«Брюссель вкладывает в вакцинацию геополитический и идеологический смысл»

Будапешт планирует завершить строительство АЭС «Пакш» при участии корпорации «Росатом» к 2029 году. Об этом в интервью «Известиям» на промышленной выставке «Иннопром» заявил глава МИД Венгрии Петер Сийярто. Он также рассказал об отношении страны к новому украинскому закону о коренных народах, конфликте с ЕС из-за собственного закона о ЛГБТ-образовании и перспективах взаимного признания сертификатов вакцинации между Венгрией и Россией.

«Российско-венгерское сотрудничество только укрепилось»

— Венгерская делегация участвует в «Иннопроме» уже в третий раз. Как вы оцениваете работу и значение этой выставки?

— Практическое сотрудничество между Венгрией и Россией имеет для нас важное значение — венгерские компании очень активно действуют на российском рынке. В последние годы на фоне, скажем так, геополитического конфликта венгерские компании и экономика в целом многое потеряли. Мы хотели бы минимизировать эти потери и сделать так, чтобы наши предприятия могли получить максимум от двустороннего сотрудничества. Чтобы добиться успеха на этом направлении, необходимо личное присутствие — в противном случае твое место займут твои конкуренты. Именно поэтому на выставке присутствуют представители 26 венгерских компаний различного масштаба из разных сфер.

— Каковы ключевые области интересов у Венгрии здесь, в Екатеринбурге?

— Если смотреть на Свердловскую область, то вы увидите, что венгерские компании очень активны в сфере так называемых городских служб — это модернизация обогревательных и водных систем, а также работа в секторе здравоохранения (в первую очередь онкология). В этот раз мы продлили наши соглашения о сотрудничестве, а также подписали несколько новых документов. В частности, мы планируем запустить прямое авиасообщение между Будапештом и Екатеринбургом — совершать рейсы будет венгерская авиакомпания WizzAir, которая летает в Москву и в Санкт-Петербург. Это будет большим подспорьем.

Что касается сотрудничества в целом, то наши контакты с Россией завязаны в первую очередь на энергетике — Венгрия закупает у России порядка 90–95% потребляемого ею природного газа, мы также закупаем большие объемы нефтепродуктов. Если смотреть на венгерские инвестиции, то мы очень активны в продовольственном секторе — наши компании вкладываются в производство молочной продукции, мяса, в обработку овощей.

— А как на двусторонней торговле сказался COVID — может, на фоне ослабленных секторов есть сферы, развитие которых пандемия, напротив, подтолкнула?

— В прошлом году наша торговля снизилась на 6%, за первый же квартал этого года она выросла на 6%. Это значит, что мы снова набираем обороты. Но если говорить в общем, то за последние полтора года российско-венгерское сотрудничество только укрепилось. Это связано с тем, что мы сделали ставку на вакцинацию — мы поняли, что этот процесс означает защиту и что благодаря ему страны смогут как можно скорее открыть свои экономики. При этом мы также поняли, что если будем полагаться в этом вопросе только на Брюссель, то ситуация будет не сильно в нашу пользу. Поэтому мы начали переговоры с Россией о покупке препарата «Спутник V» — мы приобрели 2 млн доз, и в итоге этим препаратом были привиты 1 млн венгров. Из-за всех сертификационных процедур переговоры длились достаточно долго. Когда в январе мы подписывали контракт, спрос был гораздо выше предложения и было не понятно, как российский производитель сможет его удовлетворить. Но в конечном итоге — особое спасибо министру [промышленности и торговли Денису] Мантурову — РФПИ поставил 2 млн в срок.

«Это новый феномен — спрашивать, кто создал вакцину»

— К слову о вакцинации: как вы оцениваете тот факт, что Европейское агентство по лекарственным средствам до сих пор не одобрило «Спутник V»?

— Думаю, большая ошибка Еврокомиссии с самого начала заключалась в том, что она смотрела на вакцины с идеологической и геополитической точек зрения. Если в допандемийное время доктор выписывал мне рецепт, я шел в аптеку за лекарством и не смотрел на то, кто произвел препарат и из какой он страны. Это новый феномен — спрашивать, кто создал вакцину. Для нас вакцина — это способ спасти жизни. Именно поэтому наши эксперты совершили визиты в Россию и Китай, где посмотрели на производство их препаратов, изучили тысячи страниц документации этих вакцин с тем, чтобы они получили одобрение в Венгрии. Наши эксперты пришли к выводу, что «Спутник V» безопасен и эффективен. Отсюда и вопрос: почему не предоставить своим гражданам безопасный и эффективный препарат?

