Китайский проект для Евразии-2020: выводы и перспективы

В рамках международной медиашколы «МедИАЦия» состоялась лекция доктора исторических наук, профессора Алексея Маслова о перспективах китайской инициативы «Один пояс – один путь» (ОПОП). Интеграционная модель КНР приспосабливается к изменениям в глобальных и региональных конфигурациях, как это повлияет на страны Евразии и существующие здесь интеграционные процессы?

– Как встраивается ОПОП в сегодняшние стремительно меняющиеся глобальные процессы?

– В мире наблюдаются процессы дезинтеграции, когда каждый региональный лидер стремится к выстраиванию вокруг своей страны удобной международной среды. Кроме того, восточная версия глобализации и реинтеграции начинает соперничать с западноцентричными интеграционными процессами.

Китай в своей инициативе не предлагает политическую интеграцию, а именно экономическую, основанную на торговых льготах.

Китайская модель интеграции в формате «Один пояс – один путь» имеет «зонтичный» характер, когда китайские инвестиции и перенос индустриальных мощностей в страны-участницы интеграции выступает гарантом лояльности этих стран китайской версии глобализации.

КНР активно стремится получить контроль над путями поставок, приобретая или получая долю во владении портов Средиземного и Балтийского морей. В Пекине же заявляет, что ОПОП – это эластичный интеграционный проект и его конфигурацию определяют сами участники.

– Повлияют ли на интеграционную стратегию КНР итоги выборов в США?

– В любом случае перетягивание каната с США продолжится, особенно в свете второй фазы переговоров по торговому соглашению, где будут обсуждаться вопросы патентной защиты и интеллектуальных прав, что является болезненной темой для КНР.

Возможно, Китай будет менять стратегию продвижения инициативы. В то же время к 2021 г. должны завершиться основные проекты в рамках ОПОП. КНР, однако, никогда не увязывала коммерческую выгоду и вложения в рамках проекта, поэтому оценить экономическую успешность ОПОП не представляется возможным.

По общим подсчетам, Китай вложил в инициативу гигантскую сумму в 260 млрд долларов, а некоторые проекты до сих пор остаются незавершенными.

Так что КНР будет перестраивать ОПОП с ориентацией на экспорт услуг, а также переносить производства туда, где издержки не такие большие.

КНР будет более тщательно мониторить эффективность вложений. С 2018 г. наблюдается резкое падение инвестиций в ОПОП, в первую очередь по причине того, что Китай перестал развивать объекты туристической инфраструктуры. Так что количество китайских инвестиций будет сокращаться, но их качество продолжит расти.

– В связи с этим возникает вопрос о центральноазиатском направлении ОПОП. Может ли Центральная Азия стать полем столкновения сторонников различных экономических моделей?

– Центральную Азию постоянно пытаются превратить в регион напряжения. Недавно к Синьцзян-Уйгурскому автономному району как конфликтной точке добавилась и Внутренняя Монголия (регионы Китая – ред.), где наблюдается внезапный всплеск панмонголизма, а там проходит один из коридоров ОПОП.

Пользуясь британской концепцией «Внутренней Азии», можно разделить страны Центральной Азии по степени зависимости от КНР.

• Таджикистан сильно финансово зависим от Китая, Пекин почти каждый год пытается реструктуризировать долг Таджикистана, чтобы избежать волнений и нарастания нестабильности.
• Кыргызстан в этом году уже трижды обращался с просьбой о реструктуризации или прощении долга, но в КНР на это не пошли. К чему это в итоге привело, мы можем наблюдать сейчас по ситуации в КР.
• Казахстан в этом отношении менее зависим от Китая, КНР не является основным инвестором Республики Казахстан.

Понятно, что Китай и Россия одинаково заинтересованы в стабильности региона, так как постоянная смена режимов в Центральной Азии просто невыгодна этим странам.

ШОС в этом отношении может выступить гарантом стабильности.

– Какова имиджевая роль ОПОП в формировании внешнего образа КНР?

– Первая итерация образа КНР в 2013-2018 гг. в рамках ОПОП представляет собой «спасение человечества» и часть проекта «единой судьбы человечества», но сейчас, когда возникает критика проекта, это вызывает удивление КНР, ведь страна здесь выступает финансовым донором.

В 2018 г. начинается изменение образа КНР, и государство стремится выстраивать стратегию на основе принципа «all-inclusive».

Сейчас КНР делает ставку на победу над коронавирусом, потому ожидания того, что китайская модель покажет несостоятельность под грузом сложившихся проблем, не оправдались.

Однако обвинения Западом Пекина в изобретении и разработке коронавируса лишают страну возможности говорить о том, как нужно бороться с вирусом.

В этом году мы видим изменение саморепрезентации КНР, страна начала объяснять свою политику, стала более договороспособной.

В рамках ООН Китай, в отличие от США, говорит о глобальной повестке и проблемах, которые он готов решать. США же всё больше говорит о локальных вызовах.

Поэтому изменение имиджа КНР не сводится к исключительно продвижению проекта ОПОП.

Текст подготовлен участником медиашколы Никитой Белухиным

ИАЦ МГУ. 25.11.2020