Многим будет непросто перестроиться под «Новый Казахстан»

Январские события в Казахстане подстегнули руководство страны к форсированию реформ. За обозначенным «курсом на Новый Казахстан» президента Касым-Жомарта Токаева кто-то видит креатив, кто-то – откат в прошлое, еще одна версия происходящего – революционная перестройка государства, переход к «новой республике». В заключительной части беседы с политологом, главным научным сотрудником Института философии, политологии и религиоведения КН МОН РК Юрием Булуктаевым Ia-сentr.ru поговорил о том, как сквозь призму реформ президент Токаев видит «Новый Казахстан».

– В Послании президента Токаева к народу страны многое выглядит как откат в прошлое. То ли это отрицание решений прежних лет, то ли работа над ошибками. Как охарактеризовать происходящее – возвращение к удачным практикам прежнего опыта?

– Кто-то говорит, что заявленные реформы – это некий откат назад, но политический процесс так и выглядит: его инструменты могут применяться, скажем так, периодически. Процесс развивается циклично, решения могут повторяться.

Например, раньше в стране существовал Конституционный суд. Потом пришли к пониманию, что эффективнее будет трансформировать его в Конституционный совет. Испытания временем совет не выдержал, теперь ему возвращают функции суда. Было огромное количество критических статей и экспертных выступлений на тему того, что Конституционный суд – более эффективная инстанция именно в судебной системе.

То же и с другими новеллами послания. Власть приходит к видению того, что та или иная форма политических институтов или действий более эффективна на данный момент. Я бы не сказал, что это движение назад. Это рубеж между прошедшим тридцатилетием и тем, что предстоит сделать. Надо рассматривать Послание в контексте концепции «Нового Казахстана». Можно сказать, его контуры проступают в программе политических реформ.

– Какими вы видите контуры «Нового Казахстана»?

– Все начинается с изменений в Конституцию, а изменения в стране не произойдут в одночасье.

Надо учитывать, что некоторые нормы не выдержали испытание временем. Возможно, лет через двадцать будет новый пакет реформ, и там будет сказано: вернемся к Конституционному совету, или установим границу в 20 тысяч членов в партии в качестве регистрационного порога.

Я считаю, что пакет реформ, обозначенный президентом Токаевым, является как краткосрочным, так и среднесрочным, с точки зрения стратегии.

Если Токаев выиграет следующие выборы, то это будет его последний срок. А там – неизвестно, что будет, какими будут следующие шаги.

«Откатом» в прошлое никак нельзя назвать актуальные решения – например, замену пропорциональной модели избирательной системы на пропорционально-мажоритарную. Так, Мажилис полностью формировался по мажоритарной системе до 1999 года. Сегодня добавление мажоритарного компонента к пропорциональной системе голосования – не откат назад, а веление времени.

– Ну да, тем более что и административно-территориальное деление практически вернули к прежней схеме…

– Эти процессы будут происходить, в том числе под влиянием изменений социально-экономического характера, а может быть, и внешнеполитических факторов.

– Мы обсуждали уже ранее судьбу верхней палаты парламента Республики Казахстан – Сената. Нам фактически показали, что его жизнь будут поддерживать «гальванизацией». Кажется, что даже та роль, которую сейчас отвели Сенату, выглядит усеченной?

– Схожие мнения раздаются в экспертной среде, в том числе и в среде оппозиционеров. Оставили – значит, оставили. В международной практике встречается и однопалатная модель парламента, и двухпалатная.

Кто-то говорит, что в Сенат не нужен в унитарном государстве. Ну и что? В унитарных государствах тоже действуют верхние палаты. Изменение функций Сената в Казахстане, наверное, можно назвать половинчатым решением, как и перенос, сокращение квоты представителей Ассамблеи народа Казахстана в парламенте. Может быть, через несколько лет вообще отменят это представительство. Будем к этим моментам относиться философски.

Тем не менее, что касается реформ в Мажилисе, то критические стрелы и выпады отведены. Например, внедрение пропорционально-мажоритарной системы формирования нижней палаты парламента – в соотношении 70/30. Посмотрим на российскую Госдуму. Там же тоже партии не только участвуют в выборах по партийным спискам, но и по мажоритарным округам. Таким же образом и в Казахстане нужно будет завоевывать популярность не только партиям, но и тем, кто будет выдвигаться индивидуально.

В целом можно сказать, что положения, отраженные в Послании, были очень ожидаемыми. Токаев обещал многие реформы представить в сентябре этого года. Однако был большой запрос от общества, и, похоже, надо было отвечать на него именно сейчас.

Что касается январских событий в Казахстане, то многие вопросы так остались без ответа, следствие еще продолжается. Если действительно заказчиками были высокопоставленные лица, то надо четко ответить на вопрос – кто они.

Если главный фигурант дела – глава КНБ Масимов, то под чьим влиянием он был? И тут не факт, что могут обнародовать всю информацию, поскольку его дело проходит под грифом «Строго секретно». Но президент в Послании отметил, что расследование продолжается, а само обращение к народу Казахстана и не имело нацеленности на раскрытие подробностей январских событий.

В этот раз основа Послания – политические реформы. Если вспомнить все предыдущие послания президентов Казахстана, то они были посвящены социальным реформам, социальной политике. И если при прежнем главе государства продвигался тезис – «Сначала экономика, потом – политика», то сейчас его «перевернули», и политика будет играть большую роль в развитии государства и общества.

– В свете глобального процесса, демонстрирующего обрушение мира в нестабильное состояние, стоит ли ослаблять роль президента?

– Токаев предложил формулу, в которой не просто президент, а «сильный президент». И я не думаю, что тут есть ослабление его роли.

По-прежнему глава государства будет возглавлять все политические процессы в стране, способствовать стабильности, консолидации общества. Но тут возникает вопрос об общественном сознании. То, что я бы назвал ресоциализацией. Когда обществу в определенный момент времени объявляют, что мы делали раньше не то, давайте делать теперь по-новому и вообще – жить в новой стране.

Подобное мы пережили, когда развалился Советский Союз. Тогда ресоциализация была трагическим моментом, особенно для старших поколений, которые внесли огромный вклад в развитие общества и государства.

То, что произошло в январе, последовавший тезис «Новый Казахстан», а также новости в отношении семьи и близких людей первого президента, – тоже такая встряска. Многим будет непросто перестроиться. Возможно, пойдет и внутреннее сопротивление в рядах элиты и бизнес-сообщества. Но без этого, как говорится, ни одно общество не развивается.

Тем более, если смотреть на международную обстановку, то предстоит строить «Новый Казахстан» и в новых условиях, которых не было ранее. Как мы знаем, Казахстан не является супердержавой, поэтому надо проводить внутреннюю мобилизацию в социальном, экономическом отношении.

Сейчас в общем-то поставлена задача каждому казахстанцу соизмерять свое развитие с новыми условиями – как он будет встраиваться. Естественно, это будет непросто. С одной стороны, идут разговоры о том, что санкции против России могут ударить и по Казахстану, а с другой – это условия для реализации новых возможностей. А пуст наполовину стакан или полон – решать всем нам.

Беседовал Вячеслав Щекунских

ИАЦ МГУ. 29.03.2022