Министр экономики Армении – РБК: «Следим, чтобы не попасть под санкции»
Ваган Керобян побывал с визитом в Москве. В интервью РБК он рассказал об армянском подходе к соблюдению санкций, о том, сколько россиян приехали в Армению с начала спецоперации и как на их приезд и кризис реагирует экономика.
«Темп инвестиций должен быть как минимум прежним»
— С кем у вас были встречи в Москве и насколько активно обсуждалась тема специальной военной операции и эффект, который она оказывает в том числе на двусторонние экономические связи?
— Я встречался с моими коллегами из четырех министерств — экономического развития, промышленности и торговли, цифровизации (Министерство цифрового развития. — РБК) и сельского хозяйства. Везде у нас была обширная повестка и, конечно же, она скорректирована под новую ситуацию. Вы знаете, что наши страны — стратегические партнеры, Россия является крупнейшим торговым партнером Армении. И для нас нынешняя ситуация — это большие вызовы, но и некоторые возможности тоже.
— Сколько граждан России и Украины приехали с начала военной операции в Армению? Как вы думаете, надолго ли они останутся в вашей стране? Есть ли какие-то ограничения по срокам их пребывания в Армении?
— Что касается граждан Украины, то в основном приехала армянская диаспора, они вернулись. Украинцев по национальности не очень много, может быть, пара тысяч, не больше. Что касается потока из России, то, по последним данным, это около 75 тыс. человек, из которых опять-таки примерно половина с паспортами Армении. Мы не знаем, на сколько они останутся в Армении. Когда я летел в Россию из Армении, то в самолете было очень много русских, которые некоторое время назад прилетели в Ереван и теперь возвращались. То есть сказать, что названная цифра — это то количество людей, которые решили остаться и жить в Ереване, я не рискну. Что касается времени, то без особых документов в Армении можно жить 180 дней. Но если дольше жить, то это означает просто денежный штраф. Все эти регуляции определены законодательством ЕАЭС. В целом Армения, вы знаете, гостеприимная страна, тем более граждане Российской Федерации могут свободно жить и работать.
— Вы не опасаетесь, что в вашей гостеприимной стране вдруг возникнут какие-то очаги напряженности или насилия между гражданами, которые приехали из России и Украины?
— У нас был день, когда люди, которые выступали против специальной военной операции, и люди, которые поддерживали ее, провели два разных митинга. И многие удивлялись: как это может быть? Но у нас демократическая страна, и каждый человек имеет право высказаться.
— В связи с приездом в Армению такого большого количества россиян можно ли ожидать роста российских инвестиций в армянскую экономику?
— Россия и так является самым крупным инвестором в Армении. И мы думаем, что, исходя из многих факторов, темп инвестиций должен быть как минимум прежним. Понятно, что экономическая ситуация немножко усложняется в связи с санкциями и т.д. Но, думаю, экономическая активность нашего сотрудничества не должна спадать, скорее наращиваться.
«Мы очень тщательно следим за тем, чтобы не попасть под санкции»
— За март в коммерческих банках Армении было открыто около 27 тыс. новых счетов, нерезидентных, в разных валютах. Скорее всего, подавляющее большинство этих счетов — российских, нерезидентных...
— Так и есть, да.
— Как проходят проверки таких счетов? Может ли в теории россиянин, находящийся в санкционных списках в Евросоюзе или в США, свободно открыть счет в армянском банке?
— Наши банки проводят тщательный KYC, то есть процедуру «узнай своего клиента» (know your client). Даже еще глубже, чем мы бы хотели. С точки зрения обслуживания клиентов они, наверное, слишком бюрократически относятся к этому. Но мы их понимаем. Они не хотят ощутить вторичные санкции на себе. И поэтому чуть дольше, чем обычно, происходит KYC. Но количество счетов, которое вы называли, указывает на то, что все равно банки в основном открывают счета. Я практически не слышал о случаях, чтобы отказали в открытии счета. Иногда это затягивается, некоторые одновременно в нескольких банках пытаются, но в итоге все получается.
