Маркировка на евразийском рынке: ЕАЭС на развилке?

Петр Своик

Вскоре после того, как президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев на онлайн-заседании Высшего евразийского совета предложил отложить подписание «Стратегии развития ЕАЭС до 2025 года», случилось очередное обострение на кыргызско-казахстанской границе. Опять на входе в Казахстан скопились большегрузные фуры, правительственные ведомства обменялись достаточно резкими заявлениями-обвинениями, причем кыргызская сторона пригрозила даже поставить вопрос о пребывании в ЕАЭС. Ситуацию пришлось разруливать на уровне премьер-министров.

Не первый и, наверняка, не последний инцидент с перемещением товаров через границу, при том, что границы как раз … нет.

В смысле, есть граница политическая, пересечение которой гражданами регистрируется с обеих сторон, а вот таможенная граница для перемещения товаров – она отменена. В чем кстати и состояла суть образования сначала Таможенного, а затем Евразийского экономического союзов.

Тем не менее, досмотры, вплоть до отказов пропускать груз, имеют место быть. Причин для этого, как официально выдвигаемых, так и «всамделишных», да, впрочем, и опровержений с той и другой стороны – достаточно. Это, прежде всего, попытка сделать кыргызско-казахстанскую границу фактически внешней границей Евразийского экономического союза – из-за слишком уж «проницаемых» таможен между Кыргызстаном и Китаем. Это и старания Минфина Казахстана «поймать» ускользающие от уплаты НДС товарные потоки, – у всех есть свои резоны и своя правда.

Если послушать противников евразийской интеграции – они утверждают, что образование ТС и ЕАЭС только усложнило экономические отношения между суверенными государствами. К примеру, казахстанский бизнес (да и российский тоже) совсем без восторга воспринимает нововведение с обязательной товарной маркировкой в рамках ЕАЭС, как ведущей к удорожанию их продукции. Собственно говоря, этот материал и написан ради разговора о маркировке, но давайте сначала разберемся – что вообще подразумевается под евразийской интеграцией?

В самом деле, торгово-экономические отношения между бывшими советскими республиками благополучно существовали и раньше, до ТС и ЕАЭС, в существенно больших объемах. Так, Казахстан в 2011 году экспортировал в Россию товаров на 7,5 млрд долларов, а по итогам прошлого 2019 года от тех объемов осталось всего 5,6 млрд. Такая же ситуация складывается и по импорту из России: в 2011 году мы купили на 16,9 млрд долларов, в прошлом году только на 14 млрд.

По существу, образование ТС как раз и подвело черту под попытками представить мировой кризис 2007-2008 годов просто «циклическим»: как распад Советского союза положил начало однополярному миру, так и самый первый шаг к возникновению на пространствах Евразии экономического союза стало стартом глобального переформатирования в многополярное мироустройство.

Процесс же таких масштабов не может не быть кризисным, потому-то Евразийскому союзу с самого начала пришлось преодолевать последствия всех тех катавасий вокруг него, многие из которых он сам и породил. Так, к традиционным попыткам перекрыть контрабандно-контрафактный поток по линии Китай – Кыргызстан, добавилась борьба с проникновением на союзный рынок якобы белорусских креветок и других попавших под российское эмбарго европейских товаров. При том, что другие государства-члены, имеющие общую таможенную границу, ни под санкции не попали, ни сами никаких эмбарго не объявляли. Ну и, конечно, по евразийским торговым оборотам сильно ударили несогласованные девальвации сначала рубля, потом тенге и других «союзных» валют 2014-2016 годов.

И если мы посмотрим по существу, чем же занимается ЕАЭС уже на шестом году своего существования, придется констатировать:

а) интеграция пока ограничивается тем самым торговым форматом, который существовал и до нее;

б) усилия органов ЕАЭС пока сводятся к попыткам заменить техническими регламентами и другими мерами то администрирование товарных потоков, которое осуществляли упраздненные таможни;

в) правило принятия решений органами ЕАЭС исключительно консенсусом, вкупе с превалированием национальных суверенитетов над внешними таможенными границами и контрольно-регулирующими органами, надежно блокирует организацию действительно свободного перемещения товаров на продекларированном общем экономическом пространстве.

В каждой стране существует порядка 40-45 видов ограничений на поставку товаров и услуг других стран-участниц. Сами же органы ЕАЭС насчитывают семь десятков препятствий, – более пятнадцати барьеров, под четыре десятка ограничений и под пару десятков изъятий. Подсчитано, что для выхода на рынок России надо отменить восемь основных барьеров, Беларуси – пять, Казахстана – четыре, Армении – четыре, Кыргызстана – три. Над устранением этих ограничений работают специальные комиссии, разбирающие каждую ситуацию путем согласительных процедур, гармонизации законодательства и даже через арбитраж. Это все важно и необходимо, требует значительного времени и это … бег на месте.

Если уж совсем откровенно, то в таком виде интеграция находится в некоем тупике, выход из которого все равно придется искать. А одним из таких выходов как раз и является маркировка товаров, почему на ней и стоит заострить внимание. Причем (внимание!) это может стать выходом не обязательно в более интегрированный формат, путь через маркировку может повести и в обратную сторону.

