Пятые, но тихие. Почему президент Таджикистана легко переизбирается даже в кризис

Темур Умаров, китаист, эксперт по Центральной Азии. Консультант Московского центра Карнеги

В воскресенье 11 октября в Таджикистане прошли очередные президентские выборы. Их выиграл Эмомали Рахмон, переизбравшийся на пятый срок с результатом 91%. Такой исход можно было бы назвать скучным и предсказуемым, если бы на дворе не стоял 2020 год, а постсоветское пространство не было охвачено войнами и революциями.

Рахмон остается у власти дольше всех во всем бывшем СССР и, казалось, был обречен стать еще одной жертвой кризисного года. Однако он устоял и переизбрался на очередной срок без массовых протестов и прочих трудностей. Таджикский режим настолько сросся с многочисленной семьей Рахмона, что подорвать его власть пока не способны ни смена поколений, ни пандемия коронавируса.

Вынужденное признание

Несмотря на результат за 90%, одна интрига на этих выборах все-таки была. Несколько лет в Таджикистане гадали, кто именно от семьи Рахмон будет баллотироваться на президентских выборах в этом году. Еще в 2016 году власти переписали Конституцию страны и среди прочего изменили требования к потенциальным президентам. С одной стороны, позволили лидеру нации (то есть Эмомали Рахмону) баллотироваться неограниченное количество раз. А с другой – снизили возрастной порог для кандидатов в президенты с 35 до 30 лет. Снижение явно предназначалось для сына Рахмона Рустама, которому сейчас только 33 года.

Такая забота о сыне неслучайна. Он смотрит по сторонам и видит, как в Узбекистане после смерти первого президента Каримова в тюрьме до сих пор сидит его любимая дочь, как в Казахстане семья недавно ушедшего с поста президента Назарбаева постепенно теряет влияние, как в Белоруссии Лукашенко одевает своего сына Колю в бронежилет в страхе перед массовыми протестами. Таджикский режим целиком управляется одной семьей, а потому для его выживания проблемы с президентскими родственниками особенно опасны.

Возможно, 68-летний Рахмон изначально действительно планировал выдвинуть сына в президенты уже в этом году, чтобы успеть спокойно провести транзит внутри семьи, пока он еще контролирует ситуацию. И сейчас мы бы наблюдали, как в Центральной Азии с президентского поста уходит последний автократ, бессменно руководящий страной со времен СССР. Но вмешались внешние обстоятельства.

Таджикистан последним (не считая Туркмении) из стран Центральной Азии признал, что там есть больные коронавирусом. В то время как Казахстан, Киргизия и Узбекистан закрывали людей на карантин, в Таджикистане масштабно отмечали праздник прихода весны «Навруз» – на одном только концерте было задействовано 12 тысяч танцоров.

Душанбе, одним из первых закрывший авиасообщение с Китаем в феврале 2020 года, надеялся, что этого хватит, чтобы не пустить коронавирус. Власти прекрасно понимали, в каком состоянии находится система здравоохранения, – на всю страну приходилось всего 500 аппаратов ИВЛ.

Закрывать границы руководство Таджикистана не хотело, потому что это были месяцы активной трудовой миграции – зимой в России работы меньше, многие возвращаются на время обратно. По уровню зависимости экономики от переводов мигрантов Таджикистан занимает третье место в мире (после островов Тонга и Гаити), их доля в ВВП страны составляет почти 30%. В 70% таджикских семей есть хотя бы один мигрант, а больше половины отправляемых денег тратятся на базовые нужды, только 11% сберегают на срок более шестии месяцев.

Опасаясь развести панику, власти потеряли контроль над ситуацией. О пациентах с похожими на Covid-19 симптомами вовсю писали СМИ, и скрывать очевидное было сложно. ВОЗ заинтересовалась положением в стране и добилась от властей приглашения для своей делегации. За несколько дней до приезда специалистов Душанбе объявил о регистрации первых 15 случаев заражения.

На борьбу с эпидемией Таджикистан получил более $300 млн международной помощи, но это все равно не спасло страну от экономических проблем. В таких условиях выборы решили провести пораньше, пока в обществе еще не успело накопиться слишком много недовольства. Также Рахмон отложил передачу власти сыну – в конце августа, через две недели после начала белорусских протестов, Федерация независимых профсоюзов Таджикистана выдвинула Рахмона кандидатом в президенты.

