Почему Казахстану не выйти из ЕАЭС

Казахстанский экономист Петр Своик разбирает тезисы экономиста Алмаса Чукина о будущем Казахстана в Евразийском экономическом союзе и предлагает свое видение вопроса в тексте на Ia-centr.ru.

Казахстанские СМИ охотно перепечатывают рассуждения известного экономиста Алмаса Чукина, взятые с его персональной странички в Фейсбуке, под хлесткими заголовками, например, «Почему Казахстану необходимо выйти из ЕАЭС» или «Казахстану пора выходить из ЕАЭС».

Вообще-то рассыпанных по Интернету призывов такого рода сейчас достаточно, но здесь случай особый. Алмас Чукин – статусная фигура, безусловно, один из самых грамотных наших экономистов, обладающий к тому же публицистическим даром, а ныне включенный в состав правительственной Антикризисной комиссии. Уверенно можно предположить, что его мнение в данном случае отражает оценки, а следовательно, и вытекающие из них планы действий и других членов антикризисного штаба, правительства в целом и большинства экспертного сообщества.

Табачок врозь

Впрочем, оставим заголовки на совести газетчиков, сам автор вопроса о выходе из Евразийского экономического союза не ставит, а рассуждает более аккуратно и вполне аргументированно.

Хотя высказывания насчет того, что «болезный ЕАЭС доживает свои последние дни», «дружба дружбой, а табачок врозь» говорят сами за себя.

Если же отвлечься от эмоционального окраса и оценочных суждений, то суть критической констатации – неработоспособность механизма принятия решений консенсусом и доминирование РФ и Беларуси, на которых приходится до 90% всей экономики. Что так и есть.

Отсюда, если без публицистики и хлестких заголовков, то общий вывод Алмаса Чукина, интересующий нас, можно сформулировать так – «в нынешних условиях Казахстану необходимо перейти к более самостоятельной внешнеторговой политике, в частности, восстановить по своему периметру таможенные границы и вести раздельный учет, хотя и без пошлин».

Связанные одним экспортом

Возвращение к таможням – это все-таки перебор, потому что это и есть тот самый выход из ЕАЭС. А вот насчет более самостоятельной внешнеторговой политики – кто бы спорил, дело хорошее, если только не в отрыве от реалий.

Реалии же (все приводимые ниже данные – по статистике за 2021 год) таковы. Самое главное для Казахстана – экспорт, он в направлении России и ЕАЭС в целом невелик – всего 13% от общего объема. Тогда как на Евросоюз идут все 40%, на Китай приходятся 16%, далее по степени важности идут Турция – 5% и Корея – 3%.

Однако если сложить все то, что идет не в Россию, но через ее трубопроводную, железнодорожную и портовую инфраструктуру, получим объем сильно больше половины.

Плюс еще такая подробность: построенный уже в суверенные годы нефтепровод в Китай используется самими китайскими нефтедобытчиками, получившими в собственность месторождения на Жанажоле и Кумколе, а еще по нему экспортирует свою продукцию «Сибнефть».

Американские же и европейские компании, утвердившиеся на наиболее богатых нефте-газопромыслах, завязаны либо на прямые поставки на Оренбургский ГПЗ, либо на уходящие в Россию нефтепроводы, прежде всего – на КТК, на другом конце которого, в Новороссийске, как известно, шторм повредил отгрузочные устройства.

Есть, правда, теоретическая возможность переправлять часть добычи в нефтепровод «Баку-Тбилиси-Джейхан», имеющий некоторый запас по пропускной способности. Если срочно найти возможности расширить портовые терминалы, обзавестись новыми танкерами и быть готовыми к существенному увеличению затрат на многоступенчатую и сверхдальнюю перевалку. Однако штормы случаются и на Каспии, и вообще у Россия есть тысяча и один способ показать, что обходные пути искать не стоит.

И еще про структуру казахстанского экспорта: это на 70% нефть, 15% – черные и цветные металлы, 4% – химпродукция и 2% – зерно. Сопоставим с российским экспортом: нефть и газ, черные и цветные металлы, химпродукция (удобрения) и зерно.

