Волею стрельбы

Кирилл Кривошеев

На прошедшей неделе на границе между Арменией и Азербайджаном произошли самые крупные за последние несколько лет вооруженные столкновения, уже получившие название «четырехдневная война». Побывав в приграничных азербайджанских селах, на местной погранзаставе и в начальственных кабинетах в Баку, корреспондент “Ъ” Кирилл Кривошеев пришел к неутешительному выводу: эскалации конфликта, возможно, не будет, однако то, что произошло, нанесло сильнейший удар по доверию сторон друг к другу и отбросило далеко назад процесс карабахского урегулирования.

На границе

Боевые действия на границе между армянским Тавушем и азербайджанским Товузом продолжались с 12 по 16 июля, но вот уже четвертые сутки, как здесь не стреляют — это позволяет надеяться, что нынешнее обострение закончилось.

Однако спокойной обстановку назвать нельзя. Сейчас в пострадавших селах с азербайджанской стороны подсчитывают ущерб и вызывают саперов — осматривать воронки на предмет неразорвавшихся снарядов.

Насиб Курбанов из села Дондар Гушчу ходит, опираясь на костыль — у него серьезные проблемы с суставами. В дни активных боев он вместе с женой ездил в больницу, и это, возможно, спасло им жизнь. Супруги вернулись домой, и когда утром 18 июля жена пошла задать корму скоту, она увидела в огороде большую воронку.

По вызову приехали сотрудники ANAMA — государственной службы по разминированию, которые разрешили корреспонденту “Ъ” понаблюдать за их работой. Правда, предварительно пришлось около получаса прождать во дворе, пока специалисты не убедились, что снаряд разорвался сразу и находиться у воронки безопасно. «Будем искать осколки, но можем и не найти — они разлетаются очень далеко»,— пояснил сотрудник ANAMA, держащий в руке желтый металлоискатель.

На другой улице корреспонденту “Ъ” показали дом, где снаряд не разорвался, попав между жилым домом и баней. Тем не менее ударной волны было достаточно, чтобы выбить несколько кирпичей из стены. Это случилось еще несколько дней назад, и к моменту моего приезда снаряд успели обезвредить и увезти.

Хотя Дондар Гушчу находится примерно в восьми километрах от границы — дальше, чем другие пострадавшие села Товузского района,— именно там разрушений оказалось больше всего: 12 домов повреждено, два разрушено полностью. Военные установили, что стреляли в том числе из гаубицы Д-30, прицельная дальность которой достигает 15 км. Такой снаряд, судя по всему, попал и в дом двух сестер-сирот — 20-летней студентки Розы и 22-летней медсестры Биране. В том же дворе стоит дом их родственников, в котором взрывной волной выбило все стекла.

Как утверждали опрошенные “Ъ” местные жители, таких обстрелов здесь не было с 1994 года.

«И раньше стреляли, но попадали в поля у границы,— рассказывает пожилая женщина Гаджар Шамшаддинли.— А позавчера (16 июля.— “Ъ”) здесь было как в Сирии».

То же самое “Ъ” рассказали и в Агдаме, в доме единственного мирного жителя, погибшего в ходе этого обострения — 76-летнего Азиза Азизова. «Он был ветераном карабахской войны и очень здоровым человеком. Если бы не снаряд, он точно мог бы прожить до 90 лет»,— говорили его дочь и племянница.

Непонятно, по кому они вели огонь, недоумевали местные жители. Азербайджанские военные появились в селе только после того, как начали стрелять с той стороны. Огонь азербайджанской артиллерии здесь тоже слышали, но все утверждают, что он был ответным.

Село Агдам, где жил господин Азизов, заканчивается азербайджанскими окопами, но проехать дальше по улице и взглянуть на них хотя бы издали корреспонденту “Ъ” не разрешили. Сказали, что по соображениям его же безопасности: до армянского села Чинари, которое тоже пострадало в ходе артиллерийской дуэли, отсюда всего пять километров по прямой.

В итоге увидеть, как выглядит граница Азербайджана и Армении, “Ъ” удалось в соседнем Газахском районе.

Это единственный участок границы Армении и Азербайджана, который охраняет не армия, а пограничные войска. Во время недавнего обострения там не стреляли, однако, по словам полковника Музафара Перизаде, в этом году инциденты случались и погибшие на участке уже были.

