Что угрожает российскому влиянию на Южном Кавказе
Сергей Мелконян, научный сотрудник APRI Armenia, научный сотрудник ИВ РАН
Леонид Нерсисян, научный сотрудник APRI Armenia
Украинский конфликт ясно продемонстрировал Москве: лучшей гарантией сохранения своих зон влияния служит непосредственное военное присутствие в соответствующих регионах. Именно нахождение вооруженных сил на той или иной территории – главный показатель того, чьи интересы там доминируют. На этом фоне прочие инструменты, в первую очередь мягкой силы, выглядят значительно менее значимыми. Они призваны, как правило, обеспечивать общественную поддержку и сохранить имеющийся формат присутствия.
С точки зрения Москвы, Южный Кавказ – часть ее исключительной зоны интересов. Эти притязания солидно подкреплены наличием в регионе военных баз – 4-й в Южной Осетии, 7-й в Абхазии, 102-й в Армении – и миротворческим контингентом в Нагорном Карабахе. Но, если в Абхазии и Южной Осетии дальнейшее сохранение военного присутствия России вопросов не вызывает, то судьба ее контингента в Армении и Нагорном Карабахе не столь очевидна.
Давление с обеих сторон
Увязнув в украинском конфликте, Россия ощущает давление по всему периметру. Сосредоточив силы на одном направлении, Москва вынуждена на других решать не столько стратегические, сколько тактические вопросы. Так, на Южном Кавказе ей сейчас необходимо не допустить очередной эскалации армяно-азербайджанского конфликта как в зоне Нагорного Карабаха, так и на границе Армении и Азербайджана. Но решение этой тактической задачи в конечном счете не только обнулит посреднические и миротворческие усилия Москвы, но и приведет к тому, что она утратит статус главного посредника в отношениях Еревана и Баку. В условиях военно-технического и экономического превосходства Азербайджана избежать новых кризисов можно только за счет уступок более слабой стороны, то есть Армении. Однако эти уступки будут лишь усиливать превосходство Азербайджана, что в конце концов не просто изменит баланс сил в регионе, а полностью его переформатирует.
Стратегическая же цель России – поддержать статус-кво, сохранив как свое военное присутствие в регионе, так и статус главного медиатора в отношениях Баку и Еревана. Однако фактически сегодня движение идет в противоположном направлении – статус-кво разрушается, посредническую инициативу перехватывают представители Запада, а российское военное присутствие дискредитируется из-за того, что Москва не исполняет взятые на себя после Второй карабахской войны обязательства.
Самым наглядным образом эта проблема выражается в ситуации, сложившейся вокруг Лачинского коридора. После войны 2020 года Лачинский коридор стал единственной автодорогой, соединяющей Нагорный Карабах с Арменией. По условиям трехстороннего заявления, подписанного Николом Пашиняном, Ильхамом Алиевым и Владимиром Путиным, коридор находится под контролем российских миротворцев, а Азербайджан не должен препятствовать свободному движению транспорта, грузов и людей по этой дороге. Однако с середины декабря коридор перекрыт азербайджанцами. Баку выдвигает ряд требований для разблокировки – установку контрольно-пропускного пункта (КПП) в самом коридоре, допуск к месторождениям полезных ископаемых в зоне ответственности миротворцев, открытие т. н. Зангезурского коридора со стороны Армении (прямой дороги между эксклавом Нахичеванью и основной частью Азербайджана, которая не будет контролироваться армянами) и т. д. Все эти требования отсутствуют в Трехстороннем заявлении от ноября 2020 года, поставившем точку во Второй карабахской. Однако, понимая остроту момента – Армения еще не восстановилась после войны, а Россия в условиях конфронтации с Западом не может позволить себе портить отношения с Турцией, – Баку пытается добиться максимальных уступок от Еревана, комбинируя политико-дипломатические и военные инструменты.
Иначе говоря, сложилась ситуация, при которой Москва не способна принудить одну из сторон прекратить нарушение взятых на себя обязательств.
