Польша и Венгрия после Brexit: удавит ли их евробюрократия?
Петр Македонцев
Выход Великобритании из ЕС, а также победа на президентских выборах в США Джо Байдена, выступающего за восстановление трансатлантического единства, осложнили положение Польши и Венгрии — двух стран, находящихся в конфликте с евробюрократией и франко-германским тандемом. Какие шаги могут предпринять правительства Матеуша Моравецкого и Виктора Орбана, чтобы не проиграть в противостоянии с этими мощными противниками?
Последние события говорят о том, что ценностно-идеологический раскол между Западной и Восточной Европой, о котором писал премьер-министр Венгрии Виктор Орбан осенью 2020 года, никуда не делся. Углубление этого раскола прогрессирует с обеих сторон. В Венгрии в декабре прошлого года власти запретили усыновление и удочерение детей однополыми парами. Премьер-министр Виктор Орбан, не дожидаясь встречного решения, сам вывел свою партию «Фидес» из фракции Европейской народной партии в Европарламенте. Теперь «Фидес» решает, с кем он объединится. Одним из наиболее вероятных вариантов является присоединение к фракции «Европейские консерваторы и реформисты», куда входит польская «Право и справедливость».
Впрочем, есть информация о том, что лидер итальянской «Лиги» Маттео Сальвини ведет переговоры с Виктором Орбаном и поляками на предмет создания новой фракционной группы в Европейском парламенте. Характерно также, что министр юстиции Венгрии Юдит Варга подняла вопрос о санкциях против технологических гигантов, нарушающих свободу слова своих пользователей. Все эти действия продиктованы стремлением правительства Венгрии сохранить национальный суверенитет страны и свои полномочия. Так, на своей странице в Twitter 10 марта Юдит Варга написала следующее:
«Сильная # Европа сильных государств-членов. Это наше видение #FutureofEurope».
В Польше ситуация несколько отличается. Правящую партию «Право и справедливость» («ПиС») давно обвиняют в попытке перенести опыт Орбана на польскую почву. Сейчас эти обвинения стали звучать еще чаще. Однако существует и своя специфика. Ужесточение в прошлом году абортивного законодательства вызвало протесты леворадикальной организации «Общепольская женская забастовка» («ОЖЗ») (см. «Россия и уроки социального протеста в Польше: феминизм, ЛГБТ-угроза нации»). С высокой долей вероятности можно сказать, что «ОЖЗ» хочет использовать ЕС и администрацию Джо Байдена для свержения правительства Матеуша Моравецкого (см. «Польша и Венгрия: черная метка Сороса и брюссельско-вашингтонская стратегия»). Польская оппозиция рассчитывает на то, что из-за несоответствия идеологическим критериям ЕС национал-консервативные восток и юго-восток Польши, где поддерживают «ПиС», лишатся дотаций Евросоюза, что негативно скажется на польской экономике.
Однако можно сделать вывод и о том, что Ярослав Качиньский и его однопартийцы не намерены сдаваться без боя и отказываться от власти, обладая достаточной электоральной базой. В пользу этого говорит назначение в прошлом году на должность министра образования и науки Пшемыслава Чарнека («ПиС»). Этот политик открыто говорит, что в Западной Европе демократию заменили диктатурой всевозможных меньшинств. Вероятно, его назначили на такую должность для борьбы с распространением неомарксизма в системе образования, особенно в университетах. Именно соответствующая идеологическая атмосфера в высших учебных заведениях привела к тому, что, по данным на 2019 год, только 55% польских студентов считали себя верующими. И это в некогда ревностно католической Польше, сравнительно недавно давшей католицизму папу Иоанна Павла II — в миру Кароля Войтылу!
Польские власти также решили начать борьбу за информационный суверенитет в медийном пространстве. В декабре прошлого года государственная нефтяная компания PKN Orlen купила издательскую группу Polska Press, одну из крупнейших в стране, ранее принадлежавшую германскому холдингу Verlagsgruppe Passau. 1 марта 2021 года был подписан договор о покупке. Чуть ранее PKN Orlen приобрела компанию Ruch, владеющую сетью из 1 300 газетных киосков. Оппозиция и поддерживаемые Брюсселем «правозащитники» обвиняют польское правительство в борьбе с независимыми оппозиционными СМИ в рамках так называемой реполонизации и «деконцентрации» медиа. Президент PKN Orlen Даниэль Обайтек отрицает это.
