Безразличие или беспомощность?
Виктор Агаев, Бонн
Евросоюз, как и НАТО, проводит своего рода политику невмешательства в конфликт между Азербайджаном и Арменией по поводу Нагорного Карабаха. Но если в НАТО тон задали США, то в ЕС — Германия. С чем это связано и что означает?
«Немецкие политики встревожены резким обострением конфликта между Арменией и Азербайджаном вокруг Нагорного Карабаха и призывают стороны немедленно прекратить огонь и начать переговоры. Форум для это есть — Минская группа ОБСЕ»,— это было сказано пресс-секретарем канцлера Штеффеном Зайбертом 28 сентября, буквально на следующий день после «рестарта» конфликта. А уже 29 сентября Ангела Меркель поговорила по телефону с руководителями обеих стран не только как канцлер, но и как глава правительства страны, председательствующей в ЕС. Она подчеркнула необходимость немедленного прекращения огня и возвращения за стол переговоров, после чего бурная немецкая активность затихла.
Уйти от оценок
Больше того, представители правительства ФРГ взяли курс на то, чтобы избегать любых конкретных формулировок. Так, на пресс-конференции в начале октября официальный представитель МИД ФРГ не ответила прямо на вопрос, считает ли правительство Германии Нагорный Карабах частью Азербайджана.
Парламентарии высказываются более открыто, но просматривается, что единого мнения у них нет. Скажем, председатель германо-южнокавказской парламентской группы в Бундестаге Барбара Хендрикс (СДПГ) в интервью Deutsche Welle не решилась возложить ответственность за обострение ситуации ни на одну из сторон, но подчеркнула, что «международное право однозначно на стороне Азербайджана».
А депутат Европарламента Сергей Лагодинский (партия зеленых, ФРГ), напротив, считает, что в эскалации конфликта заинтересован Азербайджан, имеющий в лице Турции «очень сильного союзника, который хочет в очередной раз подчеркнуть свое региональное геостратегическое значение».
Таблоид BILD в начале октября опубликовал интервью, в котором на прямой вопрос, чего же он ожидает от Меркель и Германии, премьер-министр Армении Никол Пашинян так же прямо ответил, что хочет услышать, наконец, четкую формулировку позиции. И эмоционально добавил: «Если Европа не оценит правильно геополитическое значение этой ситуации, то пусть не удивляется, если Турция вновь окажется под Веной»
Содержащийся в этих словах намек на события XVI века прочитали, но — что поразительно — публично на него никто и никак не отреагировал. Причем не только в политических кругах, но и в СМИ. На настоящий момент «зеленый» политик Лагодинский — один из немногих, кто вслух увязывает обострение в Нагорном Карабахе и конфликт между Турцией, Кипром и Грецией, возникший из-за желания Турции поискать газ в спорном регионе Средиземного моря (турецкие буровые суда явочным порядком ведут разведку запасов углеводородов в водах этих двух стран).
В этом конфликте, правда, позиция немцев и ЕС однозначна, поскольку и Кипр, и Греция — члены ЕС. Германия, повторюсь, сейчас председательствует в ЕС, и глава немецкого МИДа Хайко Маас от имени ЕС сразу заявил о «полной солидарности» с ними. И едва не начал переговоры со всеми сторонами конфликта о мирном урегулировании — 13 октября Маас встретился с руководителями Греции и Кипра, на следующий день собирался лететь в Турцию. Но именно в этот момент появилось сообщение о выходе в море турецкого судна Orcus Reis, ведущего разведку газа в море. Маас в нетипичной для него резкой манере назвал это провокацией и вернулся домой.
В общем, и в этом конфликте ни Германия, ни ЕС не готовы делать какие-то более резкие заявления, тем более грозить санкциями. Больше того, Евросоюз дал Турции время — аж до середины декабря — для раздумий о дальнейших отношениях с «западными соседями» и пока торопить ее не хочет. «Продолжение поисков газа стало бы серьезной помехой деэскалации и отношениям между ЕС и Турцией»,— заявил Маас. И еще деталь: специальный саммит по всему комплексу непростых отношений с Турцией ЕС откладывает уже с лета.
