Александр Некипелов: «Мы знаем, что стоим на пороге создания новой мировой финансово-экономической системы. Но не знаем, когда это произойдет»

О коронавирусе и мировых финансово-экономических кризисах, о теоретической возможности замены криптовалютой доллара и ухода со сцены банковской системы, о направлениях в мировой экономической политике еженедельнику «Звезда» рассказал          директор Московской школы экономики МГУ имени    М.В. Ломоносова академик РАН, профессор Александр Некипелов.

«Перемены на рынке ценных бумаг привели к перемещению центра тяжести кризисов из реальной экономики в финансовый сектор»

- Александр Дмитриевич, западные экономисты насчитали четыре мировых финансово-экономических кризиса за последние 50 лет. Этот четвертый. И его не предсказывал только ленивый. Ждали войны США с Ираном, за которой последует падение цен на нефть и разразится кризис. А грянул коронавирус… Коронавирус и кризис экономики - случайное или не случайное совпадение?

- По этому поводу идут многочисленные дискуссии. Я не чувствую себя вправе в них участвовать, поскольку не обладаю ни данными, ни знаниями, которые позволили бы мне с той или иной степенью уверенности утверждать что-то в этом отношении.

Очевидно, что история с коронавирусом впервые открыла совершенно новую и неожиданную взаимозависимость экономики теперь уже с биологией, с неклеточной формой жизни.

Меня, как экономиста, интересуют не столько особенности этого вируса, сколько возникающие в связи с его распространением экономические риски - обрыв хозяйственных связей, остановка одних отраслей и резкое свертывание активности других, пертурбации на финансовых рынках.

Как долго это продлится? Насколько глубоким окажется кризис и в какой степени деградируют мировые экономические отношения? Ведь в современном мире, характеризующемся тесной взаимосвязанностью национальных экономик, такие процессы неизбежно приводят к болезненной реструктуризации всей системы интересов и, как следствие, к многочисленным конфликтам.

У меня сохраняется надежда на то, что еще удастся избежать всеобъемлющего, планетарного экономического кризиса. Но это возможно только в том случае, если достаточно быстро удастся справиться с пандемией, с одной стороны, а с другой, если ответ на возникающие экономические вызовы основных игроков (в том числе и нашей страны) окажется адекватным сложившейся ситуации.

- А если не коронавирус, кризис все равно разразился бы?

- Многие эксперты давали положительный ответ на этот вопрос. Мне же казалось, что 100-процентных оснований для таких пессимистичных заключений не было: многие проблемы поддавались решению за счет разумной, не конфликтной по отношению к партнерам экономической политики. Коронавирус, несомненно, внес очень серьезные коррективы и может при неблагоприятном развитии событий стать спусковым крючком тяжелейшего экономического кризиса.

«Люди сочиняют себе все более сложные, безупречные с математической точки зрения, финансовые конструкции»

- Экономический прогноз в мировом масштабе весьма тревожный. Можно ли считать этот кризис глобальным, каковы его причины и возможные следствия? Как он проявляется?

- Одна из важнейших особенностей современной экономики заключается в резком возрастании роли процессов, протекающих в финансовой сфере. Эта же особенность связана с возможностью мгновенной переброски громадных средств в любую точку земного шара, возникшей в результате фантастического прогресса в сфере коммуникационно-информационных технологий. Сегодня в Бразилию, завтра в Южную Корею, послезавтра в Нигерию... Разумеется, масштабные трансграничные перетоки капитала, непредсказуемо быстро меняющие свое направление, происходят не из любви финансовых инвесторов к самому процессу, а из появившейся у них возможности зарабатывать на малейших несовпадениях в отдаче капитала на различных финансовых рынках. Образно говоря, современные технологии позволили им играть на третьем или даже пятом знаке после запятой у показателей, характеризующих величину процентной ставки.

Глобализация финансовых рынков породила два важнейших вызова для современной экономической системы.

Первый связан с тем, что спорадическое перемещение громадных денежных средств через национальные границы является источником сильных шоков для национальных финансовых систем. В первую очередь, они проявляются в резких колебаниях валютных курсов. Неустойчивость последних может крайне осложнять положение фирм, принадлежащих к реальному сектору экономики: ведь они должны принимать многие решения, обоснованность которых прямо зависит от величины обменного курса.

