Нагорный Карабах: изменится ли пейзаж после битвы?
Нана Гегелашвили, к. полит. н., руководитель Центра региональных проблем Института США и Канады РАН, эксперт РСМД
Ситуация вокруг Нагорного Карабаха, стремительно набирающая обороты за последние несколько дней, наглядно продемонстрировала тот факт, что пролонгация статус-кво становится невозможной и необходимо срочное решение конфликта на пути выхода из серьезного кризиса.
Сопутствующими факторами, приведшими к эскалации нагорнокарабахского конфликта, стали, во-первых, ситуация, в которой оказалась сама Россия в настоящее время, зажатая в прочном кольце единой трансатлантической коалиции, что, в свою очередь, и предопределило большую возможность для маневра со стороны Запада на нагорнокарабахском направлении; во-вторых, растущие в геометрической прогрессии амбиции Турции в попытке создания новой исламской империи и подкрепляемые все еще прочным союзничеством с США; в-третьих, крайняя неэффективность «Минской группы» ОБСЕ (Россия, США, Франция), занимающейся процессом урегулирования нагорнокарабахского конфликта около трех десятилетий без каких-либо ощутимых прорывов.
Ясно одно — пришло время для урегулирования этого конфликта, решать который просто необходимо. А пока еще отовсюду раздаются призывы к обеим сторонам отказаться от ведения боевых действий и срочно сесть за стол переговоров — конфликт необходимо срочно погасить.
Все попытки на пути его урегулирования — «Мадридские принципы», «Цюрихские протоколы», «Обновленные мадридские принципы», Казанская формула для решения нагорнокарабахского конфликта являли собой скорее возможные пути решения по выходу из кризиса, чем активно предпринимаемые действия. Вот почему все они так и остались на бумаге и не были запущены в ход, прежде всего, из-за неготовности сторон пойти хоть на какие-нибудь мыслимые компромиссы.
Несмотря на серьезные разногласия по целому ряду проблем, имеющихся у двух центральных игроков в этом геополитическом пазле — Турции и США, которые занимают крайне проактивную позицию, связанную с его урегулированием, геостратегическое значение Турции для США никогда не подвергалось ни малейшему сомнению — Анкара была и остается ключевым партнером Вашингтона в регионе. Поэтому отнюдь не случайно, что в докладе «Турция — США. Оборонное сотрудничество: перспективы и вызовы», подготовленном в рамках исследований Конгресса США, отмечалось, что «в настоящее время роль Анкары как американского союзника становится даже более важной, чем в годы холодной войны с учетом потенциальных интересов США в регионе». Отношение Турции к НАТО в целом также не подвергается серьезным изменениям. В настоящее время Анкара, согласно заявлению, озвученному устами президента Турции Реджепа Эрдогана, «не собирается покидать Североатлантический альянс и не намерена отказываться ни от членства в НАТО, ни от своих союзников». Этот факт всегда необходимо учитывать российской дипломатии при выстраивании ее политики на закавказском направлении.
У обеих стран — как Турции, так и США, имеются в регионе Закавказья общие интересы, что позволяет им действовать сообща. Общность интересов обеих стран в Закавказье касается совместных проектов всего Черноморского региона и предусматривает усиление сотрудничества в контексте безопасности на Черном море, значение которого продолжает непреклонно расти. Отчасти такое положением дел можно объяснить и тем, что с подписанием Конвенции о правовом статусе Каспийского моря выход к Каспию для внерегиональных игроков стал практически заблокирован, по крайней мере, в настоящее время, что еще больше подогревает их аппетит к Черноморскому региону.
Желание сдвинуть конфликт с мертвой точки испытывали и продолжают испытывать как обе противоборствующие стороны, так и Турция вместе с США, которые будут действовать в одной упряжке на пути скорейшего урегулирования этого конфликта, являющегося основным препятствием для их выхода на просторы Кавказа, что также подкрепляется их общим интересом.
На взгляд вашингтонских стратегов, решение этой проблемы имеет куда большее значение для Азербайджана, чем для Армении. Вот почему политика США стала претерпевать значительные изменения в отношении Еревана, что предусматривало его подготовку к определенным уступкам на пути урегулирования конфликта. Такая политика Вашингтона должна была стать эффективной в условиях наметившегося крена Армении в сторону Запада с вступлением Н.Пашиняна на пост премьер-министра этой страны.
Таким образом, политика США в отношении Армении будет сосредоточена, во-первых, на нормализации турецко-армянских отношений и, во-вторых, на открытии армяно-турецкой границы. Ведь решение этой проблемы имеет стратегическое значение для Вашингтона, особенно в условиях не столь далекой перспективы, связанной с дальнейшим обострением американо-иранских отношений. Это также может ускорить процесс урегулирования конфликта, равно как и способствовать развитию сотрудничества не только между Баку и Ереваном, но и с Анкарой, что должно снять сухопутную блокаду со стороны Турции и Азербайджана, в которой оказалась Армения в ходе карабахского конфликта.
