Новые дилеммы Европы
Единственный шаг, который может предотвратить дальнейшее сползание Европы к внешнеполитическому ничтожеству – решительное укрепление самой интеграции и политический союз. Но и здесь на страже своих интересов стоят ведущие европейские государства, которые скорее погубят ЕС как мирового игрока, чем поступятся хотя бы частью суверенитета. Поэтому в ближайшей перспективе Европе, скорее всего, предстоит смириться с дальнейшим снижением своей роли в мире, пишет Тимофей Бордачев, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».
Первые 100 дней работы новых должностных лиц на высших политических позициях Европейского союза – руководителей Совета ЕС, Европейской комиссии и Европарламента – оказались весьма неспокойными и сразу поставили Европу в положение необходимости не задавать тон международной политике, а реагировать на вызовы, возникающие помимо ее воли. Еще совсем недавно большинству европейских лидеров казалось, что достаточно решить текущие внутренние проблемы – перехватить повестку у правых партий в первую очередь – и можно спокойно приниматься за восстановление позиций ЕС в новом неспокойном мире. На фоне таких надежд прозвучало несколько ярких заявлений – о необходимости для Европы создавать собственные военные возможности, более наступательная позиция по вопросам последствий изменения климата и ряд других.
Но уже сейчас на пороге и внутри ЕС стоят те вызовы, которые от его решений не зависят, – пандемия коронавируса и десятки тысяч беженцев, которых турецкое правительство гонит на территорию Евросоюза. В первом случае последствия ограничительных мер национальных властей приведут к серьезным искажениям в области свободы передвижения внутри ЕС. Это, конечно, будет немного драматично для европейцев, но в целом терпимо. Во втором – речь идет о более сложной дилемме – отвечая на новое издание миграционного кризиса, Европа вынуждена обратиться к фундаментальным вопросам своего бытия в международной политике. Прежде всего – к соотношению своих ограниченных силовых возможностей и моральной повестки. При этом отказ от морального знамени в международных делах может вполне вероятно привести страны ЕС к еще большей утрате способности на эти дела влиять выгодным для себя образом. Это происходит именно сейчас, когда общее снижение европейского влияния в мире стало очевидным уже и для самих политиков Старого Света. Об этом, в частности, уже в августе 2019 года убедительно говорил президент Франции Эммануэль Макрон.
Запад выиграл холодную войну не на силовом, а на этическом поле. И если для США эта победа стала только инструментом для того, чтобы попытаться установить собственное силовое доминирование, то для Европы дело обстояло более сложным образом. В силу того, что военных ресурсов у нее, по сравнению с США и даже Россией или Китаем, нет, то именно этическая повестка обоснованно рассматривалась в качестве той, где Европе есть что сказать. Для этого были убедительные основания. Европейцы действительно смогли внутри интеграционного объединения выстроить порядок, при котором минимальная справедливость существовала. Права слабых членов сообщества внутри ЕС гораздо более защищены по сравнению с сильными. Это, наряду с общей защищенностью индивидуума, создавало привлекательность Европы в глазах остальных. Однако пределы эффективности моральной повестки достаточно быстро оказались ограниченными. Она позволила убедительно обосновать расширение ЕС в 2004–2007 годах, но не более. Как только речь заходит о вызовах со стороны тех стран, которые европейской повестке следовать не готовы, сила Европы мгновенно заканчивается.
Ни для кого не секрет, что турецкое правительство просто воспользовалось проблемой беженцев для того, чтобы надавить на ЕС с политическими и экономическими целями. Европейские элиты боятся усиления правых и уверены, что не могут позволить себе новых десятков тысяч беженцев на своей территории. Первый рефлекторный ответ на вызов со стороны Реджепа Тайипа Эрдогана – слова главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен о том, что Греция должна стать «щитом» Европы и другие страны ЕС окажут ей в этом помощь. Такая реакция – индикатор беспомощности и зависимости от мнения ведущих стран – членов ЕС. Неудивительно, что многие в Европе сразу высказали обеспокоенность, что переход на позиции «крепости» лишит ЕС остатков имеющегося у него морального авторитета. Поэтому ни о какой «крепости» речь, конечно, идти не может. Но необходимы другие решения, которые позволили бы европейским лидерам действовать с позиций национального интереса и не слишком поступаться при этом собственным этическим кодексом.