Второй вызов является следствием того, что финансовые рынки зачастую дают экономическим агентам ложную информацию о реальном положении дел в экономике: об этом свидетельствует их склонность служить площадкой для раздувания многочисленных финансовых пузырей.

Такое положение дел связано с тем, что в основе сигналов, которые дают эти рынки и на которые ориентируются финансовые инвесторы, сплошь и рядом лежат не «рациональные ожидания» экономических агентов, а их страсти, сомнения или даже фобии. Неслучайно видный американский экономист Джеймс К. Гэлбрейт, касаясь на одной из конференций вопроса о причинах глобального финансово-экономического кризиса 2007-2009 гг., полушутя-полусерьезно свел их к использованию на Уолл-Стрит сложнейших финансовых инструментов, разработанных китайскими и российскими математиками. Эти конструкции не были ошибочными в математическом смысле; их порок был в другом - разработчики исходили из того, что порождаемая финансовыми рынками информация адекватно отражает реальное положение дел в экономике.

Новая роль финансовой сферы, объем сделок в рамках которой на порядки превосходит сделки в реальном секторе экономики, проявляется и в том, что сегодня именно эта сфера все чаще становится источником кризисов. Достаточно вспомнить пришедший из юго-восточной Азии кризис 1997-1998 гг. (для России он закончился печально знаменитым дефолтом), а также уже упоминавшийся мировой финансово-экономический кризис 2007-2009 гг.

Конечно, сегодняшняя ситуация характеризуется заметной спецификой. Вспышка коронавирусной инфекции в Китае первоначально привела к разрыву многих международных производственных связей, кардинально изменила положение дел на рынке энергоносителей. Но она тут же сказалась на состоянии мировых финансовых рынков - свидетельством тому являются обвалы капитализации ведущих фондовых площадок, резкое изменение валютных курсов и повышение их волатильности. Опасность в том, что именно финансовая сфера может сыграть решающую роль в дальнейшем развитии неблагоприятных тенденций и трансформации их в новый глобальный финансово-экономический кризис.

- А как под этим углом зрения выглядят страсти по нефти?..

- В том, что цена нефти упала значительно ниже самого низкого уровня времен кризиса 2007-2009 гг., проявились и действия тех факторов, о которых я только что говорил, и особенности самого нефтяного рынка.

Во-первых, подтвердилась колоссальная роль, которую играет экономика Китая на рынке нефти. Экономические сбои, вызванные необходимостью сконцентрироваться на преодолении эпидемии, привели к значительному сокращению спроса Китая на нефть. Поскольку спрос Поднебесной на энергоносители составляет существенную часть мирового спроса, постольку началось быстрое снижение цены на нефть на глобальном рынке.

Во-вторых, сказался тот факт, что нефть уже давно наряду со своими обычными функциями энергоносителя и сырья для химической промышленности играет роль финансового актива. В условиях начавшегося падения нефтяных цен финансовые спекулянты стали занимать «короткую позицию», то есть играть на дальнейшее понижение цен. Цены фьючерсов на нефть упали, а это не могло не ускорить падения и текущих цен.

Наконец, в-третьих, в условиях олигополистического характера мирового нефтяного рынка огромное значение приобретала та позиция, которую займут ключевые производители. Срыв нового соглашения, главными участниками которого являются ОПЕК и Россия, существенно усугубил ситуацию. Ведутся дискуссии по поводу того, чем руководствовалась Саудовская Аравия, принимая решение о масштабном наращивании добычи в период падающих цен, - стремлением поднять свою долю на рынке, вытеснить американскую сланцевую нефть или нанести, здесь уже по сговору с американцами, сильный удар по экономике России. Как бы то ни было, возникла характерная для олигополистических рынков сложная игровая ситуация, характеризующаяся высокой степенью неопределенности как тех шагов, которые будут делать в будущем «основные игроки», так и, соответственно, их результатов.

- Александр Дмитриевич, согласитесь, что все же нынешний кризис не затронул основ самой системы, рыночная экономика остается рыночной. Пока. На каком пороге мы стоим?