Более того, за последние несколько лет Вашингтон стал открыто демонстрировать намерение заняться урегулированием нагорно-карабахского конфликта самостоятельно в контексте реализации своей политики на закавказском направлении.
Поначалу это нашло выражение в заявлении, сделанном бывшим послом США в Армении Ричардом Миллсом о том, что в настоящее время «статус-кво является неприемлемым и не может продолжаться вечно» и что «любое урегулирование карабахского конфликта потребует возвращения части оккупированных территорий, хотя такие события, как апрельская война 2016 г., делают это еще более затруднительным для армянского народа». Дальше — больше. Ряд резолюций, инициированных Конгрессом США 115 созыва — Резолюция 573, призывающая администрацию Трампа к выстраиванию более справедливых и долгосрочных армяно-турецких отношений, а также Резолюция 190 уже нового, 116 созыва, выражающая поддержку развитию отношений между США и Республикой Арцах (так после референдума 2017 г. называется Нагорно-Карабахская Республика), подтверждают намерение Вашингтона изменить ситуацию в зоне конфликта и стать его главным модератором. В этой связи стоит особо отметить фокусные точки политики Вашингтона в отношении Армении, в которых все акценты расставлены предельно грамотно. Здесь учитывается как необходимость починить турецко-армянские отношения, позволяющие предоставить доступ Еревану в открытый мир, так и наладить отношения с республикой Арцах, которая может стать основным камнем преткновения в случае дрейфа Армении в сторону Запада.
Таким образом, подход США к Армении может сильно трансформироваться на пути обновления американской политики в Закавказье. Такое положение дел отвечает и интересам Турции, которая, являясь ключевым игроком в регионе Закавказья, будет всячески приветствовать изменение внешнеполитического вектора Еревана в западном направлении, что дает основания говорить о том, что Анкара не только проводит свои геополитические интересы в регионе, но и является проводником интересов США. Это может привести к изменению всей конфигурации Закавказья, что недопустимо для сохранения и продвижения стратегических интересов Москвы в этом регионе с учётом того факта, что Армения имеет большое значение для Москвы как для сохранения стратегических интересов РФ на Кавказе, так и в контексте «иранской проблемы».
В настоящее время Армения является единственным стратегическим союзником РФ в Закавказье, а обеспечение безопасности является для нее проблемой номер один. Россия играет и продолжает играть важную роль в процессе нагорнокарабахского урегулирования, а потому необходимо учитывать имеющиеся у нее возможности повлиять на решение этой проблемы, что уже, похоже, не в полной мере осознают не только в Баку и Ереване, но и на Западе. Москва полагает, что противостояние, которое продолжается уже около 30 лет, можно устранить лишь политическими средствами. Это дает основание считать, что силового вмешательства «извне» не предполагается, ибо основная задача Москвы в этом вопросе заключается в сохранении хотя бы зыбкого баланса между Ереваном и Баку. Иными словами, принцип «замораживания» конфликта, поддерживаемый Москвой в условиях, когда ни Азербайджан, ни Армения, вовлеченные в этнополитическое противостояние, не проявляют склонности к компромиссам и уступкам, представляется более приемлемым, чем стремление к разрешению застарелого конфликта, хотя, в конечном итоге, это пока не ведет к достижению мира.
Однако в условиях серьезного обострения конфликта, представляется, что Москва, для которой обе противоборствующие стороны — как Армения, так и Азербайджан, имеют огромное значение, может стать инициатором запуска «Обновлённых мадридских принципов» — первого шага на пути урегулирования конфликта. Обе стороны в целом были готовы вести переговоры согласно этому документу и рассматривали его как основу для мирного решения. Однако «Обновленные мадридские принципы» затрагивают крайне чувствительные для Армении вопросы, прежде всего, определение международно-правового статуса Нагорного Карабаха. Азербайджан последовательно придерживается позиции, согласно которой урегулирование конфликта возможно лишь при сохранении его территориальной целостности, предполагающей непременное восстановление юрисдикции над Нагорным Карабахом. Это условие и стало главным препятствием на пути решения конфликта. Еще одним важным вопросом для Армении является возвращение Ереваном семи районов, прилегающих к Нагорному Карабаху и ныне подконтрольных армянским силам. Тем не менее запуск проекта «Обновленные Мадридские принципы» требует скорейшей реализации — ведь главным препятствием по сути является нежелание сторон пойти на уступки, а возможность — она при желании всегда найдется.
РСМД. 30.09.2020
