Есть куда падать: каким станет 2023 год для российской экономики

Владислав Гринкевич

Главный экономический прогноз на 2023 год таков: кризис и падение продолжатся. Это признают уже и чиновники, и эксперты, спор идет лишь о глубине кризиса и темпах возможного спада. А эти вещи предсказать почти невозможно – слишком много в нашем уравнении неизвестных. Как среагирует экономика на удешевление углеводородов? Как будет меняться потолок нефтяных цен? Будут ли вводиться против РФ новые санкции? Какие механизмы поддержки населения и бизнеса запустят российские власти? Наконец, какой будет реакция самого населения на кризис? Попробуем ответить хотя бы на часть этих вопросов.

Бремя отложенных эффектов

В фильме «Собачье сердце» есть сцена, где глава домкома Швондер и его свита поют грустную песню про суровые годы, которые вроде бы уходят, но за ними идут другие, и они тоже не сулят ничего хорошего. Примерно так обстоят дела и с нашей экономикой.

В прошлом году нам, можно сказать, повезло – 2022-й мы проскочили с минимальными потерями. Падение по итогам года оказалось примерно втрое меньше, чем ожидалось весной: в сентябрьском прогнозе Минэкономразвития говорилось о годовом снижении ВВП на 2,9%, в конце декабря глава Минфина Антон Силуанов заявил, что снижение составит 2,7%, в начале 2023-го Всемирный банк оценил падение ВВП РФ в 3,5%. Но в любом случае это не минус 10–11%, о которых говорили в марте 2022-го.

К сожалению, кризис не закончился, скорее, наоборот. Если Минэкономразвития в начале осени рассчитывал, что в 2023-м российская экономика просядет лишь на 0,8%, то, согласно январским данным Всемирного банка, снижение российского ВВП в 2023 году составит 3,3%. И это далеко не самый пессимистичный прогноз – некоторые экономисты говорят о спаде ВВП на 4–5%. Вдобавок нас ожидает рост бюджетного дефицита. Собственно, уже 2022 год Россия закончила с дефицитом в 3,35 трлн руб. – таковы данные Минфина. Покрывать дефицит пришлось за счет госзаимствований и средств Фонда национального благосостояния (ФНБ). В этом году дефицит, вероятно, будет неменьшим. Как отметила профессор МГУ Наталья Зубаревич, бюджет-2023 предусматривает увеличение оборонных расходов почти до 5 трлн руб. (17% общих расходов), расходов на безопасность и правоохранительную деятельность – до 4,4 трлн руб. (15% расходов). А вот доходная часть из-за новых санкций неминуемо сократится, так что снова придется лезть за деньгами в «кубышку».

Вдобавок в новом году могут «выстрелить» те факторы, что не успели сработать в 2022-м: снижение доходов населения и, как следствие, падение спроса, дисбалансы на рынке труда из-за эмиграции и частичной мобилизации, а главное, новые санкции.

Санкционная спираль

«Развитие санкционного процесса», по словам советника по макроэкономике генерального директора «Открытие инвестиции» Сергея Хестанова, станет мощнейшим фактором, определяющим наши экономические реалии. Уже введенные ограничения помимо непосредственного воздействия создают много неопределенностей: часто без дополнительных разъяснений и подзаконных актов нельзя понять, подпадает данный вид деятельности под рестрикции или нет. «В результате многие компании, желающие работать с Россией, поставили все на паузу и ждут, когда им объяснят, что можно, а что нельзя», – говорит собеседник «Профиля».

Главный научный сотрудник Института экономики РАН Игорь Николаев подчеркивает: наиболее серьезные антироссийские санкции только вступают в силу. Это объявленное с 5 декабря европейское эмбарго на морские поставки нефти из РФ, ценовой потолок на нефть (сейчас он составляет $60 за баррель), а также эмбарго на нефтепродукты, которое должно вступить в силу в феврале (к слову, Россия продавала на мировом рынке примерно половину производимых в стране «темных» нефтепродуктов). В дополнение ко всему перечисленному дискутируется возможность установления ценового потолка и на поставки российского газа. «Для нашей экономики, которая остается сырьевой, это самые тяжелые ограничения. Насколько удастся адаптироваться к этому, только будущее покажет», – говорит Николаев.

