В ожидании союзника. Почему Россия не спешит помогать Армении в Карабахе

Александр Баунов, главный редактор Carnegie.ru

Для действий России важно не только на кого напали, но и кто напал. России есть за что помогать Армении, но ей особенно не за что наказывать Азербайджан. Армения оказалась не на линии вражды, а в треугольнике союзов.

Многих удивляет, что в разразившейся в Нагорном Карабахе новой войне Россия не торопится помочь своему официальному союзнику по ОДКБ – Армении. Дело явно не только в том, что бои пока идут не на территории самой Армении, а на подконтрольных, но никак официально не оформленных за ней землях. Россия не торопится помогать своему союзнику, потому что важно не только на кого напали, но и кто напал.

Не на кого напали

В отличие от других бывших советских республик с замороженными конфликтами – Грузии, Украины, Молдавии – Азербайджан не был враждебным России государством, его никогда не возглавляли правительства, которые превращали антироссийскую риторику в важный внешнеполитический товар. Он не рвал с Россией картинно, не провозглашал свою эмансипацию от России главной целью, а достижения на этом пути – своими главными успехами.

Строительство нового государства шло там не вопреки России, а как-то само по себе. Азербайджанская антиколониальная риторика всегда была умеренной, признавались плюсы и минусы двухсотлетнего сосуществования части азербайджанского народа в одном государстве с русскими и другими народами империи, Россию никогда не провозглашали источником всех бед.

Для позднего Путина, который по зацикленности на теме памяти о войне превращается в нового Брежнева, особенно важно, что Азербайджан (как и Белоруссия) не предлагает альтернативной истории начала и завершения Второй мировой войны и роли СССР в ней, чтит своих героев войны, не выдвигает им антисоветского и антироссийского противовеса, празднует День Победы.

При этом становление отдельного азербайджанского государства, суверенизация и эмансипация бывшей советской республики от метрополии происходила быстрыми темпами. В Азербайджане давно нет памятников Ленину или улиц, названных в честь советских вождей. Но эти памятники не разрушали картинно. Процесс декоммунизации, который в других республиках происходил в пику нынешней Москве (тоже уже не такой уж советской) и превращался в запоздалый праздник непослушания напоказ, в Азербайджане проходил спокойно.

Еще в 1990-х, почти сразу после распада СССР из страны уехало две трети живших там русских, а российское телевидение давно убрали с кнопок национального вещания, избавив таким образом население от официальной российской интерпретации мировых новостей. Но на Новый год здесь показывают «Иронию судьбы», а в течение года любимые советские и популярные российские фильмы. Переименования не коснулись культуры, есть памятники Пушкину и улицы Есенина, хотя он, побывав в Азербайджане, воспевал свою армянскую возлюбленную.

С самого начала Азербайджан строил разнонаправленную внешнюю политику, исходил из того, что связи с Москвой на постсоветском пространстве не исчезнут, но будут ослабевать и надо сближаться с Западом. Тем более что правительство Ельцина в Баку всегда подозревали в проармянских симпатиях (расхожая местная интерпретация первой карабахской войны гласит, что Азербайджан проиграл не армянам, а России). Азербайджан с момента основания в 1999 году участвует в организации ГУАМ, созданной для взаимодействия бывших советских республик без и помимо Москвы.

Азербайджанский режим принимал нежелательных для Москвы гостей из Чечни, но сам относился к политическому исламизму, как и к крайнему политическому национализму, враждебно и с переменным успехом сдерживал исламизацию общества.

Азербайджан сотрудничал с НАТО и посылал в рамках натовских операций символические контингенты. Но никогда не провозглашал официального стремления вступить в альянс, чтоб стать как соседняя родственная Турция.

Даже закрытие Габалинской РЛС выглядело не как политический жест (в который, например, Украина всегда стремилась превратить вывод российского флота), а было представлено коммерческим и техническим исчерпанием старого оборонного проекта: стороны не договорились о цене аренды, а у России появилась современная станция в Армавире.