Застава «Золотая скала» (Qizil qaya), возле которой действительно есть гора из желтоватого камня,— небольшая, но хорошо оснащенная. Траншеи там облицованы камнем, вдоль них установлены камеры с хорошим приближением. Корреспондент “Ъ” пытался разглядеть армянские позиции через бойницу и перископ, но не смог ничего различить, кроме каменистых верхушек холмов. Зато во время чаепития в офицерской столовой на экране, транслировавшем изображение с камер, вдруг появился человек. Он вскарабкался с армянской стороны на укрепление из автомобильных покрышек. «Мы не нарушаем режим прекращения огня, поэтому он даже не узнает, что мы его видели,— сказал полковник Перизаде.— А раньше они пытались продвинуться вперед, но это у них, конечно, не получилось».

Разбор полетов

Что именно послужило толчком к нынешнему обострению конфликта, до сих пор непонятно. В Ереване утверждают: 12 июля (см. “Ъ” от 14 июля) азербайджанские военные подъехали к армянскому посту на УАЗе, но, заметив противника, бросили машину и убежали, а затем открыли огонь. В качестве довода армянская сторона приводит видеозапись.

Пресс-секретарь Минобороны Азербайджана Вагиф Даргяхлы заверил “Ъ”, что видео с УАЗом — постановочное, изготовленное армянами в провокационных целях. «Мы эту версию полностью исключаем»,— заявил он.

Так или иначе, но эскалация на границе свидетельствует о том, что механизм оперативной связи, установленный после встречи президента Азербайджана Ильхама Алиева и премьер-министра Армении Никола Пашиняна в Душанбе в 2018 году (см. “Ъ” от 29 сентября 2018 года), работает, мягко говоря, не идеально. По словам Вагифа Даргяхлы, эту связь осуществляют не сами военные, а некое другое ведомство. Какое именно — он не уточнил.

Пресс-секретарь Минобороны Азербайджана также заявил “Ъ”, что его нашумевшее заявление о возможности ракетного удара по Мецаморской АЭС в Армении никакая не оговорка: «Армянская сторона на уровне министра обороны, замминистра обороны и других представителей власти указывала, что они будут обстреливать нашу Мингечаурскую ГЭС. Она находится на возвышенности, и это может быть не меньшей катастрофой, чем удар по Мецамору». Впрочем, по данным “Ъ”, угрозы ударить по Мингечаурской ГЭС в армянских СМИ озвучивали лишь эксперты — найти соответствующие заявления официальных лиц не удалось.

Собеседники “Ъ” и в Баку, и в Ереване признают: бои 12–16 июля свели к нулю многие дипломатические успехи, достигнутые за последнее время.

«Еще в 2016 году Азербайджан нанес тяжелейший удар по мирному процессу (имеются в виду боевые действия в Карабахе.— “Ъ”), последствия от которого не были до конца устранены,— заявила “Ъ” пресс-секретарь МИД Армении Анна Нагдалян.— За последние два года мы зафиксировали определенные позитивные сдвиги: снизился показатель нарушений режима прекращения огня, была достигнута договоренность относительно подготовки народов к миру, первым шагом к реализации которой стал проект обмена журналистов. За последние месяцы ненавистническая риторика и угрозы со стороны руководства Азербайджана, воинственные заявления, на фоне которых и произошло последнее обострение, вернули мирный процесс к состоянию на апрель 2016 года». А значит, и доверие, которое стороны укрепляли с помощью гуманитарных обменов, по мнению армянских дипломатов, придется восстанавливать, начиная с этой точки. «Мы ранее достигли соглашения о подготовке народов к миру. Однако последние события и агрессивные заявления руководства Азербайджана продемонстрировали, что не власти Азербайджана должны готовить народ, а скорее наоборот — народ Азербайджана должен готовить свои власти к миру»,— заявила госпожа Нагдалян.

Глава бакинского клуба политологов «Южный Кавказ» Ильгар Велизаде в свою очередь убежден: армяно-азербайджанские переговоры были лишены какой-либо основы, и потому гуманитарные меры не привели к результату. «То, что мы наблюдали в последние годы, было похоже на косметический ремонт в аварийном здании,— сказал он “Ъ”.— Для эффективных переговоров нужно выработать общие принципы, которые будет принимать каждая сторона. И здесь будет очень важна роль модераторов и посредников».

Коммерсантъ. 20.07.2020