ЕАЭС: интеграция по-постсоветски
Александр Воробьев, научный сотрудник Института востоковедения РАН, директор Центра инвестиционного и интеграционного сотрудничества, эксперт РСМД
Судя по всему, 2020 год становится весьма трудным для евразийской интеграции. Основная причина — спад экономик государств — членов ЕАЭС, вызванный вводившимися по всему миру карантинами и их экономическими последствиями. Так, по итогам первого полугодия ВВП Армении сократился на 6,8%, Белоруссии — на 1,7%, Казахстана — на 1,8%, Кыргызстана — на 5,3% и России на 3,4%.
Проблемой для интеграционного объединения сегодня является то, что его участники в большей степени ориентированы на экспорт товаров за рубеж, а не на внутренний рынок Союза. Так, доля взаимной торговли России со странами ЕАЭ в 2019 году составила 8,6 % от всего товарооборота. Остальной объем внешней торговли РФ приходился на внешние рынки. Казахстану товарооборот внутри ЕАЭС давал в прошлом году чуть более 20% общего товарооборота, Армении — 29%, Кыргызстану — 38%. Лишь у Белоруссии доля взаимной торговли в рамках ЕАЭС составляла 52% от общего товарооборота (главным образом за счет России).
Таким образом, большинство стран интеграционного объединения больше зависят от спроса на товары со стороны внешних экономических игроков. Этот объективный фактор тормозит интенсификацию экономических связей внутри объединения, поскольку интересантам и лоббистам больше интересны внешние рынки.
Не стоит забывать, что экономика большинства государств — членов ЕАЭС имеет ярко выраженный сырьевой характер. В 2020 году от последствий карантинов пострадал не только сектор услуг, но и глобальные рынки нефти и природного газа. Турбулентность была характерна и для рынка металлов. При этом в доле экспорта государств — членов ЕАЭС за пределы интеграционного объединения минеральные продукты (нефть, газ и их производные) составляли порядка 65–70% общего объема в январе – декабре 2019 г. Экспорт металлов давал около 11% экспорта. Около 5% экспорта составляла химическая продукция. Соответственно, в текущих условиях вопросом выживания для политических элит государств-членов становится вовсе не дальнейшее углубление евразийской интеграции, а скорейшее восстановление рынков сбыта нефти, газа, металлов, химической продукции на Западе и в Восточной Азии. В эту сторону смещается и фокус внимания.
Данная экономическая особенность — существенная значимость для стран Союза торгово-экономических связей вне интеграционного объединения — существовала с момента создания ЕАЭС. Однако в более благополучные экономические времена Россия, Казахстан и иные участники объединения, получая стабильную сырьевую ренту, могли позволить себе вести в фоновом режиме работу по развитию интеграции (сравнительно неспешную). Сегодня же на повестке дня во всех государствах ЕАЭС стоят вопросы о том, как поддержать падающую экономику и сохранить стабильность в обществе, а также чем покрыть бюджетный дефицит.
Ответом на последний вопрос может стать повышение налогов, девальвация национальной валюты, сокращение социальных расходов бюджета. Еще одним вариантом выхода из кризиса может стать заимствование денег у международных финансовых институтов или экономически более благополучных государств. Если для Российской Федерации рынок международных заимствований фактически закрыт из-за санкций, то другие государства ЕАЭС вполне могут воспользоваться данной опцией.
Однако в этом случае возникает вопрос, не несет ли рисков для развития евразийского интеграционного объединения активное обращение государств ЕАЭС к внешним заимствованиям? Вероятно, подобная практика будет вести к постепенному размыванию единства объединения, которое и сегодня нельзя назвать достаточным. Необходимость внешних заимствований смещает фокус внимания властных элит государств — членов ЕАЭС к источникам финансирования. Эти источники, как правило, находятся на Западе (МВФ, Европейский банк реконструкции и развития, Всемирный банк) или в Восточной Азии (Азиатский банк развития, финансовые институты, связанные с КНР).
Так, в весьма непростом положении сегодня оказался Кыргызстан, который с большим трудом обслуживает собственный государственный долг размером более 4 млрд долларов. При этом, порядка 1,8 млрд долларов Бишкек задолжал Экспортно-импортному банку Китая. В сентябре текущего года власти Кыргызстана попросили Пекин об отсрочке по кредитам. Судя по последним официальным сообщениям посольства КНР в Кыргызстане, в ответ на благосклонность по вопросу отсрочки Пекин ждет от Бишкека еще большей лояльности к проводимой Китаем в Кыргызстане и Центральной Азии политике, а также поддержки Бишкека по значимым для Пекина международно-политическим вопросам (Синьцзян, Тайвань и другие острые международные темы). Между тем интересы развития ЕАЭС и интересы Китая в Центральной Азии иногда не только не совпадают, но и могут быть прямо противоположными.
В этих условиях становится очевидной важность наличия собственного хорошо обеспеченного деньгами финансового института, который мог бы оказывать масштабную помощь и содействие пострадавшим отраслям экономик государств — членов ЕАЭС. Это способствовало бы укреплению единства интеграционного объединения и избавляло бы страны-участницы от необходимости как обращения в сторонние финансовые институты, так и выполнения их требований, которые могут противоречить интересам развития ЕАЭС.