Как можно заметить, польское правительство борется именно со СМИ, поддерживающими политику ЕС, то есть консолидирует польское общество. В таком случае своекорыстной и ангажированной выглядит претензия «правозащитников» насчет вывода государственных рекламных фондов из независимых медиа. Фактически нынешние польские власти поняли, что господство в медиасфере СМИ, не скрывающих своей поддержки ЕС и Германии, грозит Польше превращением из лимитрофа в полуколонию. Частично к этому же относится и законопроект о защите свободы слова в социальных сетях, анонсированный министром юстиции Збигневом Зёбро (партия «Солидарная Польша», партнер «ПиС» по коалиции). О причинах этого четко сказал заместитель министра юстиции Себастьян Калета в интервью Fox News:
«Мы видим, что, когда технологические гиганты решают удалить контент в политических целях, это в основном контент, восхваляющий традиционные ценности или консерватизм… и он удаляется в соответствии с их „политикой языка ненависти“, когда у них нет на это законного права… Свобода слова — это не то, что должны решать анонимные модераторы, работающие в частных компаниях… должным образом избранные должностные лица и все отрасли промышленности, автомобили, телефоны, финансы — не регулировались до тех пор, пока не стали слишком большими, — то же самое должно произойти с технологическими гигантами… Это очень тревожно, потому что, если технологические гиганты считают себя организацией, имеющей достаточно полномочий, чтобы запретить действующему президенту США изложить свою позицию, это сообщение миру, что мы можем запретить кого угодно, когда захотим…»
Последней инициативой польского правительства, грозящей ухудшить положение Польши в ЕС, является законопроект о налоге на рекламу в интернете для СМИ. На этом фоне ЕС решил начать разработку некоторых репрессивных мер против Польши. Так, замглавы Европейской комиссии Вера Йоурова предложила прекратить финансирование польских воеводств с зонами, свободными от ЛГБТ. Европарламент же провозгласил ЕС «зоной, свободной для ЛГБТ». Одновременно польские власти, аналогично венгерским, решили запретить усыновление и удочерение однополым парам, не состоящим в каких-либо зарегистрированных отношениях, о чем сообщили как заместитель министра юстиции Михал Войчик, так и сам Збигнев Зёбро. Так как регистрация однополых пар в Польше официально запрещена, это означает тотальный запрет таких действий, что в корне противоречит политике евробюрократии.
Польша и Венгрия, даже находясь во взаимном союзе друг с другом, недостаточно сильны, чтобы эффективно противостоять натиску евробюрократов — Германии и Франции. Соответственно, встает вопрос о поиске союзников в этом противостоянии. Раньше таким был президент США Дональд Трамп, не скрывавший своего враждебного отношения к ЕС, и Германии как его лидеру. Но вопреки надеждам польского руководства Трамп проиграл президентские выборы. Победивший Джо Байден намерен восстановить трансатлантическое единство США и ЕС, а в целом Демократическая партия США враждебно относится к евроскептикам.
В такой ситуации было бы логично и для Польши, и для Венгрии опереться на своего давнего союзника по НАТО и ЕС, мешавшего еврофедералистам, — Великобританию. То, что она вышла из ЕС, еще не означает завершения конфликта Лондона с Брюсселем, Берлином и Парижем. Маргарет Тэтчер в свое время призвала британцев покинуть ЕС, а странам Восточной Европы советовала туда не вступать, предупреждая об угрозе попадания под влияние Германии. Возможно, правительство Бориса Джонсона поймет, что в XXI веке можно и нужно вернуться к традиционной для британцев политике баланса сил, заключающейся в недопущении гегемонии какой-либо державы в континентальной Европе. Очевидно, что гегемоном (особенно экономическим) на континенте является ЕС во главе с франко-германским тандемом. В такой ситуации Лондону критически важно сохранить и развивать союзнические отношения с Варшавой и Будапештом как союзниками в борьбе с этим тандемом.