В самом деле, ратифицированное еще в прошлом году всеми президентами «Соглашение о маркировке товаров в ЕАЭС» предусматривает как общесоюзную маркировку, так и самостоятельную в каждом государстве. Пока что, как эксперимент, на союзном уровне с 2016 года удалось договориться о маркировке изделий из натурального меха. Обсуждаются другие товарные группы, но, похоже, дело пойдет по «суверенным» вариантам. Так, в России с 2019 года обязательной стала маркировка табака, духов, обуви, шин и пневматических покрышек, фотокамер и ламп-вспышек, а также пяти групп изделий легкой промышленности. В этом году обязательна маркировка лекарств, а с 1 июня – готовой молочной продукции. И уже объявлено, что в 2024 году будет образована единая национальная система маркировки и прослеживания товаров.

Другими словами, хотите торговать на рынках России – принимайте ее национальную маркировку, а на нет и суда нет. Включай Евразийский арбитражный суд.

Понятно, что российские производители от этого только выиграют, хотя и там ряд бизнес-ассоциаций уже попечалились насчет дополнительных затрат, грозящих подорожанием продуктов до 10%. Но им деваться некуда. В Казахстане представители торговли, производители молока, безалкогольных напитков и другие тоже публично выступают против обязательной евразийской маркировки, но у них есть альтернатива: работать на собственном рынке.

И вот теперь самое интересное: а кому – самим россиянам или другим участникам больше нужен российский рынок?

Смотрим статистику. Экспорт из Казахстана в Россию, как мы уже говорили, за прошлый 2019 год – $5,6 млрд, против      $14,0 млрд импорта в Казахстан из России. Итого минус 8,4 миллиарда долларов не в пользу Казахстана. То есть, нашим производителям, ну просто край, как надо активнее выходить на российский рынок. И не только казахстанскому бизнесу – правительству тем более необходимо выправлять крупный торговый перекос не с кем-нибудь, а с главным союзником по ЕАЭС. В противном случае никакой валюты не напастись и курса тенге не удержать.

А как у других?

Беларусь: экспорт за 2019 год в Россию $13,6 млрд, импорт  $22 млрд, итого, крупное отрицательное торговое сальдо, как и у Казахстана, – минус $8,4 млрд.

Киргизия – экспорт в Россию $0,4 млрд, импорт $1,5 млрд, сальдо минус $1,1 млрд.

Армения – экспорт $0,8 млрд, импорт $1,7 млрд, сальдо с Россией минус 0,9 млрд.

Наконец, ставший наблюдателем в ЕАЭС Узбекистан: экспорт по прошлому году - 1,2 млрд, импорт 3,9 млрд, сальдо торговли с РФ – минус 2,7 млрд в долларах.

Вот вам и картина: просто торговый формат в рамках Евразийского экономического союза выгоден исключительно Российской Федерации, только она имеет плюсовые сальдо со всеми участниками. Прочие же государства-члены категорически нуждаются в выправлении торговых отношений с ведущим участником ЕАЭС – это вопрос поддержания устойчивости их валют, бюджетов и общей социально-экономической стабильности. Выправление же, как в виде создания производств, способных экспортировать на российский рынок, так и в виде производств импортозамещающих – невозможно вне рамок перевода торгового формата ЕАЭС в совместно-инвестиционный.

Отдельный вопрос: почему все пришло к такому итогу, когда только бывший административный центр имеет исключительно плюсы от остаточно сохранившихся экономических отношений с бывшими «национальными окраинами». Об этом тоже стоит поговорить, но факт есть факт: ни отказаться от снабжения со стороны России, ни заменить его каким-то другим пока ни одно национальное государство не может.

Нам же, чтобы не отклоняться от темы маркировки, достаточно сказать, что дело здесь, среди прочего, в масштабах рынка. Россия, при всей массе ее внутренних проблем, элементарно велика и одно только это дает ей заведомые преимущества перед любой постсоветской республикой. Так, одна только товарная маркировка в масштабах РФ, тоже, наверное, затратная, будет заведомо дешевле любой другой национальной системы. В результате российские товары как заполняли рынки евразийских партнеров, так и будут заполнять. Российский же рынок не маркированные в его национальной системе товары просто не будет пропускать, и даже как бы не заметит – заменит своими.

Зато заметим мы, и весьма ощутимо для собственных производителей и наших рынков заметим.

И вот эта вполне вероятная дополнительная дезинтеграция и без того не очень слаженного общего торгового пространства – она технически получится гораздо более эффективной, нежели досмотры на несуществующих таможенных границах, посты на дорогах или визиты технических инспекторов в торговые заведения. Централизованный и защищенный от подделок выпуск, штрих-коды на любой товар, цифровизация, - отслеживание получится тотальным и, по наладке системы – простым и надежным.

И здесь – развилка, от которой интеграция либо должна идти вперед – в сторону создания дееспособных наднациональных органов и реальных общих рынков. И далее, в сторону перехода от просто торгового к формату совместного инвестиционного развития. Направленного, в том числе, на выравнивание производственных потенциалов и устранение торговых перекосов.

Либо одно только отсутствие общей евразийской маркировки товаров приведет к дополнительной дезинтеграции даже просто торгового формата союзнических отношений.

Выбор невелик. Он (если не рассматривать вообще разделение рынков) между просто присоединением к уже запущенной российской маркировке и инициированием собственных предложений по углубленной интеграции. А кто не успеет, тот опоздает.

ИАЦ МГУ. 13.07.2020