Структура фактически совпадающая и к тому же ориентированная на одни и те же или смежные рынки. Налицо все основания для острой конкуренции, с заведомо предопределенным победителем.

Однако ничего подобного мы не наблюдаем, разве что шторм чуть дополнил объявленное США эмбарго, помешав отгрузке добываемой в Казахстане американской нефти на родину, но стихия есть стихия. Почему же фактические конкуренты на внешнеторговом поле много уже лет и до сей поры только тем и занимаются, что слаженно взаимодействуют?

Потому что постсоветские и Россия, и Казахстан, по отдельности вписываемые в поставки сырья на мировые рынки, существовали по одинаковым, продиктованным из одних центров, правилам.

В эти правила ложилось и использование Казахстаном российской инфраструктуры, без необходимости тратиться на обходные пути.

Теперь же, когда мировой санкционный шторм разметал добрую половину прежних правил и посягает на оставшиеся, Казахстан по определяющим объемам и составу своего экспорта оказывается во всех смыслах привязанным к России, к нынешнему ее противостоянию США-Евросоюзу и к конечным результатам этого противостояния.

От себя не убежишь

Теперь по импорту: доля ЕАЭС в наших закупках – целых 45%. Доля Китая – 20%, из Евросоюза мы получаем 14%, из Турции и США – 3%. Сложив доминирующую долю России с потоками, идущими через ее коммуникации, получим даже еще большую зависимость, чем по экспортным потокам.

При таком фактическом положении дел вопрос о выходе из Евразийского союза равносилен уходу … от себя самого. Хотя попробовать, конечно, можно – в Договоре об ЕАЭС процедура выхода прописана – спустя год можно быть свободными.

Или, действительно, почему бы не восстановить хотя бы таможни, аргументируя, например, вопиюще несбалансированным торговым балансом конкретно с Россией. В самом деле, экспорт Казахстана в РФ по прошлому году – $6,9 млрд, импорт из России –$17,3 млрд, торговое сальдо минус 10,4 млрд долларов, разорение, а не торговля!..

Впрочем, при совершенно замечательном торговом балансе с Евросоюзом, результирующий внешнеэкономический итог в этом направлении – еще более разорителен – уже с точки зрения не товарных, а финансовых потоков.

Конкретно, в отношении вывода валюты из Казахстана в виде доходов иностранных инвесторов и кредиторов. А Европа как раз и есть ключевой для нас источник иностранных инвестиций и кредитов.

Статистическая иллюстрация здесь такова: баланс экспорта-импорта товаров и услуг – плюс $18,9 млрд. Баланс первичных и вторичных доходов (тех самых инвесторов и кредиторов) – минус $24,6 млрд, в результате общий счет платежного баланса Казахстана в 2021 году дал нам (точнее – отнял) минус $5,7 млрд.

Повторим еще раз для ясности: Казахстан встроен в мировой рынок не только как «многовекторный» экспортер сырья и импортер готовых товаров, но и как получатель иностранных кредитов и инвестиций, с соответствующим вывозом доходов на них.

Начиная как раз со времен создания Таможенного союза и организации Майдана, финансовая сторона общей внешней зависимости перевесила товарную: вывод валюты инвесторами и кредиторами стал устойчиво большим, чем любая возможная выручка от сырьевого экспорта. Еще бы, ведь на $166 млрд валютных активов Казахстана, накопленных в результате торгового цикла, приходятся $242 млрд внешних обязательств, набежавших за счет зарубежного инвестирования и кредитования.

Остается добавить, что иностранные инвестиции и заимствования идут, само собой, в расширение и закрепление той же самой экспортно-сырьевой специализации Казахстана, но уж никак ни в развитие собственного производства.

И это – все, дверца ловушки внешней зависимости захлопнулась. При отрицательном внешнем платежном балансе Казахстану остается, на выбор, либо идти на девальвацию тенге, рискуя подрывом социальной стабильности, либо искать за рубежом новые кредиты и инвестиции, гарантируя себе еще большее погружение в долговую зависимость.

Рублевый перевал

Либо, и вот тут есть интересный разворот сюжета, надеяться на то, что санкционная война против России, уже поставившая под вопрос систему прежних международных накоплений и обязательств, позволит и нам как-то выскочить из внешней ловушки.