— Везде ли в Армении принимается карта российской системы «Мир» сейчас? Или есть отказы от армянских банков?
— Насколько я знаю, среди проблем, с которыми сталкиваются россияне, такой нет. То есть карта «Мир» принимается практически во всех точках оплаты и во многих банкоматах тоже.
— Если у вас были контакты с конца февраля с европейскими или американскими представителями, советовали ли они вам не помогать России обходить санкции? Руководство Казахстана, допустим, твердо заявило, что там не будут помогать России обходить санкции.
— На самом деле мы очень тщательно следим, чтобы не попасть под санкции, потому что это никак не соответствует нашим интересам. Мы хотим работать так, чтобы этого избежать. Европейские и американские коллеги дали нам четко понять, что не хотели бы применять негативные инструменты по отношению к Армении.
— В Армении работает дочерний банк российского ВТБ, «ВТБ Армения». Продолжит ли он работу? Что будет с Техутским медно-молибденовым месторождением, которым он владеет?
— Вы знаете, что ВТБ и в Армении под санкциями. И акционер, и кредитор, и основной покупатель — все под санкциями, и месторождение сейчас стоит. Мы прорабатываем несколько вариантов развития, но во всех есть один неизменный фактор — компания должна работать. Мы сейчас находимся в ситуации, когда не можем позволять себе такую роскошь, как закрытые комбинаты. Поэтому мы готовы помогать акционерам и самой компании, чтобы как можно скорее возобновилась деятельность.
Банк под санкциями, он работает, но, конечно же, не в том объеме, в каком раньше. Я думаю, что есть несколько сценариев развития в этом смысле: слияние с другим банком, выкуп другим акционером, новыми акционерами и т.д. То есть эти вопросы тоже сейчас активно обсуждаются, чтобы компания сама по себе продолжала работать.
— А по месторождению какие варианты? ВТБ должен будет продать его какому-то неподсанкционному лицу или компании? Или, может быть, разрешение от властей США можно получить?
— Это один из вариантов.
Экономические связи России и Армении
Россия является для Армении крупнейшим торговым партнером: на долю России приходится 31% армянского внешнего товарооборота по данным за 2021 год (Китай на втором месте, 15%).
По данным Федеральной таможенной службы России (ФТС), в 2021 году российский экспорт товаров в Армению составил $1,89 млрд — примерно на 12% больше, чем в допандемийном 2019 году ($1,69 млрд). Однако импорт из Армении в Россию за 2021 год, по данным ФТС, сократился до $712 млн по сравнению с показателем $857 млн в 2019-м.
В российском экспорте в Армению преобладают природный газ ($417 млн в 2021 году) и нефтепродукты ($240 млн), алюминий ($64 млн), золото ($56 млн), следует из данных ФТС. В импорте из Армении — крепкие спиртные напитки ($191 млн), алмазы ($57 млн) и помидоры ($43 млн).
Остатки прямых инвестиций из России в капиталы армянских компаний на конец третьего квартала 2021 года (наиболее актуальные данные) составили чуть более $1 млрд, следует из данных Банка России.
Армянская экономика существенно зависит от денежных переводов из России. По оценке рейтингового агентства Moody’s, эти переводы за год эквивалентны примерно 6% ВВП Армении. По данным ЦБ Армении, в 2021 году поступления от физических лиц из России составили $866 млн — 41% от всех таких трансграничных денежных переводов в страну (второй крупнейший источник — США, $580 млн). По мнению Moody’s, «высокий уровень экономической интеграции между Арменией и Россией предполагает, что спад российской экономики будет иметь серьезные последствия для Армении» — через каналы более низкого экспорта в Россию и более низких переводов из России.
«Компании заходят, интегрируются очень быстро»
— Вы сказали о 75 тыс. приехавших россиян. Это много. На ваш взгляд, это обуза для инфраструктуры Армении или ее экономики или, наоборот, возможность для оживления, в частности, потребительского сектора или сектора аренды жилья?
