год. — Прим. Ia-centr.ru).
Важно помнить, что Китай всегда выступал против поставок газа через транзитные государства. История с подрывом «Северного потока — 2» еще больше убедила Пекин в правильности своего подхода. Четвертая ветка газопровода Центральная Азия — Китай проложена через территорию Киргизии и Таджикистана, поэтому у Пекина сохраняются сомнения.
Беседовал Тимур Альмуков
ИАЦ МГУ. 21.08.2023