До окончательного выхода Великобритании из ЕС все так и было. В 2019 году в британских компаниях, действующих на территории Польши, работало почти 115 тысяч человек, в первом квартале того же года Великобритания была на втором месте (6,6%) после Германии (27%) по импорту из Польши. В свою очередь, в 2018 году британский экспорт в Польшу составил $6,5 млрд, из них 25% пришлось на продукцию химической промышленности и 19% — на машиностроение. На рынке услуг ситуация была следующая: польский экспорт услуг в Великобританию составлял 7,3%, импорт — 8,4%. В 2020 году эта динамика сохранялась. Таким образом, налицо устойчивые британо-польские экономические отношения.
Имеются и относительно недавние события, позволяющие говорить о тенденциях в укреплении британо-польских связей. 21 мая 2020 года было подписано соглашение о сотрудничестве в развитии инфраструктурного проекта Solidarity Transport Hub. Это транспортный узел, который будет находиться в 40 км от Варшавы на территории более 3 000 га (30 км²). Узел будет состоять из аэропорта и железнодорожной развязки. Проект должен быть реализован к 2027 году. Ожидается, что узел сможет обслуживать 45 млн человек в год, в рамках реализации этого проекта будет построено свыше 1 600 км железных дорог, в том числе высокоскоростных.
Этот проект не единственный. Судя по статье депутата Палаты общин от Консервативной партии Даниэля Кавчинского (октябрь 2020 года), британцы намерены сохранять и углублять отношения с Польшей. С учетом того, что администрация Джо Байдена намерена укреплять отношения с ЕС и Германией, а также негативного отношения американского истеблишмента к Брекситу, со стороны Великобритании было бы логичным всячески поддерживать Польшу (см.«Brexit и последствия: территориальное единство Британии и евро-атлантизм»). Также основательной причиной для британо-польско-венгерского союза является наличие общего врага в лице Европейской народной партии и лидера ее фракции в Европейском парламенте — депутата Христианско-социального союза Манфреда Вебера (см.«Манфред Вебер: политический портрет в интерьере ЕС»). О симпатиях Вебера к шотландским сепаратистам, мечтающим не просто сохранить членство в ЕС, но и лишиться валютного суверенитета, присоединившись к еврозоне, мы уже писали.
Тем интереснее позиция польских политиков из входящей в Европейскую народную партию Гражданской платформы — одного из главных противников правительства Моравецкого. Так, депутат Европейского парламента Яцек Сариуш-Вольски заявил в конце сентября 2019 года, что, «если шотландцы выберут независимость, мы будем ревностными сторонниками вступления Шотландии в ЕС». А бывший председатель Европейского совета Дональд Туск в интервью Би-би-си в начале февраля 2020 года, указав на то, что он не может вмешиваться во внутренние дела Великобритании, все же сказал о перспективах присоединения независимой Шотландии к ЕС следующее:
«На эмоциональном уровне я не сомневаюсь, что здесь, в Брюсселе, и в Европе в целом все будут в восторге… Если вы спросите меня о наших эмоциях, вы удостоверитесь, на мой взгляд, что мы всегда сочувствуем этому».
В ответ на этот комментарий глава Форин-офиса Доминик Рааб заявил:
«Я думаю, что это высказывание было откровенно неевропейским и довольно безответственным, учитывая сменяющие друг друга сепаратистские тенденции в Испании, Франции, Италии».
В реальности евробюрократы хотят отомстить британцам за то, что они посмели проголосовать за выход из ЕС, и ослабить их позиции в Европе. Именно ради этого они скрытно поддерживают стремление правительства Николы Стерджен и ее Шотландской национальной партии к отделению от Великобритании, чтобы другим странам, входящим в ЕС, нельзя было даже думать о самóй возможности выхода из ЕС под угрозой территориальных потерь. Фактически евробюрократы пытаются нанести сильнейший удар и по НАТО, так как Шотландия важна как регион, где находятся важные военные объекты Великобритании и чей вес в Североатлантическом альянсе нельзя приуменьшать.
