«Китай найдет сотни способов элегантно обойти санкции против России»

Институт Дальнего Востока (ИДВ) РАН выступил с инициативой создать единый координационный совет по Китаю. В нем ведущие российские научные центры, занимающиеся востоковедением, могли бы скоординировать усилия и в постоянном режиме работать с МИДом, Управлением президента по внешней политике и другими госструктурами для оперативной аналитики ситуации в КНР. Об этом в интервью «Известиям» рассказал и.о. директора ИДВ РАН Кирилл Бабаев. Он также поделился своим мнением о состоянии современной российской синологии, поведал о всплеске интереса к изучению китайского языка, а также пояснил, почему КНР не пожертвует своими отношениями с Россией ради развития торговых связей с США и Европой.

«Китаеведение в России действительно развито недостаточно»

— Несколько лет назад российский «поворот на Восток» сподвигнул многих молодых людей изучать китайский язык. Тем не менее в кругах востоковедов нередко сетуют на низкий уровень экспертизы по Китаю — мол, настоящих специалистов единицы, и это, как правило, люди, кому «сильно за», а молодежь, зная неплохо язык, страну знает плохо. Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию с российским китаеведением?

— К сожалению, китаеведение в России действительно развито недостаточно. Этому есть объективные причины: «выпавшее поколение» ученых 1990-х годов, когда наука временно лишилась молодых кадров, уход из жизни выдающихся ученых, недостаток внимания к исследованию Китая со стороны государства.

Вопрос еще и в том, что китаеведение можно условно поделить на классическое (язык, культура, философия, история) и современное (политика, экономика, технология, международные отношения сегодняшней КНР). Качественных специалистов, знающих современный Китай, умеющих анализировать его внутреннюю и внешнюю политику, давать верные прогнозы экономического и технологического развития, действительно очень мало. Тем более что для понимания такой сложной, уникальной страны нужно обладать и классическим набором знаний — понимать культуру, историю, психологию китайского народа. Сегодня именно такие специалисты нужны и нашему государству, и нашему бизнесу, для того чтобы заявленный «поворот на Восток» действительно осуществился.

— Как думаете, приведут ли нынешние геополитические реалии — когда Россия и Запад, по сути, рвут друг с другом и на первый план для РФ окончательно выходит Китай, — к новому всплеску интереса российской молодежи к изучению КНР и языка этой страны?

— Мы это уже видим и чувствуем ежедневно. К нам обращаются региональные вузы с просьбой наладить образовательные программы по китаеведению для студентов и курсы дополнительного образования для преподавателей. Мы реформировали нашу аспирантуру, а в нынешнем году открываем диссертационный совет по истории и политологии, чтобы готовить новых кандидатов и докторов наук. Восточный вектор в ближайшие годы станет важнейшим для российской внешней и внешнеэкономической политики, и мы совместно с университетами будем готовить для этих целей новые квалифицированные кадры. Честно говоря, я и сам начал с этого года изучение китайского в дополнение к японскому и корейскому языкам. Времени катастрофически нет, но считаю это необходимым.

«В текущей ситуации необходимо усиливать восточный вектор»

— Когда-то Институт Дальнего Востока был главным разработчиком государственной политики в отношении Китая, работавшим в тесной связке с ЦК КПСС и МИДом. Но в последние годы он оказался несколько в тени. Как новый глава института, как востоковед и, что важно, как опытный управленец, прошедший программу президентского резерва высших управленческих кадров, какие преобразования вы сегодня внедряете в ИДВ? Чего не хватает институту?

— Да, в советское время существовала крепкая связка ЦК–МИД–ИДВ, формировавшая китайский участок внешней политики государства. Очевидно, что в текущей геополитической ситуации нам необходимо вновь резко усиливать восточный вектор, привлекать глубокую экспертизу ученых и аналитиков в разработку государственной политики. Это хорошо понимают и на Старой площади, и на Смоленской.

Сегодня крупнейшие специалисты по современному Китаю работают в нескольких крупных научных центрах: помимо ИДВ это МГИМО, ВШЭ, ИМЭМО РАН, Институт стран Азии и Африки МГУ и другие. Очевидно, что наша задача — консолидировать их усилия в рамках единого координационного совета по Китаю, который мог бы в постоянном режиме работать с МИДом, Управлением президента по внешней политике, Советом безопасности РФ, Российско-китайским деловым советом, оперативно реагируя на запрос со стороны власти и бизнеса о том, что происходит и будет происходить в Китае, вокруг него, как лучше выстраивать экономические и политические отношения с нашим крупнейшим восточным соседом и стратегическим партнером. Мы выступили с инициативой создания такого совета, и коллеги из партнерских вузов и академических институтов нас поддержали.

Самому институту тоже нужны масштабные преобразования, и они уже дают первые плоды. Впервые за последние годы у нас есть программа развития, которая предусматривает и привлечение молодых ученых, и запуск новых фундаментальных издательских проектов, и значительное повышение оплаты труда научных сотрудников, и даже капитальный ремонт нашего здания на Нахимовском проспекте. Надо сказать, что Министерство науки и высшего образования идет нам навстречу: только за последние несколько месяцев решен вопрос о создании трех новых молодежных лабораторий, Фонда буддийского образования и науки, субсидий на закупку оборудования. У нас создаются новые научные центры, а заключенные соглашения о сотрудничестве с МГУ, СПбГУ, ВШЭ и МГИМО позволят привлечь в них молодых китаистов. Мы понимаем, что изучение Китая становится важнейшей отраслью российской науки, и готовы принять этот вызов.