— Аренда жилья — это самый проблематичный вопрос. И сейчас мы работаем над тем, чтобы существенно увеличить предложение в этом сегменте, чтобы сбить цены, потому что это дополнительная обуза для тех людей, которые и так оказались в непростой ситуации. И мы бы не хотели, чтобы те люди, которые находятся в Армении, дополнительные расходы несли из-за такого скачка ставок. И нам как будто удается нормализовать ситуацию, затормозить рост. Думаю, что в скором времени будут хорошие новости — увидим небольшое, но снижение цен.
— А можете рассказать немного об этих мерах? Вы же не можете сдать 100 новых домов?
— Мы интенсивно работаем с застройщиками и с риелторами. И понятно, что в новых домах не все квартиры обжитые. Застройщики проактивно контактируют с владельцами домов и квартир, чтобы, если те не намерены в ближайшем будущем жить в них, взять эту недвижимость в управление и перебросить, скажем так, на рынок аренды жилья. Например, в Ереване есть несколько десятков тысяч необжитых квартир вторичного жилья, не новые, и риелторы тоже проактивно ищут владельцев этих домов. Проблемы есть — некоторые из них уехали в Америку, Россию и т.д. Но, как бы то ни было, эти квартиры, которые просто были заперты, сейчас открываются, ремонтируются, чтобы добавить предложения на рынке.
— Многие россияне, которые сейчас временно эмигрируют из страны, принадлежат к квалифицированным специалистам, к креативному классу. Некоторые из них жалуются в соцсетях на то, что им в Армении не хватает каких-то сервисов московских вроде доставки еды и т.п. Как вы считаете, такие запросы со стороны россиян могут положительно сказаться на местных предприятиях?
— Что касается доставки еды, то вы, наверное, знаете, что, до того как стать министром, я был фаундером одной такой службы, которая работала в нескольких странах. По доставке еды все хорошо, уверяю вас. Но я понимаю, что, например, банковские услуги в России намного более продвинутые. Интересно, что иногда сами россияне решают все эти проблемы. Мы видим, что в некоторых отраслях ребята быстренько свой бизнес расширяют и на Армению тоже. Например, знаю девушку Анастасию Файзуленову, она основатель сервиса Сheckme. Так она такие продажи в Армении сделала, что все были очень удивлены. Удалось продать добровольное медицинское страхование армянским компаниям так, что лучших результатов даже не представить.
Мы видим, что такого рода компании заходят, интегрируются очень быстро, удивительно быстро, я бы сказал. И бизнес в Армении очень открыт к сотрудничеству со своей стороны, и это сотрудничество, конечно же, дает хороший результат.
«Рынок России стал более свободным и менее конкурентным»
— В этом году, согласно официальным прогнозам ЕАЭС, ожидалось, что экономика объединения перейдет к реальному росту. Какой прогноз у вас сейчас?
— В прошлом году у нас был хороший рост, товарооборот между всеми странами существенно вырос. И мы ожидали, что этот рост продолжится и в этом году. Но, смотрите, в связи с тем, что многие западные компании или некоторые западные компании решили уйти с российского рынка, часть этой нагрузки переходит на партнеров по ЕАЭС. Изначально прогноз такой, что не должно быть спада в обоюдной торговле. Но здесь есть большой вопрос — это предсказуемость курса рубля. Потому что где-то 60% экспортных контрактов из Армении заключались именно в российских рублях. И мы видим, что экспортеров сильно волнует неопределенность курса рубля. Хотя в январе—феврале у нас был огромный рост: импорт из России вырос на 70%, а экспорт — где-то на 50% за эти два месяца. Но в марте мы видим сильное отклонение, то есть снижение продаж. И поэтому нужно решать этот вопрос как можно скорее, что даст положительный импульс к восстановлению прежнего уровня.