Связанные не одной нитью
Эта системная нерешительность Германии, которая нередко воспринимается и как нерешительность ЕС в целом, в любых спорах с Турцией объясняется целым клубком проблем.
Большое, но вряд ли решающее значение имеет экономическая составляющая. Торговый оборот между ФРГ и Турцией — около 40 млрд евро. Турция — важнейший импортер немецкой продукции. Важно и то, что в этой стране работают 7,4 тысячи немецких компаний, а немцы — лидеры по прямым инвестициям в Турцию.
Германия также основной поставщик оружия Турции. В 2018 году туда ушла треть всего оружия, проданного немцами за рубеж. На этом немцы, по данным Минэкономики ФРГ, в 2018-м заработали 243 млн евро, а в 2019-м уже 250 млн. Правда, по данным Стокгольмского института проблем мира (SIRPI), и Греция в 2015–2019 годах закупила больше всего оружия у Германии. А греческий флот пополнили корабли, проданные Германией, хотя и не всегда самые новые. Всего же за 20 лет Германия продала Турции оружия на 2,6 млрд евро, а Греции — на 2,5 млрд.
При этом объем торговли Германии с Грецией в 2019 году составил 8 млрд евро. А благодаря экономическому кризису в конце 2010-х годов, когда в Греции шла приватизация, немцы купили крупные объекты инфраструктуры (аэропорты, телекоммуникационные компании, порты). Это уже объясняет, почему Германия играет большую, но теневую роль в конфликте и не выступает за санкции.
Однако, как заметила консервативная Welt, «у султана (так в ЕС все чаще стали называть президента Турции.— "О") есть и более совершенное оружие — беженцы. Именно оно позволяет Эрдогану управлять Европой, и против этого она бессильна».
Речь идет о беженцах из Азии, Африки, с Ближнего Востока. Пять лет назад, в 2015 году, примерно 1,5 млн — настоящее человеческое цунами — добрались до Европы. Это вызвало в большинстве стран форменную панику и привело к серьезным сдвигам в политике и общественных отношениях. Все последствия миграционного кризиса еще неясны (подробнее — см. «Огонек» №36 за 2020 год), но главное очевидно: новых потоков беженцев никто не хочет.
А в Турции их сейчас около 5 млн — хватит на три цунами масштаба пятилетней давности. Эрдоган удерживает их в стране за деньги ЕС: канцлер Ангела Меркель от имени и по поручению Евросоюза заключила с Эрдоганом в 2016 году соглашение, смысл которого в основном именно в этом.
По официальным данным, ЕС обещал за содержание беженцев в общем и целом более 6 млрд евро (там было несколько соглашений). Но Эрдоган то и дело уверяет, что ЕС не выполняет своих обещаний, а потому постоянно грозится «выпустить» беженцев. Для этого ему, в принципе, достаточно открыть границу с Грецией. Если он на это пойдет, то 5 млн человек в ближайшее время могут оказаться в Западной Европе.
Как это функционирует технически, «султан» показал уже в марте: беженцев на автобусах подвозили к границе, проходящей по речке, и направляли в сторону Греции. Меркель тогда снова пришлось вмешиваться, и через несколько дней проблема была снята. Хотя «цена вопроса» осталась невыясненной.
Очевидно, что Германия и ЕС намерены любой ценой защититься от нового массового наплыва беженцев. Однако справедливо и другое: фраза «поздно пить боржоми» тут более чем уместна.
С чего все начиналось
Турки появились в ФРГ в 1960–1970-е годы как дешевая рабсила, гастарбайтеры, без которых, как думали тогда бизнесмены и политики, невозможно быстро развиваться экономически. Считалось, что они «погостят» и уедут, поэтому не учили языка, не стремились жить, «как немцы». Но жить в ФРГ, видимо, оказалось лучше, чем в Турции, и большинство предпочло остаться. Сейчас в Германии свыше 5 млн турок. Одни из них — граждане Турции, живущие постоянно в ФРГ, другие стали гражданами Германии. Но у них у всех очень прочные клановые связи, причем нередко часть семьи живет в Германии, а часть — в Турции. А это имеет массу последствий.