Деньги и связи

Нынешние выборы стали пятыми в карьере президента Рахмона, с 1999 года он стабильно набирает от 79% до 98% голосов. В этом году результат превысил 90%. Однако ожидать чего-то похожего на белорусские протесты и уж тем более на киргизский переворот в Таджикистане не приходится. За десятилетия правления Рахмон методично собрал в своих руках всю власть в стране, назначая на важные должности своих родственников и жестко пресекая любые намеки на оппозицию.

Дети президента Таджикистана (их у него девять) занимают высокие должности в госструктурах и возглавляют целые бизнес-империи. Старший сын президента Рустам Эмомали – спикер верхней палаты парламента Таджикистана, второй человек в стране. Дочь Озода – депутат парламента и одновременно глава администрации президента, а ее муж Джамолиддин Нуралиев – зампред Национального банка Таджикистана.

Другая президентская дочь Тахмина возглавляет Агентство воздушной связи (монополист в сфере авиабилетов в стране), ее муж – оптовые рынки. Рухшона Эмомали – замначальника управления международных организаций МИД Таджикистана, ее муж Шамсулло Сохибов со своими братьями полностью контролирует ряд отраслей экономики, от металлургии и фармацевтики до финансов и таможни.

Более далекие родственники назначаются на менее значимые должности. Например, шурин Рахмона Хасан Асадуллозода возглавляет крупнейший банк Таджикистана.

Тем, у кого нет личных связей с родственниками Рахмона, вести бизнес практически невозможно. Самый скандальный случай захвата бизнеса произошел в 2012 году, когда зять президента отобрал бизнес у своего партнера Умарали Кувватова. Через три года бежавшего в Турцию Кувватова застрелили на глазах его семьи.

От рейдерского захвата не защищен даже иностранный бизнес. В 2016 году китайский предприниматель, глава компании по добыче сурьмы в Таджикистане жаловался на своего партнера Каромат Содикову, что она в сговоре с «Ориёнбанком» отжала у него бизнес. Содикова угрожала своими связями с президентом: одна из зампредседателей «Ориёнбанка» – дочь президента Зарина Эмомали.

В таких условиях спокойно вести бизнес в Таджикистане можно только в мелких непримечательных сферах. Практически половина всех занятых работают в сельском хозяйстве. Официальные показатели безработицы колеблются в районе 2%, хотя по данным Всемирного банка в 2017 году 40% всей молодежи (от 15 до 24 лет) не работали и не учились. Для большинства жителей Таджикистана единственным способом прокормить себя и семью давно стала трудовая миграция.

Уезжайте отсюда

Почти в любой таджикской семье есть кто-то, кто уехал работать, учиться или насовсем за границу. Больше всего таджикских мигрантов в России – по официальным данным ФМС и МВД, в конце прошлого года их было около 1,3 млн, почти 15% населения страны.

Таджикские власти поощряют людей к отъезду. В отличие от Туркмении или Узбекистана при Каримове, в Таджикистане нет ограничений для миграции из страны типа выездных виз или негласного запрета на выезд всем молодым. От этого режим только выигрывает: чем меньше в стране молодых амбициозных людей, тем меньше головной боли для системы.

При таком оттоке недовольных в Таджикистане не осталось реальной политической оппозиции. Последние намеки на нее были уничтожены в 2015 году, когда Верховный суд объявил Партию исламского возрождения Таджикистана, имевшую около 40 тысяч сторонников, «экстремистской террористической организацией» и запретил ее деятельность.

Реальные оппозиционеры были вынуждены уехать из страны. Некоторых из них, как, например, основателя политического движения «Группа 24» Кувватова, власти нашли и убили. Другие пытаются что-то делать – протестуют в городах, куда с визитами приезжает Рахмон.

Власти делают все, чтобы общество внутри Таджикистана не видело оппозиции. Когда в сентябре председатель Партии исламского возрождения Мухиддин Кабири выступал онлайн в Университете Джорджа Вашингтона в США, интернет по всей стране отключили на час.