Брюссель же до сих пор вкладывает в вакцинацию геополитический и идеологический смысл. К примеру, ВОЗ одобрила китайский препарат Sinopharm. Однако некоторые европейские страны не выказали никакого энтузиазма на этот счет — они, напротив, раскритиковали организацию. С моей точки зрения, это довольно лицемерно.

— В июне вы говорили, что Венгрия и Россия обсуждают взаимное признание сертификатов вакцинации. Есть ли здесь какой-то прогресс?

— Мы считаем, что если ты привит, то ты защищен. Поэтому свои ограничения мы смягчаем исходя из темпов вакцинации. Другие страны думают иначе — у них в приоритете находятся показатели ПЦР-тестов. Насколько понимаем, российский подход лежит в этой плоскости, и мы эту позицию уважаем.

К слову, неделю назад российское правительство сделало возможными прямые перелеты граждан из Венгрии в Россию при наличии у них отрицательного теста не ранее чем за 72 часа до приезда. А с 28 июня российское посольство вновь начало выдавать венграм визы.

«Возведение атомной электростанции — серьезное и сложное мероприятие»

— Возвращаясь к сотрудничеству в сфере энергетики — у меня есть ряд вопросов по строительству АЭС «Пакш». Корпорация «Росатом» планирует получить лицензию на строительство новых блоков станции в 2021 году. Идет ли процесс выдачи лицензии, как запланировано, или есть какие-то сбои? Когда планируется запустить строительство и в какие сроки завершить?

— Некоторая строительная активность уже началась — речь не об основном помещении, но о подготовительных работах. Запрос на лицензию был подан в прошлом году, наш национальный регулятор должен принять решение к октябрю этого года. Насколько видим, всё идет в соответствии с планами.

Конечно, мы бы хотели, чтобы строительство завершилось как можно скорее, но мы также понимаем, что возведение атомной электростанции — серьезное и сложное мероприятие. Поэтому сейчас мы ориентируемся на 2029 год — этот срок выглядит реалистично.

— То есть все идет по расписанию?

— Ну, мы идем с небольшим отставанием от наших первоначальных планов. Были некоторые процедурные загвоздки, однако они не настолько критичны, чтобы можно было беспокоиться. Поэтому сейчас мы ориентируемся на 2029 год как на дату окончания строительства.

— Есть ли по этому проекту какие-то противоречия между Венгрией и Евросоюзом?

— Не по этому конкретно вопросу — мы получили от Брюсселя всё необходимое одобрение. В Евросоюзе в целом ведутся дискуссии по атомной энергетике: есть страны, которые высказываются за, есть те, кто против. Наш ближайший сосед Австрия, к примеру, категорически против атомной энергетики; в Германии такие станции планируют закрыть. А вот Словакия, Чехия, Франция выступают в пользу такого вида энергетики.

Наша позиция проста: выработка энергии на атомных станциях современна, чиста, безопасна и дешева. Поэтому мы считаем, что без использования атома невозможно достичь целей «зеленой сделки» Евросоюза. Исходя из этого выступаем против негативной дискриминации атомной энергетики.

«Я не могу представить на Украине более коренного народа, чем венгры»

— Недавно Верховная рада приняла закон о коренных народах Украины. Учитывая разногласия Будапешта и Киева по вопросу венгерского меньшинства в стране, как Венгрия воспринимает этот закон?

— Между нами и Украиной, к сожалению, существует этот давнишний конфликт. Я бы хотел, чтобы его не было, но он есть. Украинский парламент принял закон (об образовании. — «Известия»), который определенно нарушает права венгерского меньшинства. Я всегда говорю украинским коллегам: если вы сравниваете ситуацию с венграми до принятия закона и после, то вы видите очевидную разницу — мы не хотим ничего сверхъестественного, мы хотим лишь вернуться к тому статусу, который у нас уже был ранее. Думаю, если Украина серьезно думает о евроинтеграции, верховенстве закона и демократии, то ей следует вернуть венгерскому меньшинству его права.