Так, на территории Шотландии расположен центр ядерно-энергетических разработок «Дунрей», базы ВВС в Лоссимуте, Элгине и Льюхарсе, база ВМС в Фаслейне (Клайде). Поэтому Польша и Венгрия как члены НАТО будут должны приложить все усилия для борьбы с шотландскими сепаратистами и помочь своим британским союзникам. Для этого необязательно действовать напрямую. Например, британские подданные польского и венгерского происхождения могут организовать информационную кампанию в поддержку отделения от Шотландии Шетландских и Оркнейских островов и предоставления им статуса коронных земель, что является желанием жителей этих островов, недовольных политикой Эдинбурга. Кроме того, такая инициатива лишний раз докажет преданность польского и венгерского народов союзу с Великобританией. Последнее очень важно, так как против отделения Шотландии выступают консерваторы, лейбористы и либеральные демократы, то есть ведущие политические партии Великобритании. Соответственно, противостояние шотландскому сепаратизму — это одновременно борьба за территориальное единство Британии, за единство НАТО и отражение агрессии евробюрократов и франко-германского тандема. Всё это в интересах правительств Моравецкого и Орбана.
Однако одной Великобритании в противостоянии с ЕС польско-венгерскому союзу будет недостаточно. И таким неожиданным союзником для этих двух стран является Турция. Причина эта состоит не только в том, что все три страны входят в НАТО, но и в наличии общих противников внутри ЕС. Такими противниками являются прежде всего Европейская комиссия, Франция и уже упоминавшийся лидер фракции Европейской народной партии Манфред Вебер, который известен как противник полноправного членства Турции в ЕС.
Имеются и более серьезные причины для польско-венгерско-турецкого союза против ЕС и евробюрократии. Так, в сентябре 2020 года Вебер заявил о том, что Европейская народная партия (туда входит польская Гражданская платформа) поддерживает Грецию и Кипр в конфликте с Турцией в Восточном Средиземноморье. Затем, 16 ноября того же года, после посещения Реджепом Тайипом Эрдоганом кипрского города-призрака Варош Вебер обвинил турецкого президента в попытке раскола территории страны — члена ЕС (Кипра). А 3 декабря Вебер вообще призвал ввести санкции против Турции.
Вероятно, польское руководство в последние месяцы стало догадываться о том, что необходимо расширить число союзников. Так, в сентябре 2020 года 80 польских военнослужащих присоединились к миссии НАТО в Турции. Более того, польский посол в Анкаре Якуб Кумох в интервью турецкой газете Daily Sabah заявил о союзнических отношениях между двумя странами и даже заявил о поддержке Польшей вступления Турции в ЕС (sic!). На фоне Брексита и конфликта Варшавы с евробюрократией последнее выглядит как несерьёзная болтовня. У турецкой стороны более реалистичный взгляд на мир, не случайно турецкий МИД в поздравлении с очередной годовщиной независимости Польши заявил о важности сотрудничества Вышеградской группы (Польша, Венгрия, Чехия и Словакия) с Турцией.
Венгрия, в отличие от Польши, давно стала союзником Турции, причем это было связано с возрождением венгерского туранизма (см. «Отношения России с Венгрией: национал-консерватизм и евро-атлантизм»). Более того, как настоящий политический деятель, Виктор Орбан сочетает проблему миграции из мусульманских стран в ЕС с уважительным отношением к исламской цивилизации. Характерно, что во время карабахской войны, в начале октября 2020 года, министр иностранных дел Венгрии Петер Сийярто написал в Facebook следующее:
«Было бы хорошо, если бы наши западноевропейские друзья критиковали бы их (Турцию. — П.М.) немного меньше».