Россия принимает политическую эмансипацию Азербайджана как свершившийся факт, который никого не раздражает.

Азербайджан на постсоветском пространстве всегда был примером того, как можно проводить совершенно независимую от России внешнюю политику, не ссорясь с Путиным и сохраняя хорошие отношения с Москвой. Этот пример важен и для самой России: смотрите, хорошие отношения с Москвой не обязательно покупаются ценой подчинения или участия в интеграционных проектах, а независимость от Москвы не обязательно обретать путем ссоры или демонстративного сближения с ее противниками.

России есть за что помогать Армении, но ей буквально не за что наказывать Азербайджан. Ни у российской власти, ни у российского общества нет достаточно гнева и обиды, чтобы с легкостью и удовольствием применить против Азербайджана военную силу.

Непростительные грехи

Имеет значение и то, на кого напали. Армения важный союзник России. Но на текущее правительство Армении в Кремле с самого начала смотрят с настороженностью и сомнениями. Нынешнее армянское правительство является результатом смены власти протестующей улицей, цветной революции, что с точки зрения Кремля – большой внутриполитический грех.

Заявляя себя демократическим, правительство Пашиняна хоть и не стремится полностью сменить геополитическую ориентацию, пытается ее диверсифицировать, судя по всему, не всегда спрашивая мнения Москвы. Оно никак не сдерживает свободу СМИ, где по этой причине стало больше публикаций критических в адрес России и хвалебных в адрес Запада. О них докладывают наверх, где, в соответствии с традициями российской дипломатии, ищут в журналистике признаки смены официальной позиции.

Армения Пашиняна никак не контролирует – наоборот, приветствует деятельность западных НКО. А с точки зрения Кремля, их бесконтрольная деятельность – брешь в общем контуре безопасности. Ультрапатриотические спикеры регулярно припоминают Пашиняну Фонд Сороса, действующий в Армении. В их представлении это главный кошелек цветных революций, а Пашинян – как победитель одной из них – чуть ли не ставленник Сороса. Новая власть Армении не смогла удержаться от второго тяжелого в глазах Кремля греха – судебного преследования бывшего президента Кочаряна.

Сам Пашинян подчеркивает, что противостоит диктаторскому Азербайджану. Молодая демократия на глазах у мирового сообщества становится жертвой агрессии со стороны диктатуры. С одной стороны, это верно: в Азербайджане персоналистский авторитарный режим, да еще и переданный по наследству. Однако трудно одновременно обличать диктатуру и требовать поддержки у Путина. Ведь российский президент – одна из самых видных в мире персонализаций диктатуры, а все его действия так или иначе пытаются подать как атаки диктатора на демократию. Мотивация борьбы молодой демократии с диктаторским режимом вряд ли вдохновит его на союзнический подвиг.

Незакономерная победа

Российская сдержанность в отношении Армении связана еще и с тем, что – уже независимо от роли Путина – российская дипломатия и в 1990-е, и в новом веке недовольна тем, что Ереван терял время, чтобы решить территориальный спор миром. В России и до Путина, и при Путине понимали, что время работает и против самой России, и ее армянского союзника.

Здесь осознают, что военная победа маленькой и небогатой Армении над более богатым и населенным Азербайджаном – скорее случайность, чем закономерность. Она связана с хаосом на распадавшемся советском пространстве, но после того, как этот хаос будет преодолен, баланс сил будет становиться более естественным и меняться не в пользу Армении, лишенной большой группы поддержки, особенно в регионе.

Россия обсуждала с Арменией возможность решения, при которой за легализацию большей части Карабаха нужно было заплатить некоторыми приобретенными в войне территориями. Однако именно более демократический характер армянской власти работал против компромисса. Любая уступка по Карабаху грозила руководителям Армении потерей власти, даже если касалась азербайджанских районов под армянским контролем.

