Китайский бизнес и Россия: новый кризис – новые возможности

Иван Зуенко, старший научный сотрудник Центра евроазиатских исследований Института международных исследований МГИМО МИД России, эксперт РСМД

20 марта 2022 г. посол КНР в России Чжан Ханьхуэй на встрече с китайскими предпринимателями, проживающими в Москве, заявил, что китайскому бизнесу на территории России следует «воспользоваться возможностью и заполнить возникающие лакуны на российском рынке». «Крупные компании сталкиваются с серьезными проблемами, в том числе со сбоями в цепочках платежей и поставок. Наступает время, когда частные, малые и средние предприятия могли бы сыграть свою роль», — подытожил посол.

Достаточно камерная встреча, в которой участвовало всего восемь китайских бизнесменов, а также три представителя Ассоциации содействия развитию культуры Конфуция в России, на базе которого прошло мероприятие, неожиданно попала в объективы СМИ всего мира. Достаточно паническую по своему содержанию заметку опубликовало американское агентство Bloomberg, смысл которой заключался в следующем: «Несмотря на предупреждения со стороны Белого дома, китайские дипломаты призывают китайский бизнес активнее работать в России и тем самым поддерживают Москву».

Вероятно, китайские дипломаты и сами не рады, что влипли в такую историю, учитывая, что Пекин, несмотря на угрозы и попытки провокаций со стороны Вашингтона, по-прежнему занимает взвешенную позицию, сохраняя пространство для маневра в отношениях как с Россией, так и с США. Но ведь Чжан Ханьхуэй всего лишь повторил то, о чем сейчас много говорят по обе стороны российско-китайской границы — в новых внешнеполитических и социально-экономических условиях у России нет особого выбора, кроме как пойти на еще большее сближение с Китаем.

На этом фоне китайский бизнес воспринимается как сила, которая способна компенсировать для российской экономики разрыв с Западом. Однако все ли здесь так однозначно? Оправдаются ли эти ожидания? Давайте разбираться.

Осторожность крупного бизнеса

Если с крупным бизнесом все сложно, может быть, легче будет с малыми предприятиями?

Собственно, идея Чжан Ханьхуэя как раз и заключается в активном привлечении именно малого и среднего бизнеса (МСБ). Впрочем, «малым» он зачастую является всего лишь по китайским меркам. Например, крупнейшим китайским инвестором на российском Дальнем Востоке долгое время была компания «Хуасинь», происходящая из небольшого приграничного уезда Дуннин провинции Хэйлунцзян.

Именно китайскому МСБ принадлежат в России многочисленные рестораны и гостиницы, большая часть которых до пандемии специализировалась на обслуживании китайских туристов. Именно микропредприятия из китайского приграничья стремятся получить статус резидента на различных преференциальных площадках на территории Дальнего Востока: в «территориях опережающего развития» и «свободном порту Владивосток».

Однако все последние годы малый и средний китайский бизнес сталкивался с серьезными проблемами:

Во-первых, в наиболее прибыльных отраслях он постепенно вытеснялся крупными игроками: как китайскими, так и российскими. Показателен пример все той же компании «Хуасинь». В 2016 г. ее фактическая «дочка» «Армада-Лэнд» продала все свое имущество российской корпорации «Русагро» и ушла с рынка.

Во-вторых, сложности с наймом китайских работников из-за падения курса рубля, а также административные меры по «выводу из тени» иностранного бизнеса поставили многие из небольших китайских компаний в очень некомфортную для них ситуацию. Работать по-старому, со ставкой на китайскую рабочую силу и «теневые схемы», они уже не могли, а по-новому — не умели и не хотели.

В-третьих, серьезный удар по китайскому МСБ нанесла пандемия коронавируса. Прекратился поток китайских туристов, на котором кормились многие китайские фирмы. После того, как стало ясно, что эпидемиологическая ситуация в России намного хуже, чем в Китае, на родину потянулись «возвращенцы». По субъективным оценкам собеседников, от трети до половины китайских предпринимателей, занимавшихся бизнесом в России, физически покинули страну. Многие из них продали бизнес.

Вернутся ли они в Россию сейчас? Формальных препятствий для этого нет. В июне 2021 г. Москва в одностороннем порядке отменила все ограничения на въезд для китайских граждан. Но турбулентность нынешней ситуации и стереотип о России как о «стране, неспособной справиться с эпидемией» (несмотря на то, что у нас в основном уже снимаются все ограничения, а в Китае по-прежнему закрывают на локдаун то один, то другой город), серьезно влияют на желание жить и работать в нашей стране.

Да, опрошенные собеседники, работающие с китайским бизнесом, подтверждают: интерес к возможностям, которые открываются на российском рынке, огромный. У каждого сейчас большое число запросов от китайских коллег, просьб дать расклад по ситуации в той или иной отрасли. Объяснение этому интересу очень простое. С нынешним курсом рубля в России товары и услуги становятся для китайцев намного дешевле.

Однако пока слова не превращаются в дела. Малый и средний бизнес тоже склонен занимать выжидающую позицию и наблюдать — не только за колебаниями курса рубля, но и за готовностью государства идти навстречу иностранным инвесторам.

Основной расчет китайцев, как и восемь лет назад во время «посткрымской» волны санкций, заключается в том, что Россия должна дать Китаю «особые, привилегированные условия». В переводе на язык экономической прагматики это означает:

1. получение государственных гарантий для инвестиционных сделок, страхующих инвестора от обмана со стороны российского партнера;
2. допуск в стратегические отрасли (порты, добыча полезных ископаемых);
3. упрощение процедур оформления рабочей силы из КНР и беспошлинный ввоз оборудования и техники для реализации инвестиционных проектов;
4. негласные преимущества перед инвесторами из других стран.

За восемь лет китайцы таких уступок не дождались. На что, кстати, в частных беседах обижались и говорили, что «Россия получила от Китая после ухудшения отношений двух стран с Западом больше, чем Китай получил от России».

Изменится ли ситуация сейчас? Рискну предположить, что нет. Кардинально не изменится точно.

Во-первых, это не отвечает интересам России, которая не хочет одну зависимость менять на другую. Защита стратегических отраслей от попадания под контроль иностранного капитала, ставка на приоритетное использование отечественных специалистов и локализацию производства — вот те «киты», на которых строится инвестиционная политика Москвы. И исключений в ней пока не делалось даже для такого важного партнера, как Китай.

Во-вторых, у китайского капитала по-прежнему останется опция инвестировать в страны, где пусть и низкий уровень покупательной способности населения (у России она, кстати, сейчас тоже невелика), но гораздо более слабое государство, неспособное жестко диктовать свои правила зарубежным партнерам. Китайцам в таких странах работается намного комфортнее, чем в России.

Поэтому в перспективе ближайшего десятилетия ситуация видится мне следующей:

Китайских товаров в наших магазинах будет все больше, и в большинстве ниш они заменят западную продукцию; со временем вернутся и китайские туристы, привлеченные дешевизной; вероятно, удастся реализовать два-три «флагманских проекта» типа «Ямал-СПГ». Однако массового привлечения китайских инвесторов на тех «особых условиях», на которые надеется китайская сторона, не произойдет. Что, впрочем, ни коим образом не скажется на крепости российско-китайского стратегического партнерства.

РСМД. 30.03.2022