Скажем, нормальное (по понятиям большинства членов турецкой общины) явление, что мужа турецкой девушке, родившейся и выросшей в Германии, выбирают родственники, живущие в Турции (самоубийства по этому поводу не редкость. А на тему «столкновение цивилизаций на семейном уровне» снято множество фильмов, причем большинство — турецкими режиссерами).
Турки при этом хорошо организованы. В Германии несколько тысяч мечетей, исламских культурных центров и школ. Во всех крупных городах на западе страны и в Берлине (западном) есть в полном смысле слова турецкие гетто. Что это значит? Вывод очень простой: противостоять постоянному и повсеместному, зачастую неконкретному и незаметному давлению Турции Германия просто не в состоянии.
«Плохая интеграция выходцев из Турции становится все более серьезной проблемой»,— отметил на днях Герхард Шиндлер, возглавлявший в 2011–2016 годах немецкую разведслужбу (BND). Он выпустил сейчас книгу, где резко критикует миграционную и интеграционную политику Меркель: «Турки фактически живут в Германии своим параллельным миром, который все быстрее отдаляется от немецкого». Эту тенденцию и усиливающуюся идеализацию Турции «немецкими турками» невозможно предотвратить ни запретами, ни жесткими мерами, констатирует Шиндлер.
Мало того, проблема становится очевидной каждый раз, когда в Турции намечается турбулентность, связанная с конфликтами с соседями, выборами или, как в 2017 году, референдумом о расширении полномочий президента. Тогда за усиление власти Эрдогана проголосовало более половины граждан Турции, живущих в ФРГ, где Эрдогана постоянно «поливают». Интересно, к слову, что доля проголосовавших «за» в Германии была выше, чем в любой другой западной стране.
В Германии вообще самая большая турецкая община за пределами Турции. А в ней, сообщается в отчете службы защиты конституционного строя (VS), «как минимум 18 тысяч правых экстремистов, которых отличает высокая готовность к насилию и тяга к оружию».
Так, сейчас серьезным источником опасности считаются «Серые волки», прославившиеся со времен покушения Али Агджи на папу римского Иоанна Павла II в 1981 году. Это группировка турецких националистов, не обязательно поддерживающих Эрдогана, но обязательно выступающих за «великую Турцию», которая должна объединить тюркские народы от Балкан до Западного Китая.
«Серые волки» обнаружены во всех турецких структурах ФРГ, даже в Бундесвере (!). Их врагами являются греки, курды, армяне, а союзником — «братский народ азербайджанцев».
«"Серые волки" готовы вести борьбу с врагами и в Германии»,— сказал летом один из сотрудников службы защиты конституционного строя берлинской Tagesspiegel. И если бы только «волки»…
Главная проблема, пожалуй, формулируется так. Все течения и группировки, активно борющиеся в Турции за что-то, против кого-то или вовсе между собой, борются и в Германии. Проявлениями такой борьбы стали, в частности, нападения в июле этого года на армянские фирмы, рестораны и клубы в Кёльне и Гамбурге, а также поджог автомобиля посольства Армении в Берлине.
Как несложно понять, поводом для тех инцидентов стала первая волна военных столкновений между Арменией и Азербайджаном в этом году, куда менее острая, чем волна нынешняя, сентябрьская,— многие специалисты теперь квалифицируют ее как разведку боем. Выяснялась, похоже, во время этой «разведки» и возможная реакция Европы и выяснилась: на те столкновения, случившиеся летом, власти Германии не отреагировали никак. Поэтому сейчас эксперты по безопасности констатируют: именно безразличие к турецкой экспансии, взятое на вооружение европейцами, способствовало — и способствует — нынешнему обострению конфликта вокруг Карабаха.
Огонек. №41. 2020