«Китаю нужна сильная Россия»

— Китайские власти всегда были прагматиками и исходили прежде всего из своих национальных интересов. Что теперь будет диктовать Пекину прагматика? Сохранится ли нынешняя крепкая связка Китая с Россией в условиях временного экономического ослабления Москвы, на фоне того что важнейшими для китайцев являются все-таки отношения с США?

— Да, для КНР очень скоро встанет вопрос выбора: развитие экономических и торговых связей с США или укрепление партнерства с Россией. Вашингтон явно пытается поставить Китай перед этим выбором. Полагаю, решение в Пекине еще не принято — китайцы вообще не любят скороспелых решений, но приниматься оно будет с учетом долгосрочных интересов страны. А они у Китая заключаются в построении экономики, независимой от прихоти зарубежных партнеров. Полагаю, что Китаю в долгосрочной перспективе нужна сильная Россия, и он не будет жертвовать этим, по сути, единственным своим крупным союзником в мире в угоду сохранению экономических преференций с США и Европой — ведь эти преференции и существуют, по сути, для сдерживания Китая.

Позволю себе спрогнозировать, что активной торговой войны между Китаем и Западом не будет — обеим сторонам она невыгодна, но и западные санкции против России Пекин соблюдать не станет. Найдутся сотни способов элегантно обойти их, что КНР уже много лет делает в торговле с Ираном. Одновременно Китай будет вкладывать все ресурсы в формирование в скорейшие сроки автономной финансовой, технологической и внешнеторговой систем, чтобы окончательно избавиться от зависимости от Запада с инфраструктурной точки зрения. Думаю, в течение пары лет мы увидим в мире две параллельные финансовые системы с независимыми технологическими платформами, два интернета и два валютных союза. Биполярный мир возвращается.

«Отношения России и Японии зашли в тупик задолго до украинских событий»

— Россия прекратила переговоры с Японией о подписании мирного договора. Насколько это скажется на будущем взаимоотношений двух стран? И важно ли, по-вашему, было Москве подписать этот документ в принципе? Отразится ли это на рейтинге премьер-министра Японии?

— Прекращение переговоров с Японией о мирном договоре в практическом плане никак не скажется на двусторонних отношениях, они зашли в тупик задолго до украинских событий. Но дальнейшее охлаждение отношений между Россией и Японией будет неизбежным. После жесткой антироссийской кампании Токио потепление в двусторонних отношениях в любом случае наступит нескоро. Россия выступает за подписание мирного договора с Японией, но без увязки его с территориальным вопросом. Причем на практике его подписание для России ничего не изменило бы в экономическом и политическом планах.

А вот подписание договора на японских условиях, с получением территориальных уступок от Москвы — мечта жизни любого премьер-министра Японии. Его рейтинг не только взлетел бы, но позволил бы ему войти в историю страны как человеку, разрешившему самую сложную внешнеполитическую проблему Японии. Но Фумио Кисиде вряд ли суждено теперь этого дождаться. Рейтинг его в результате антироссийских заявлений немного подрос, но незначительно, на пару пунктов. А вот экономические проблемы способны его в скором времени обрушить существенно.

«Наука не должна иметь политической окраски»

— На фоне событий на Украине некоторые западные вузы стали отказываться от российских студентов и сотрудничества с российскими учеными. Наблюдается ли нечто подобное в случае с Японией и Южной Кореей, которые Россия с недавних пор объявила недружественными странами?

— Я хочу верить, что эти эмоциональные, импульсивные акции со стороны нескольких западных университетов — явление точечное и временное. Наука, как известно, не знает границ и не должна иметь политической окраски. Надеюсь, очень скоро сотрудничество между российскими и западными учеными, университетами, студентами возобновится в полном объеме. Что касается наших восточных партнеров, на сегодня нет сведений об отказе университетов Японии или Южной Кореи от российских студентов или от сотрудничества с российскими учеными.

Однако на днях было опубликовано заявление 50 японских учебных и научных организаций, осуждающих действия России. В свете этого, а также на фоне активно раздуваемых в Японии антироссийских настроений правительство может пойти на какие-то меры по сворачиванию учебных и академических связей с Россией, что было бы весьма прискорбно для ученых на обоих берегах Японского моря.

— Недавно вы направили в Министерство науки и высшего образования и в Академию наук предложение по созданию новой системы оценки научной деятельности институтов РАН региональной направленности, с тем чтобы отойти от нынешней системы, основанной преимущественно на учете публикаций в западных базах данных. Есть ли уже какой-то отклик на эту инициативу?

— Полагаю, не мы одни обратились с такой инициативой в министерство и в РАН, так что реакция была моментальной: прежняя система отменена, на ее месте будет формироваться новая. И мы рассчитываем, что наши предложения в ней будут учтены. Мы считаем также очень разумной позицию Российской академии наук: новые критерии оценки публикационной активности должны разрабатываться на базе индекса RSCI. Разумеется, создание новой системы оценки займет время, однако необходимость в ней назрела.

Беседовала Наталия Портякова

Известия. 24.04.2022