Сразу после вступления в силу европейского эмбарго и ценового потолка российская нефть начала дешеветь. Уже в декабре, по данным Минфина, средняя цена нефти марки Urals составила $50,47 за баррель против $66,47 в ноябре – это минимальный показатель с декабря 2020 года. При такой цене и уровне добычи в 10 млн баррелей в сутки (примерно столько наши нефтяники добывали в прошлом году) бюджет может недосчитаться 2,1 трлн из 8,9 трлн руб. заложенных в него нефтегазовых доходов. При этом, как признал вице-премьер Александр Новак, нефтедобыча в 2023 году сократится до 490 млн тонн – это примерно 9,38 млн барр. в сутки. Следовательно, и падение доходов может оказаться еще большим.

Дальше – хуже. Bloomberg со ссылкой на данные независимого ценового агентства Argus сообщил, что в конце первой декады января российская Urals продавалась по цене $37,8 за баррель – в полтора с лишним раза ниже установленного ценового потолка. Для сравнения: нефть марки Brent в тот же день торговалась на уровне $78,57. Эксперты Bloomberg объяснили негативный тренд усилением зависимости российского ТЭКа от Китая и Индии на фоне потери европейского рынка. Мол, Москва вынуждена продавать нефть со значительной скидкой, чтобы конкурировать с поставками с Ближнего Востока.

Упрется ли нефть в потолок

«Похоже, мы проходим стадию резкого увеличения дисконтов на российскую нефть, подобную той, что была и в отношении нашего угля после введения европейского угольного эмбарго в августе прошлого года», – прокомментировал ситуацию главный директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов (ИЭФ) Алексей Громов. Сразу после введения эмбарго скидки на российский уголь выросли до 50%. Если проводить параллель с нефтью, можно предположить, что дисконт на российскую нефть достиг максимальных размеров и где-то через пару-тройку месяцев он начнет постепенно снижаться.

Надо отметить, что $37–40 за баррель – это цена, по которой нефть отгружается в российских портах. Прибавим к этому стоимость фрахта и страховки и получим конечную цену для покупателей в Индии или Китае. А обе эти составляющие (фрахт и страховка) сейчас сильно подорожали. Так, стоимость фрахта нефтеналивных судов, доставляющих грузы из портов черноморского бассейна, по сравнению с ноябрем 2022-го увеличилась более чем в 1,5 раза.

«По мере перенастройки бизнеса на работу в новых условиях стоимость фрахта и страховки будет снижаться, – полагает Алексей Громов. – Скорее всего, уже со второго квартала этого года цены на Urals начнут восстанавливаться и будут приближаться к ценовому потолку».

И вот перед нами еще одна проблема: Вашингтон обещал пересматривать предельный уровень цен на российскую нефть каждые два месяца. В ИЭФ почти уверены, что очень скоро уровень пресловутого потолка понизится. Разумеется, Москва будет настаивать, чтобы ее партнеры покупали углеводороды без привязки к каким-либо потолкам. Но действенных инструментов по принуждению к этому в настоящий момент в распоряжении России, похоже, нет.

Указ президента Владимира Путина об ответных мерах от 27 декабря 2022 года лишь запрещает поставки российской нефти и нефтепродуктов иностранным компаниям и физическим лицам, если «в контрактах на эти поставки прямо или косвенно предусматривается использование механизма фиксации предельной цены». Так наши партнеры формально и не привязываются к потолку, они просто требуют для себя больших скидок. Хотя Индия (один из главных покупателей нашего сырья) уже пригрозила, что может присоединиться к ограничениям, если стоимость отгружаемой ей нефти превысит $60 за баррель. Об этом написала Telegraph India со ссылкой на анонимный источник в Министерстве нефти и промышленности. Но в сентябре Дели заявлял о готовности вообще отказаться от российской нефти из-за дороговизны фрахта. Разумеется, он не отказался, а сам демарш эксперты расценили как элемент торга вокруг все тех же скидок.

Возможно, инструменты воздействия на партнеров появятся, когда мы сможем выстроить новые логистические схемы, которые будут полностью неуязвимы для западных санкций, полагает Громов, но это вопрос не одного-двух месяцев, а как минимум года-полутора.

Газ-батюшка и мороз-генерал

На газовом фронте ситуация тоже не ахти. Генерал Мороз, на которого осенью уповали некоторые эксперты, взял тайм-аут. Из-за теплой зимы европейские подземные газохранилища (ПГХ) к середине отопительного сезона остаются заполненными более чем на 80%. Как следствие, цены на голубое топливо идут вниз. Даже если в ближайшие пару месяцев зима в Старом Свете вернется к климатической норме, ПГХ опустеют только наполовину. Для сравнения: к концу прошлого сезона они были опустошены на три четверти. То есть газового ажиотажа в Европе в 2023 году ожидать не стоит.