— Какие у вас ожидания по денежным переводам, которые делают мигранты, работающие в России, в Армению? Это же около 6% ВВП страны.
— Это опять-таки вопрос комплексный. Наши мигранты отправляли деньги, но это не совсем хорошие деньги, я бы так сказал. Потому что те люди, которые получают эти деньги, они не работали, не создавали экономическую активность. К тому же в основном мигранты работали в строительной сфере в Российской Федерации, а в строительной сфере в Армении очень много вакантных позиций. Мы видим, что есть некоторое снижение рабочей миграции, но думаем, что это поможет соответствующей сфере в Армении, где у нас острая нехватка рабочей силы. Так что это и плюсы, и минусы опять-таки.
— По данным российского ЦБ, где-то около 47% российского экспорта в Армению в 2021 году осуществлялось в долларах США, а в российском импорте из Армении около трети перечислений было в долларах. Как может поменяться валютная структура этих расчетов начиная с 2022 года? И будет ли проблемой переход, расширение торговли в рублях, вообще в национальных валютах, учитывая, что доверие к рублю сейчас не увеличивается?
— Вы сказали «в национальных валютах» — и это правильное выражение, потому что не нужно исключать армянский драм или казахский тенге из возможных способов оплаты. Мы думаем, что центральные банки стран должны создать соответствующую среду, чтобы оплаты в национальных валютах с видимостью или с прогнозируемостью курса имели место. Конечно же, центральные банки изначально говорят, что их основная цель — это контроль инфляции, но именно фасилитация торговли влияет на уровень цен. Если дать соответствующие инструменты для раскрепощения торговли, скажем так, то можно ожидать, что издержки будут ниже или цены будут ниже тоже.
— В прошлом году Армения, согласно торговой статистике, получила из России природного газа на $414 млн, нефтепродуктов примерно на $270 млн. Будут ли продолжаться поставки российского газа после 2022 года? В какой валюте они осуществляются и не намерены ли стороны ее менять?
— Насколько я знаю, последние несколько платежей были именно в рублях, но по соответствующему курсу. То есть ценообразование в долларах, но оплата осуществляется сейчас в рублях, если я не ошибаюсь. Что касается дальнейших вопросов в сфере ценообразования или оплаты, я думаю, что есть понимание: нужно двигаться к национальным валютам. И я думаю, что и с российской стороны есть продвижение в этом направлении.
— Недавно рейтинговое агентство Moody’s Investors Service снизило прогноз по росту армянского ВВП с 5 до 1,8% в этом году. У вас какие прогнозы по ВВП Армении на этот и следующий годы?
— Изначально в бюджет Армении мы заложили рост ВВП на 2022 год в размере 7%. Но в первые два месяца у нас был рост 12%. Мы очень резво начали этот год, и мы нацеливались на намного больше, чем 7%, заложенные в бюджете, и предпосылки к этому были и есть. Что касается рейтинговых агентств, то когда много неопределенностей, они начинают резко снижать прогнозы. И я знаю, что международные финансовые организации тоже это делают. Когда мы с ними обсуждаем методологию, как они это делают, они обычно говорят: «Может быть, реализуется такой-то сценарий». То есть они всегда берут самые негативные варианты при неопределенностях и закладывают это в новый прогноз, скажем так.
На самом деле мы свои цели не меняем. И мы нацелены на то, чтобы добиться этих 7% роста. Нужно также учесть, что сейчас, в пору сильного роста продовольственных цен, увеличивается стоимость потребительской корзины, и большие слои населения могут оказаться за чертой бедности. В Армении прогноз такой, что с нынешних 27 до 42% может вырасти бедность. Конечно, экономический рост есть, но очень трудно сделать так, чтобы экономический рост был направлен в карманы именно уязвимых слоев населения. Обычно от экономического роста выигрывают одни, а от инфляции теряют другие. И задача правительства — сделать так, чтобы экономический рост менял жизнь именно самых бедных.