В том же месяце турецкая сторона заявила о желании сотрудничать с Венгрией в сфере искусственного интеллекта и кибербезопасности в центрах цифровых инноваций. В феврале 2021 года стороны также заявили о намерении развивать двусторонние экономические связи, причем венгерская медицинская компания Medicor построит завод в индустриальном парке Анкары, инвестиции в этот объект составят 2 млн евро. Тогда же Türk Eximbank и венгерское кредитное экспортное агентство MEHIB подписали соглашение о сотрудничестве в сфере страхования. Есть и еще один важный момент. Венгрия также является союзником Азербайджана. Венгерские власти выделят кредит венгерским компаниям в размере $100 млн для участия в восстановлении территорий Нагорного Карабаха, перешедших под контроль Азербайджана.
Следует заметить, что Турции и Азербайджану выгодно, чтобы Польша и Венгрия сохранили свое особое положение внутри ЕС. Неоосманизм, принятый на вооружение нынешним турецким правительством, подразумевает восстановление турецкого влияния на территориях, некогда входивших в состав Османской империи, что относится и к Венгрии. Кроме того, нельзя забывать о том, что Франция, по факту один из столпов ЕС, является противником Турции и частично Азербайджана, что особенно проявляется в Восточном Средиземноморье, на Ближнем Востоке и в Закавказье. А так как ЕС намерен в тесном союзе с США сдерживать турецкую экспансию в Восточном Средиземноморье, то для Анкары вырисовывается неприятная ситуация, когда ей придется противостоять оси США — ЕС. Чтобы этого не произошло, Турции необходимо ослабить ЕС. Выход из ЕС Великобритании, являющейся союзником Анкары, сильно этому способствовал. Однако для надежного противостояния Франции и Греции Анкаре нужны страны — члены ЕС, которые не планируют последовать примеру британцев и в то же самое время находятся в серьезном конфликте с Брюсселем, Берлином и Парижем. Таковыми являются прежде всего Польша и Венгрия.
В этой связи примечательно, что в конце ноября прошлого года информационный шум вызвал заголовок близкого к «ПиС» еженедельника Do Rzeczy «Мы должны сказать ЕС: „Хватит!“ Мы имеем право говорить о Polexit».
Польское правительство, в отличие от оппозиции, отрицает какое-либо стремление к выходу из ЕС. Однако по факту судебная реформа, проведенная в Польше, может привести к своеобразному отделению Польши от ЕС в этой сфере. Кроме того, настроенный на решительное противостояние евробюрократии министр Збигнев Зёбро по факту оказался прав, и с победой Байдена Брюссель будет агрессивнее действовать в отношении непокорных стран-членов. Это бьет по позициям премьер-министра Матеуша Моравецкого. Далее, у правящей коалиции есть серьезный противник, способный отобрать у нее часть электората, — партия радикальных евроскептиков «Конфедерация свободы и независимости», состоящая из консервативных либералов и национал-консерваторов. По степени критики ЕС они превосходят даже Зёбро. Фактически правительство будет вынуждено ради удержания власти реализовать многие пункты программы конфедератов. Более того, в условиях противостояния с ЕС под давлением Зёбро и конфедератов правительству Моравецкого нужно будет отказаться от запрета производства кошерного и халяльного мяса, а также разведения зверей для меха, чтобы привлечь на свою сторону польских фермеров.
В условиях противостояния с ЕС и Польша, и Венгрия решили развивать атомную энергетику, причем первая намерена это делать с помощью США с нуля. Это решение частично перекликается с программным документом входящего в «Конфедерацию» Национального движения «PolExit: безопасный эвакуационный выход» 2019 года. К тому же одновременный отказ от угля и развитие атомной энергетики позволят Польше и Венгрии лишить евробюрократию такого рычага давления, как соответствие их экономик стратегии ЕС по достижению «климатической нейтральности континента» («углеродной нейтральности континента»).
В этой связи также следует вспомнить, что даже «Конфедерация» выступает за постепенный выход из ЕС, при этом с сохранением членства Польши в Европейской экономической зоне и Шенгенской зоне. У британцев, вышедших из ЕС, одной из опций был так называемый Soft Brexit, согласно которому Великобритания могла сохранить членство в общем рынке или даже в Таможенном союзе ЕС, а также в Европейской экономической зоне. То есть польские радикальные евроскептики учитывают британский опыт. Кроме того, в отличие от Великобритании, Польша входит в Шенгенскую зону.