Каждое из армянских правительств предпочитало откладывать этот вопрос до бесконечности, находясь в лестной для себя позиции неуступчивого победителя. Союз с Россией сыграл в этом случае плохую роль: он позволял консервировать нерешенность кризиса. Сложившуюся к настоящему моменту неофициальную позицию России выразил генерал путинских прокси-войн Пригожин: Сорос, которому так вольготно в Армении, виноват в конфликте, а «Турция имеет право вмешиваться в карабахский конфликт, пока не пересекает границы Армении».

Заступничество, не вмешательство

Армения – союзник России, но и Азербайджан ей не враг – в этом главная сложность нынешнего этапа конфликта. Не враг и Турция, которая стоит за Азербайджаном. Если бы напала Грузия, за которой стоит Америка, все было бы гораздо проще. Проще было бы решить, если бы свою территориальную целостность подобным образом восстанавливали Украина или Молдавия.

Партнерство с Турцией, несмотря на противоречия и периодические взаимные удары, позволяет России без больших потерь оставаться в Сирии и вести свои дела в Ливии. Но главное – это партнерство помогает создавать ситуацию, когда региональные конфликты можно решать без участия Америки.

Вытеснить США из региональных конфликтов для России важнее, чем не допустить усиление в них же других региональных держав. Для России ценна сама возможность решать вопросы без вездесущих американцев. И действительно, в нынешней карабахской войне Америка отсутствует, как и сама эта война – в американских новостях.

Та же возможность – действовать в регионе без Запада – важна для Турции, которая по этой причине мирится с присутствием России в конфликтах, которые считает важными для себя. Путина и Эрдогана объединяет общее противостояние напору Запада двух держав, претендующих на увеличение роли в мировых делах.

Эта антизападная платформа важнее общей христианской платформы, на которую возлагают надежды в Армении. Да, Путин и люди схожего образа мыслей говорят о христианских ценностях, но их консерватизм социальный, а не религиозный. Очевидно, что либеральные или прозападные христиане для него дальше, чем консервативные и антизападные мусульмане или агностики, а Эрдоган ближе константинопольского патриарха Варфоломея, архипастыря православных американцев греческого происхождения.

Армения оказалась не на линии вражды, а в треугольнике союзов. Армения – официальный союзник, Турция – трудный, но партнер, Азербайджан – до нынешней войны пример правильного поведения на постсоветском пространстве и родственник по типу режима.

Открытое заступничество России могло бы в нынешних условиях даже повредить Армении: на Западе страдает имидж любого, за кого заступается – тем более воюет – Путин. Но он пока не воюет. У многих в российской власти есть подозрение, что значительная часть союзничества Армении строится на необходимости защитить Карабах. Однако именно поэтому, а также из соображений престижа своего статуса как союзника Россия не допустит полной потери Арменией Карабаха.

Предвестником возможного военного вмешательства России становятся разговоры о том, что на стороне Азербайджана в Карабахе воюют переброшенные Турцией сирийские боевики и прочие исламисты. России не за что наказывать азербайджанскую армию, но боевики-исламисты с Ближнего Востока – легитимная цель. Интервенцию в далекую Сирию объясняли необходимостью разгромить их на дальних подступах. А тут близкий Кавказ.

В зависимости от положения армий на местности и взаимной уступчивости Путина и Эрдогана война может окончиться близко к нынешнему статус-кво с символическими потерями и приобретениями, а может – новым равновесием, к которому Россия подталкивала Армению раньше. Только достигнуто оно будет не на переговорах, а на поле боя.

В этом случае какие-то бесспорно азербайджанские и пустующие ныне земли вернутся в Азербайджан, другие, реально населенные армянами, останутся с Арменией, их статус вновь будет предметом переговоров. Новое равновесие не избавит Армению полностью от необходимости союза с Россией, но может сделать его свободнее.

Московский Центр Карнеги. 08.10.2020