В Азии тоже намечается тренд на снижение спроса. Ряд стран (Индия, Пакистан, Бангладеш) учли негативный опыт, когда пытались приобрести сжиженный природный газ (СПГ), но он оказался для них слишком дорог либо ушел в Европу. Теперь они не станут бороться за СПГ, а воспользуются привычным им углем. Единственным локомотивом спроса в Азии окажется Китай благодаря оживлению экономики из-за снятия ковидных ограничений. В результате мировые цены на газ, по оценкам экспертов ИЭФ, в этом году будут на 10–12% ниже показателей 2022-го.

Что это значит для российской казны? В прошлом году нефтегазовые доходы по сравнению со средними многолетними значениями выросли примерно на 30% – такую оценку дал Алексей Громов. По итогам этого года они упадут как минимум на такую же величину. Только в январе 2023-го Минфин прогнозирует объем недополученных нефтегазовых доходов в размере 54,5 млрд рублей.

Разумеется, данные прогнозы не учитывают возможных «черных лебедей» вроде новых геополитических обострений, решений ОПЕК+, полного перекрытия поставок российского газа в Европу и т. д.

Почему зерно не станет нефтью

С учетом имеющихся вводных Игорь Николаев полагает, что в 2023 году падение ВВП может достичь 4–5%, а показатели инфляции будут значительно выше 5,5%, на которые рассчитывает Минэкономразвития. «Если мы уложимся в однозначную цифру до 10%, будет уже хорошо», – говорит экономист.

Теперь о доходах. По предварительным оценкам, доходы россиян в 2022 году упали на 3%. Спрогнозировать их динамику в наступившем году сейчас невозможно, считает Наталья Зубаревич. В первой половине 2022-го ключевым фактором, сдержавшим падение доходов, стали государственные выплаты бюджетникам и малообеспеченным слоям населения (наибольшие потери понес в минувшем году средний класс).

Ожидать роста корпоративных зарплат в условиях экономического спада, наверное, не стоит. А какие меры поддержки намерены осуществить власти в этом году, мы не знаем. Да, с 1 января анонсирована индексация пенсий на 4,8%. Сообщалось, что Минобороны предложило повысить оклады российских военных на 10,5%. Также в Госдуму может быть внесен законопроект об увеличении стипендии до уровня МРОТ. Но, кроме индексации пенсий, все это пока только проекты.

По некоторым косвенным признакам можно судить, что тренд на падение доходов сохранится. Так, аналитики финансовой онлайн-платформы Webbankir прогнозируют в 2023 году увеличение выдачи займов «до зарплаты» на 15–20%. Аналогичную динамику покажут среднесрочные займы, которые выдаются на большие суммы на несколько месяцев. «В текущих экономических условиях микрозаймы – возможность для сотен тысяч россиян поддержать привычный уровень жизни», – комментирует Наталья Зубаревич.

Пара слов о возможных изменениях в хозяйстве РФ. В прошлом году власти не раз подчеркивали: структурных реформ или мобилизации экономики ждать не стоит. В конце декабря об этом еще раз заявил первый вице-премьер Андрей Белоусов: создавать сейчас мобилизационную экономику смысла нет, да это и не получится.

По версии Игоря Николаева, такая политика в целом обоснованна: под жесточайшими санкциями, какие действуют против РФ сегодня, экономика решает задачи выживания, а не структурной перестройки. Тем не менее у России и в этих условиях есть возможность хоть немного снизить зависимость от экспорта сырья, если больше внимания уделить отраслям и продукции, которые в минимальной степени затронуты санкциями. Это сельхозпродукция, минеральные удобрения, фармацевтические товары, производство медоборудования, пищевая промышленность.

По данным Минсельхоза, в 2022 году было собрано около 150 млн тонн зерновых. «С учетом объемов производства зерна и его востребованности на фоне угрозы продовольственного кризиса в мире это может стать очень перспективным направлением; это шаг к вынужденной структурной перестройке», – говорит Николаев, отмечая, впрочем, что не надо питать иллюзий: зерно не станет одномоментно «второй нефтью». А деньги нужны сейчас, поэтому в любом случае придется продавать углеводороды, пусть и с большим дисконтом.

Профиль. 19.01.2023