— В прошлом году товарооборот России и Армении составил $2,5 млрд...
— $2,6 млрд.
— Санкции против России могут послужить драйвером роста в каких-то категориях товарооборота? Или только ухудшат его?
— Как я уже сказал, то обстоятельство, что рынок России стал более свободным и менее конкурентным, — это, конечно же, большая возможность. Безусловно, при этом есть большая проблема в работе с компаниями, которые попали под санкции. Но все равно мы должны смотреть детально по конкретным кейсам и сделать так, чтобы риски не реализовались, а возможности реализовались. Здесь очень сильно помогает то, что команда, которая работает у нас в министерстве, в основном из бизнеса, понимает суть вопроса и имеет возможности решать эти проблемы. Мои два замминистра — выходцы из России, работали долгое время в России. Одна из них сделала карьеру в Минпромторге, другой — в правительстве Московской области. Они очень хорошо знают Россию, легко общаются со своими коллегами, то же самое и я. И я думаю, что мы делаем все, для того чтобы и быть полезными максимально, и добиться роста товарооборота в целом.
«Ближайший эффект экономического роста может быть до 30%»
— Много новостей последнее время о том, что идут переговоры по нормализации отношений Армении с Турцией. Вы просчитывали какой-то экономический эффект в случае, если границы удастся открыть?
— Да, конечно. Наша команда и институт экономики об этом думают, работают. Плюс еще у нас есть международные экспертные оценки по этому поводу. Мы ожидаем, что после открытия ближайший эффект экономического роста может быть до 30%. Это ближайший эффект от разблокировки коммуникаций. Мы видим, что сейчас по сути импорт из Турции возможен и разрешен в Армению, а экспорт — нет. То есть в этом отношении мы будем только выигрывать. Конечно же, очень важна политическая составляющая, чтобы у нас был долгосрочный мир. И сейчас вместе с соседними странами у нас интенсивные переговоры по этому поводу. Как вы знаете, недавно премьер-министр Армении встречался с Брюсселе с председателем Европейского совета и с президентом Азербайджана и было решено до конца апреля создать двустороннюю рабочую группу по делимитации и демаркации.
— Турция стала для россиян хабом, через который они попадают в мир. Им могла бы стать и Армения, если бы ее авиакомпании не были в черном списке Евросоюза. Вы предпринимаете какие-то действия для вывода армянских авиакомпаний из черного списка?
— У нас недавно появились две новые авиакомпании. Одна из них уже активно работает, вторая начинает в мае. Одна — совместное предприятие с молдавской авиакомпанией, другая — совместное предприятие с Air Arabia. Государство поддерживает эти новые авиакомпании, чтобы они активно развивались и работали. Что касается хаба, то да, у нас сейчас больше 20 рейсов в Россию каждый день, и так или иначе пассажиропоток достаточно большой. И если будет спрос, то мы будем работать над тем, чтобы удовлетворять этот спрос.
— Нет у вас какого-то понимания, когда армянские авиакомпании смогут летать именно в ЕС?
— Сейчас на самом деле очень много авиакомпаний летают из ЕС в Армению. Я точные даты не могу сказать, мы работаем в этом направлении. Это на самом деле нелегко.
Беседовали Иван Ткачев, Полина Химшиашвили
Материал подготовлен при участии Анны Балашовой
Ваган Керобян родился 1 октября 1976 года в Ереване. В 1998 году окончил факультет математики Ереванского государственного университета.
Работал инженером компьютерных систем, специалистом отдела сетевой информации в информационно-издательском управлении при правительстве Армении, специалистом в Трастбанке и HSBC Банк Армения. С 2006 по 2012 год был исполнительным директором ЗАО «Стар Дивайд».
В 2012 году основал и до 2020 года возглавлял Menu Group — компанию по доставке еды, работающую в Армении и Белоруссии.
С ноября 2020 года — министр экономики Армении.
Женат, имеет пятерых детей.
РБК. 15.04.2022