Люди не критикуют власть и не выходят на митинги. С 2018 года в стране прошло всего около 25 малочисленных акций протеста (в основном по территориальным вопросам с соседними странами, а некоторые – даже в поддержку действующей власти).

Поэтому чего-то похожего на белорусские протесты в Таджикистане представить пока невозможно. Главная мантра, которую десятками лет транслируют все государственные СМИ, – мирное небо и спокойствие, которые Рахмон установил в Таджикистане после нескольких лет кровавой гражданской войны. Даже официальное обращение к президенту в сегодняшнем Таджикистане – «основатель мира и национального единства – лидер нации».

Не сейчас

Рахмон хоть и постарел, но с ним по-прежнему непросто конкурировать. В Таджикистане нет сопоставимого политика: он вышел из простого народа, работал электриком и директором совхоза; единственный из всех президентов постсоветского пространства, кто воевал с автоматом в руках; пережил шесть покушений, одному из которых в июне 2020 года таджикское телевидение посвятило документальный фильм.

Возможно, имидж такого могущественного правителя и не позволил Рахмону запустить транзит так в лоб. Решение не идти на выборы могло быть воспринято как знак того, что у    68-летнего президента проблемы со здоровьем. В результате политическая элита (они же родственники Рахмона) могла начать «рыскать глазами» и готовиться к тому, что на короткое время откроется окно возможности, в которое нужно успеть.

Скорее всего, для Рахмона важны и символические события – хочется оставить о себе память на долгие годы. Например, стать президентом, находящимся у власти больше всех на постсоветском пространстве, – ему остался год, чтобы обогнать Назарбаева. К тому же 9 сентября 2021 года независимому Таджикистану исполнится 30 лет – в такой юбилей «основатель мира и национального единства – лидер нации» хотел бы быть центром главного праздника современного Таджикистана.

Тем не менее отслужить пятый срок полностью для Рахмона будет непросто, предсказать все возможные трудности, с которыми придется столкнуться режиму, невозможно, а с возрастом удерживать власть будет все сложнее. Поэтому, скорее всего, Рахмон через несколько лет последует примеру своего казахского коллеги и уйдет с поста президента.

Таджикистан уже перенимал опыт Казахстана в таких делах. Принятый в 2015 году парламентом Таджикистана закон об объявлении Эмомали Рахмона «лидером нации» сильно напоминал закон «О первом президенте Республики Казахстан – лидере нации».

Однако в отличие от казахского транзита, в Таджикистане власть, скорее всего, перейдет по семейной линии. Своего старшего сына Рустама Эмомали Рахмон готовит к должности президента уже долго. В молодости его отправляли на учебу в РАНХиГС в Москву, с 19 лет он начал карьеру в госслужбе. В разные годы успел поработать в Министерстве экономического развития и торговли, в Комитете по инвестициям и управлению госимуществом, возглавлял Таможенную службу и Агентство по борьбе с коррупцией. С 2017 года был мэром Душанбе, а с апреля 2020 года – спикер парламента, второй человек в стране после отца.

В молодости Рустам Эмомали пользовался репутацией избалованного мажора, любителя клубов, дорогих машин и казино. Он успел попасть в немалое количество скандалов, во время одного такого Рустам выстрелил (не смертельно) в своего дядю во время спора.

Однако с возрастом его репутация улучшилась. Сегодня столичная молодежь считает Рустама умеренным либералом и технократом. Некоторые надеются, что с его приходом к власти страну наконец ждут реформы типа узбекских и казахских. Но харизматичным Рустама не назовешь – он почти не выступает публично, сторонится СМИ и не активен в соцсетях.

На пути к власти старшего сына «основателя мира и национального единства» Таджикистана все еще остаются препятствия – против его кандидатуры могут выступить другие родственники большой семьи Рахмон, а лидерам соседних стран Рахмон-младший может казаться недостаточно зрелым, чтобы воспринимать его всерьез. Пока старший Рахмон справляется с тем, чтобы удерживать под жестким контролем и страну, и правящий клан, но нет никаких гарантий, что у его сына это будет получаться так же хорошо и долго.

Московский Центр Карнеги. 13.10.2020