Все это не означает, что Польша выйдет из ЕС в ближайшие годы. Однако сделаться обособленным членом она может. Венгрии в этом отношении сложнее. Однако следует присмотреться к наиболее ярким высказываниям Виктора Орбана за прошлый год о Брексите (помимо открытой поддержки Бориса Джонсона в январе). Так, в начале марта 2020 года венгерский премьер-министр заявил, что «уход Великобритании и тот факт, что все еще живы в этой стране, показывает, что есть жизнь за пределами ЕС».
А в интервью агентству Reuters в сентябре того же года Орбан сказал следующее:
«Брексит — это смелое решение британского народа относительно собственной жизни… мы рассматриваем его как свидетельство величия британцев… Мы не можем позволить себе идти по этому пути… Для Венгрии разумно быть частью Европейского союза».
По сути, здесь ничего нового нет. И в Польше, и в Венгрии абсолютное большинство населения выступает за членство в ЕС. Однако данный факт не отменяет необходимости для обеих стран в диверсификации экономических связей для снижения экономической зависимости от Германии и Франции, тем более что злотый и форинт сохранились как национальные валюты. Поэтому в интересах Великобритании, Турции и Азербайджана сохранять и развивать союзнические отношения с Польшей и Венгрией.
А что же Россия? Россия должна завершить расширение венгерской атомной электростанции «Пакш» и выгодно для себя развивать экономическое сотрудничество с Венгрией. Кроме того, необходимо завершить строительство газопровода «Северный поток-2» и добиться его полноценного функционирования. Его реализация будет серьезным аргументом для польских евроскептиков, так как обвиняемые в работе на Россию депутаты «Конфедерации» решительно выступали против «Северного потока-2». Соответственно, его полное функционирование будет дополнительным аргументом для Польши уменьшить ее связи с Германией и развивать свою атомную энергетику.
Наконец, есть еще один аспект, отражающийся на положении Польши и Венгрии. России и Белоруссии следует продолжить жесткую политику создания альтернатив портам Литвы, Латвии и Эстонии, то есть исключить любые перевозки и перевалки через эти порты в пользу российских портов. Частичная реализация этого замысла уже нанесла сильнейший удар по экономикам этих трех территорий, рвавшихся в ЕС и потерявших свои национальные валюты. Для Польши и Венгрии этот факт будет означать, что три зависимые от ЕС означенные республики не смогут нанести им особого вреда в силу своей успешно прогрессирующей экономической слабости и уменьшения и так ничтожного экономического веса внутри ЕС. Это особенно важно с учетом того, что председатель литовского «Союза Отечества — Литовские христианские демократы» — министр иностранных дел Литвы Габриэлюс Ландсбергис был одним из ярых сторонников исключения «Фидес» из Европейской народной партии.
Таким образом, в противостоянии Польши и Венгрии с ЕС и с франко-германским тандемом наметилось несколько перспективных позиций. Во-первых, усиление экономических и политических связей с Великобританией на базе противостояния евробюрократии и развития союзнических отношений. Во-вторых, диверсификация и развитие экономических связей со странами, не входящими в ЕС, прежде всего с Турцией и Азербайджаном. В-третьих, возможное изменение политики в отношении России, особенно в вопросе экономического сотрудничества. Россия без Польши и Венгрии вполне обойдется, а вот означенные страны могут значительно ослабить свои позиции в противостоянии евробюрократам. В-четвертых, правительства этих стран интенсивно занимаются консолидацией общества перед внешними вызовами со стороны евробюрократии. У Венгрии такая политика реализуется лучше, а Польша занялась этим только недавно, начав фактическую «реполонизацию» СМИ. Это особенно важно, так как Чехия и Словакия — это две гнилые опоры, на которые не стоит рассчитывать.
Подводя итоги, отметим, что Польша и Венгрия имеют значительные шансы на успех в противостоянии с Еврокомиссией и франко-германским тандемом. Иного выхода у них, собственно, и нет, так как проигрыш будет означать для этих стран не только экономико-политическое удушение, но и потерю этнокультурной идентичности.
EADaily. 18.03.2021