Актуальный пример – перевод продажи газа «недружественным» странам на рубли. Для «Газпрома» и его покупателей в бухгалтерском и финансовом смыслах это ничего не меняет – всего-то и добавляется, что дополнительная рублевая «перевалка» евро в российскую валюту.

Там весь смысл в дальнейшем – в дублировании внешних продаж оформлением тех же сделок уже в российской юрисдикции и в российском «Газпромбанке». Далее – в котировке цен на российский экспорт уже в российской валюте, после – наделение этой валюты собственным кредитным и инвестиционным потенциалом и распространение того же на ЕАЭС.

А вот для Казахстана даже самый первый шаг – оформление экспортных сделок в тенге, был бы сейчас буквально спасительным.

Ныне все внешнеэкономические операции оформляются за пределами национальной юрисдикции, в страну же возвращается лишь та часть экспортной выручки, которую необходимо конвертировать для обеспечения внутренней деятельности.

Перевод таких сделок в тенге означал бы возврат в страну всей экспортной выручки, платежный баланс вновь стал бы положительным, Национальный фонд из почти десятилетнего уже расходного режима вернулся бы в режим накопительный – получилась бы целая революция! Но по силам ли Казахстану такое в одиночку?

Вперед к Победе

Одним словом, объективные экономические обстоятельства таковы, что Казахстан всей своей ключевой для него внешнеэкономической деятельностью буквально вписан в такую же внешнеэкономическую деятельность России и никакие восклицания насчет того, что надо как-то отделяться, куда-то уходить или существовать самостоятельно, материального основания под собой не имеют.

Таковы объективные обстоятельства по части коммуникационной связанности наших стран, но в еще большей степени Казахстан лишен возможности самостоятельности во внешнеэкономической деятельности по причине отсутствия внешнеэкономического наполнения своей национальной валюты.

Внешнего хождения тенге фактически не имеет. Доля заключаемых в казахстанской валюте сделок ничтожна. Собственной кредитной потенцией тенге располагает лишь внутри страны и лишь в отношении потребительского кредитования, доля производственных кредитов несущественна. Инвестиционная потенция тенге ограничивается возможностями бюджета, крайне ограниченными.

Таким образом, даже сугубо критически настроенным по отношению к ЕАЭС и российской «спецоперации» патриотам нашей страны, если при этом они все же не оторваны от реалий, придется признать: успех или неуспех России в идущей сейчас жесточайшей гибридной схватке – есть такой же успех или неуспех и Казахстана.

А потому попытаемся взвесить, объективно экономически, и в той же системе параметров внешнеэкономической деятельности, что мы применили к Казахстану, шансы на успех России. Берем те же статданные, за тот же 2021 год.

Экспорт товаров из России – $490 млрд, импорт – $304 млрд, итого сальдо торгового баланса – надежные 186 млрд долларов (с плюсом). При том, что ни от энергоносителей, ни от металлов, ни от удобрений с зерном даже самым принципиальным противникам России не обойтись.

При таком балансе курс рубля можно держать любой необходимой величины, особенно если перейти от внешнего кредитования-инвестирования к внутреннему.

Но поскольку пока продолжается финансирование с внешних рынков, с этим так: накопленных Россией обязательств – $1180 млрд, накопленных активов – $1625 млрд, итого сальдо (в отличие от отрицательных значений у Казахстана) великолепные $445 млрд. Правда, за счет в разы более высокой стоимости обслуживания своих внешних обязательств, из платежного баланса ушло $46 млрд. Еще $20 млрд потеряно на превышении импорта услуг над экспортом, но все равно итоговое сальдо текущего счета принесло России в прошлом году солидные $120 млрд.

Проиграть санкционную войну с такими внешнеэкономическими козырями можно только за счет внутренних катаклизмов – дворцового переворота или слишком уж организованного саботажа, но с этим в Кремле, надо полагать, справятся.

Выводы для Казахстана: уходить некуда и на выбор остается либо выжидательная позиция, либо включение в Большую игру. Впрочем, осознание антикризисным штабом правительства хотя бы невозможности отделиться – уже стало бы серьезным шагом вперед.

ИАЦ МГУ. 04.04.2022