Что касается недавнего закона: в нашем словаре термин «коренной народ» означает, что это сообщество давно проживает на указанной территории. Я не могу представить на Украине более коренного народа, чем венгры. Это, конечно, некоторое преувеличение, но тем не менее эти люди живут на этой территории уже на протяжении веков. Там даже есть люди, которые, не покидая одного города, могли быть гражданами аж пяти стран: СССР, Украины, Чехословакии, Словакии, Венгрии. Менялась принадлежность территории, но не проживающий на ней народ.

Как я понял от украинских коллег, в их словаре «коренной» значит что-то другое. Для меня это, если честно, немного странно, потому что у этого термина может быть только одно значение. Так или иначе, венгров в число коренных народов не включили, хотя это могло бы решить нынешнюю ситуацию. Потому что, насколько понимаем, коренные меньшинства имеют те же права, которые были у венгров до всех законодательных изменений. Мы постоянно общаемся с моим украинским коллегой министром [Дмитрием] Кулебой, но до сих пор никакого прорыва нам достичь не удалось.

— Вопрос про другой закон — теперь уже венгерский, который запрещает распространение информации о ЛГБТ-сообществе среди несовершеннолетних. Более 14 стран ЕС осудили этот закон. На ваш взгляд, может ли Евросоюз применить по отношению к Венгрии внутренние санкции из-за этого документа? И есть ли у Будапешта план действий на этот случай?

— Наш план действий — следовать принятому закону. Очень важно понимать, о чем этот документ. Он не нацелен против какого-либо меньшинства, проживающего в Венгрии. Его задача — защитить детей. Согласно этому документу, образование детей до 18 лет в сфере сексуальной ориентации — эксклюзивное право их родителей. Это должны быть не организации, получающие финансирование непонятно от кого, это должен быть я — отец вместе с матерью ребенка. Этот закон запрещает сексуальную — не только гомосексуальную — пропаганду и продвижение идеи смены гендера среди детей. При этом он ничего не говорит о людях старше 18 лет — после этого возраста они могут делать все что хотят. Но до тех пор право рассказывать о сексуальной ориентации принадлежит исключительно родителям.

Конечно, в связи с чрезмерной политкорректностью, которая господствует в Европе, против этого закона развернулась большая кампания с потоком фейковых новостей. Как только ты касаешься такого рода темы, ты незамедлительно оказываешься под ударом.

«Надеюсь, что Россия и США смогут найти общую платформу»

— Мой заключительный вопрос касается Договора по открытому небу. Венгрия наряду с Канадой — депозитарий этого соглашения. На 20 июля запланирована конференция стран-членов, на которой будет обсуждаться выход России из документа вслед за США. Как вы оцениваете ситуацию вокруг ДОН? И не считаете ли вы, что после выхода этих стран договор будет фактически разрушен?

— Я сделаю небольшой шаг назад и скажу следующее: мы небольшая центральноевропейская страна, которая прекрасно знает историю. Она научила нас тому, что, когда бы ни произошел конфликт между Востоком и Западом, мы в Центральной Европе всегда оказывались в числе проигравших. Поэтому мы ратуем за взаимоуважительный диалог между Востоком и Западом. Это не потому, что мы хотим выступить на чьей-то стороне, но потому, что в этом наш национальный интерес. Мы поддерживаем все, что способствует диалогу, и не поддерживаем то, что его подрывает. В этом, к слову, суть нашего председательства в Совете Европы — дать платформу для такой коммуникации.

Я надеюсь, что Договор по открытому небу — как и другие соглашения, которые дают платформу для переговоров между Востоком и Западом, — будет сохранен.

— Но похоже на то, что конкретно по этому договору диалог невозможен.

— Мы с интересом следили за встречей между вашим президентом и президентом США и, скрестив пальцы, надеялись на ее успех. Если я правильно понял, есть определенные поводы для оптимизма.

Я предпочитаю не говорить на конкретные темы, которые в значительной степени касаются других стран, потому, что не считаю, что вправе давать другим странам оценку. Взаимное уважение играет в международной политике огромную роль — есть множество людей за пределами Венгрии, которые говорят, как нам надо жить. Я не хочу быть таким человеком. Поэтому я могу говорить на этот счет лишь в общих чертах. При этом я действительно очень надеюсь на то, что Россия и США — Восток и Запад — смогут найти общую платформу, на которой они создадут атмосферу доверия и взаимного уважения. И исходя из этого будут обсуждать и решать самые сложные и чувствительные вопросы.

Беседовала Екатерина Постникова

Известия. 08.07.2021