Это вызывает обоснованное недовольство Армении и Нагорного Карабаха. Ереван фактически отошел в сторону, заявив устами премьер-министра, что проблема разблокирования коридора находится в компетенции Москвы: «Армения не имеет даже юридических оснований для вмешательства в этот процесс». Нерешенность проблемы Лачинского коридора стала причиной армянских демаршей. Во-первых, министр иностранных дел Армении Мирзоян отказался участвовать в трехсторонней встрече в Москве, обосновав это работой над разблокировкой коридора. Во-вторых, премьер Пашинян отказался от проведения учений ОДКБ «Нерушимое братство» на территории Армении, запланированных на 2023 год. Хотя подобные решения не ослабляют само присутствие России в регионе, они обнажают проблемы в отношениях, выводя их в публичное поле. Подобная тенденция начала складываться после атаки азербайджанцами территории Армении в сентябре 2022-го. Отсутствие прямой военной помощи и недостаточно эффективные меры, предложенные со стороны ОДКБ, усилили антироссийские настроения в Армении и придали импульс дискуссиям о нецелесообразности членства в ОДКБ.
А 10 января Никол Пашинян сделал совсем уж резкое заявление: «Военное присутствие России в Армении не только не гарантирует безопасность последней, но и, наоборот, создает угрозы для республики». По его словам, в Баку полагают, что Москва и Ереван готовятся совместно атаковать Азербайджан и нахождение 102-й базы в Гюмри используется как аргумент для подтверждения этого предположения. А за два дня до пресс-конференции, на которой были произнесены эти слова, в Гюмри прошел митинг, участники которого пытались заблокировать доступ к российской военной базе.
Параллельно идет давление и со стороны Баку. Азербайджанские государственные агентства всегда подчеркивают: российские миротворцы находятся в Нагорном Карабахе временно. Баку не заинтересован в продлении мандата миротворческой миссии после 2025 года и не хочет, чтобы на территориях, на которые он претендует, находились военнослужащие какой-либо третьей страны, кроме Турции.
Активность Запада по расширению зоны влияния на Южном Кавказе
После окончания войны 2020 года на некоторое время положение Москвы в процессе урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта стало абсолютно доминирующим, а остальные члены Минской тройки ОБСЕ – Франция и США – оказались отодвинуты на задний план. Непосредственно после войны главными действующими лицами мирного процесса помимо сторон конфликта были Россия и Турция. Однако это продолжалось недолго, и причиной тому стало нарушение Баку пункта об обмене военнопленными (часть их не возвращена в Армению до сих пор).
В этой ситуации большую активность стали проявлять ЕС и США, сумев договориться о нескольких обменах пленными и благодаря этому вернуть себе позиции в процессе урегулирования. Сыграл свою роль и захват азербайджанскими войсками нескольких участков территории непосредственно Армении в конце весны–летом 2021 года. Эта ситуация осталась без всякой адресной реакции Москвы и ОДКБ, ослабив позиции России как гаранта мира в регионе и усилив позиции новых претендентов на эту роль – Ирана, Франции, ЕС и США.
Как было сказано выше, апогеем перечисленных тенденций стала азербайджанская агрессия уже в отношении территории самой Армении в сентябре 2022 года, которая всего за два дня унесла жизни более 300 человек. Москва и ОДКБ снова заняли равноудаленную позицию, в то время как другие внешние игроки сделали достаточно жесткие заявления. ЕС даже направил на границу наблюдательную миссию (ее мандат недавно истек, но сейчас в Ереване ведутся переговоры о новой миссии сроком на два года). Невероятную активность проявляет новый игрок в регионе – Индия. Причем активность эта не только дипломатическая – были подписаны крупные контракты на поставку широкой номенклатуры оборонительных и наступательных вооружений Еревану.
На фоне же связанного с блокадой Лачинского коридора обострения стали все чаще говорить о возможности отправки в Нагорный Карабах миротворцев под эгидой ООН. Этот сценарий сейчас выглядит достаточно маловероятным, но даже его обсуждение показывает, насколько ситуация меньше контролируется Москвой, нежели в конце 2020 года. Это служит свидетельством того, что реактивная политика, направленная исключительно на решение возникающих тактических задач, достаточно скоро может привести российское влияние на Южном Кавказе к точке невозврата.
Профиль. 08.02.2023