В рамках евразийского интеграционного объединения сегодня работают собственные финансовые институты — Евразийский банк развития и Евразийский фонд стабилизации и развития (ЕФСР). Нельзя сказать, что они функционируют плохо. ЕАБР и ЕФСР финансируют инфраструктурные и производственные проекты во всех странах Союза, а также в Таджикистане. Например, ЕАБР за девять месяцев текущего года профинансировал проекты в Казахстане на 314 млн долларов. Среди наиболее крупных проектов, реализованных с привлечением средств ЕАБР в 2020 году стали: строительство аэропорта в Туркестане, а также проект по строительству Большой Алма-атинской кольцевой автомобильной дороги (БАКАД).
Однако эти проекты носят, скорее, точечный характер. Экономический потенциал финансовых институтов ЕАЭС по-прежнему скромен. Так, уставный капитал Евразийского банка развития составляет всего лишь 7 млрд долл., а объем ЕФСР — 8,5 млрд долл. Этого достаточно лишь для реализации отдельно взятых коммерческих и инфраструктурных проектов средней руки, но не более того.
В текущей непростой экономической ситуации становится очевидным, что прежняя идеология и модель развития ЕАЭС себя определенным образом исчерпала. Большинство торговых барьеров между странами, которые могли быть безболезненно сняты, уже сняты. Эффект от снятия этих барьеров страны-участницы интеграционного объединения также ощутили. Согласно данным комплексного анализа затрат и выгод, проведенного Юрием Кофнером, младшим экономистом мюнхенского Института интеграции рынков и экономической политики, в наиболее выгодном положении оказались Армения, Белоруссия и Кыргызстан. Эти государства ощутили прибавку в 4–12% к росту своего ежегодного ВВП в 2015–2018 гг. В относительно нейтральном положении оказалась Россия. В невыгодном положении оказался Казахстан, который в силу чрезмерного перекоса собственной экономики в сторону добывающей промышленности и отсутствия широкой линейки иных товаров, нарастил дефицит в торговле со странами ЕАЭС, прежде всего с Россией. Однако после снятия основных торговых барьеров интеграционному объединению нужны новые драйверы для роста и поддержания интереса к себе со стороны элит и населения.
Возможным драйвером развития интеграционного объединения могло бы стать изменение концепции ЕАЭС. Последние пять лет она базировалась на том, что ЕАЭС — это прежде всего, экономический союз, призванный решать сугубо торгово-экономические вопросы, а политика остается «за скобками» (читай, в ведении национальных правительств). Такая позиция, безусловно, имела право на жизнь. Более того, подобный «идейный экономизм» сыграл позитивную роль в сглаживании опасений Армении, Белоруссии, Казахстана и Кыргызстана по поводу возможного доминирования России в ЕАЭС и чрезмерной политизации Москвой интеграционного объединения. Как мы видим, за пять с лишним лет работы объединения политизации не произошло и ни одна из стран-участниц интеграционного объединения не утратила и доли своей субъектности на международной арене.
Однако у подобного подхода есть явные минусы, которые наиболее ярко проявляются именно в кризисные периоды. Проблемы, с которыми сегодня сталкиваются государства интеграционного объединения и само интеграционное объединение в целом носят комплексный характер. Они затрагивают экономическую, гуманитарную и политическую сферу и поэтому не могут быть решены сугубо на экономическом уровне. Кроме того, текущие вызовы требуют «сильных решений», которые не могут быть сделаны органами с ограниченными экономическими полномочиями, осуществляющими повседневную рутинную бюрократическую работу.
Текущая реальность 2020 года огорчает не только экономическими катаклизмами, но и негативным политическим фоном. К этому можно отнести: сложную политическую ситуацию в Белоруссии в связи с выборами президента республики и турбулентность в отношениях Москвы и Минска, проблемы в отношениях России и Запада (санкции против газопровода Северный Поток – 2, кейс Навального). Из наиболее поздних событий следует отметить начало в конце сентября текущего года широкомасштабных боевых действий между Арменией и Азербайджаном с применением тяжелых вооружений и очевидным риском дестабилизации ситуации на Южном Кавказе.
Все эти события и процессы, вероятно, указывают на то, что одной экономической повестки для функционирования ЕАЭС уже недостаточно. Она должна дополняться политической и гуманитарной повестками, вырабатываеми на основе общих интересов государств — членов ЕАЭС и быть направлена на решение наиболее актуальных политических, экономических и гуманитарных проблем. Среди этих общих для всех стран ЕАЭС интересов можно отметить: поддержание экономической и политической стабильности в регионе, развитие добрососедских отношений и минимизация политических разногласий, разработка и реализация «больших» совместных антикризисных и инфраструктурных проектов, их совместная координация, финансирование, снабжение технологиями и рабочей силой, защита жизни и здоровья граждан государств-участников ЕАЭС. В этом заинтересована не только Москва, но и другие государства-участники объединения.
Привнесение большей политической составляющей в работу союза должно рассматриваться не как попытка ущемить чей-либо суверенитет, а как создание условий для принятия более «сильных» и всеобъемлющих решений, которые позволили бы скоординировано, ответственно и к общей пользе решать экономические и социальные задачи, а также позволили бы реформировать работу интеграционного объединения и придать новый импульс его развитию. В противном случае Евразийский экономический союз со временем бюрократизируется еще сильнее, станет еще меньше соответствовать вызовам времени и потребностям стран-участниц объединения и в конце концов рискует превратиться в малозначимый «клуб по интересам».
РСМД. 07.10.2020