Наиболее яркие европейские интеллектуалы, такие, как, например, Натали Точчи, предлагают Европе пересмотреть отношения с Турцией. Эта точка зрения является, конечно, более перспективной. Однако и она имеет свои ограничители. Даже наиболее глубокое и убедительное партнерство не избавит Анкару от необходимости реагировать на вызовы и угрозы в тех случаях, где Европа ей помочь совсем не сможет. А стало быть, общая линия Турции останется более близкой к реалиям международной политике, нежели чем к более мягким условиям внутри Европы. Значит, «сделка» в любом случае будет не полной и не до конца справедливой в отношении турецких интересов. И базовые условия для нового конфликта сохранятся.
Не менее острой является проблема внешних и не зависящих от воли европейцев вызовов и для единства внутри Европы. Около десяти лет назад патриарх международной политики Генри Киссинджер указал, что одной из важнейших проблем мира является то, что вызовы становятся глобальными, а ответы на них остаются национальными. Это в определенной мере неизбежно – только национальное государство несет ответственность перед своими гражданами. И исполнение этих обязанностей, в силу отличия возможностей государств, неизбежно влечет к конфликту с другими.
Мировое правительство невозможно, и, стало быть, невозможны действительно коллективные меры по решению глобальных проблем – будь то изменение климата или пандемии.
Эта проблема стала очевидна не сейчас, уже 10–15 лет назад стало ясно, что отвечать на общие вызовы ко всеобщему удовлетворению сложно. Найденные ответы всегда будут больше соответствовать интересам одних, нежели других. Неизбежный результат – несправедливость и революционная ситуация. На примере ситуации с беженцами мы видим, что эта базовая проблема не решается полностью даже в таких продвинутых формах межгосударственного сотрудничества, как европейская интеграция.
На протяжении всего периода после холодной войны Европа пыталась выстроить на пространстве воображаемой утопии мир, в котором она была бы сильна. При этом сами страны ЕС могли действовать (и действовали) с позиции силы – там, где могли. Они расширяли Евросоюз и НАТО, не считаясь с мнением России, монополизировали выгоды от борьбы с изменениями климата, диктовали условия внутреннего развития для своих соседей. Другими словами, некоторое время эта идея работала, и у европейцев возникла иллюзия, что так оно и будет оставаться на неопределенно продолжительное время. Однако по мере сокращения силового доминирования Запада (и Европы как его важнейшей части) готовность других – России, Китая или Турции – вести себя так, будто утопия – это и есть реальность, исчезало. На смену игры по правилам Европы приходит игра по общим правилам международной политики, где у ЕС ресурсов очень мало, если они вообще есть. Сейчас Европа обнаруживает вакуум допустимых решений – как на внешнем периметре, так и внутри.
Единственный шаг, который может предотвратить дальнейшее сползание к внешнеполитическому ничтожеству – решительное укрепление самой интеграции и политический союз. Но и здесь на страже своих интересов стоят ведущие европейские государства, которые скорее погубят ЕС как мирового игрока, чем поступятся хотя бы частью суверенитета. Поэтому в ближайшей перспективе Европе, скорее всего, предстоит смириться с дальнейшим снижением своей роли в мире, вплоть до позиций младшего партнера США и все менее значимой для остальных альтернативы в рамках американо-китайского противостояния. Но на большее в новой и по-настоящему глобальной международной политике Европа рассчитывать не может и в силу своих незначительных размеров.
Международный дискуссионный клуб "Валдай". 24.03.2020