- Рыночная экономика остается рыночной. Это правда. Но внутри нее происходят непрерывные подвижки. О кардинально изменившейся роли финансового сектора экономики я уже говорил. Первоначально она обеспечивала, главным образом, перераспределение при помощи кредита ресурсов от тех экономических агентов, у которых они временно являлись избыточными, к тем, кто готов их эффективно применить. С появлением и развитием рынка ценных бумаг ситуация стала меняться. Соответствующие рынки стали также парадоксальным образом широко использоваться для достижения, казалось бы, противоположных целей: и как сфера спекулятивных операций, основанных на стремлении «сорвать крупный куш», и как инструмент страхования от рисков.

Происходящие изменения не всегда удается должным образом оценить даже «высоким профессионалам». Так, за несколько лет до мирового финансово-экономического кризиса          2007-2009 гг. известный американский экономист, нобелевский лауреат Роберт Лукас заявил, что вся эпоха кризисов осталась позади, поскольку экономическая наука разработала инструментарий, необходимый для их предотвращения.

Увы, жизнь показала, что с определенной долей уверенности можно говорить о том, что сегодня не играют прежней роли лишь классические десятилетние циклы деловой активности. В то же время в фокусе внимания оказались, наряду с финансовыми кризисами, долгосрочные циклы Кондратьева, связанные с переходом от одних технологических укладов к другим.

«Самое страшное - это сомнения в эффективности системы»

- Всемирная организация здравоохранения объявила эпидемию коронавируса угрозой всемирного значения. Международный валютный фонд признал, что эпидемия влияет на всю глобальную экономику. Началась паника. Симптомы кризиса нарастают: двойной шок спроса и предложения, пустые прилавки европейских магазинов, падение курсов акций на мировых биржах, рост цен на золото и падение цен на нефть, санкции, переходящие в торговые войны. Страны изолируются, страны закрывают свои границы… С чем, на ваш взгляд, связан этот «индекс страха»?

- Многое, конечно, можно объяснить форс-мажором. Никто, и уж тем более экономисты, не мог предусмотреть заранее коронавирусной пандемии и ее последствий. В этом смысле большие издержки, связанные с таким развитием событий, были неизбежны. Понятно также, что рано или поздно пандемия сойдет на нет, а вслед за этим заполнятся прилавки магазинов, возобновится туризм, начнут восстанавливаться многие из оборванных сегодня хозяйственных связей. Однако мир, по всей видимости, уже не будет таким, каким он был до осени 2019 года.

И главная проблема здесь в том, что тяжелые последствия, вызванные распространением коронавирусной инфекции, со всей очевидностью выявили обратную сторону процесса экономической глобализации, построенной на либеральной идеологии.

В сущности, прозвучал «второй звонок», привлекающий внимание человечества к высокой степени уязвимости от разного рода шоков мировой хозяйственной системы, сформировавшейся в течение последних десятилетий.

- А был первый?

- Первым предупреждением стал мировой финансово-экономический кризис 2007-2009 гг. Тогда была подорвана господствовавшая многие годы уверенность в том, что дерегулирование финансовой сферы приносит человечеству одни только выгоды. «Второй звонок» очевидным образом продемонстрировал низкую эффективность в форс-мажорных обстоятельствах рыночного механизма, не подкрепленного развитой системой глобального регулирования.

Выводы, которые будет делать человечество по итогам «коронавирусной эпопеи», отнюдь не сведутся к увеличению ассигнований на исследования в области биологии и генетики, а также на совершенствование санитарной службы и медицины в целом. Невозможность - в силу больших различий в национально-государственных интересах, - быстрого выстраивания адекватной системы глобального управления над либерализованной системой трансграничных экономических отношений делает, на мой взгляд, более чем вероятной перспективу известного «отката» в процессе глобализации.

Скорее всего, произойдет усиление национального регулирования различных сфер международных экономических отношений, а также усилится тенденция к замещению универсальных экономических связей региональными.

- До недавнего времени многие экономисты считали, что развитие мировой экономики, как и мировых отношений, идет по глобалистскому однополярному пути. Вместе с тем мир все больше становится многополярным, эта тенденция свойственна и экономике. Можно ли говорить о наступлении нового мирохозяйственного уклада?

- Либеральная картина мира, как известно, базируется на желательности максимального ограничения экономических функций государства: предполагается, что определяемое действием рыночного механизма поведение фирм и потребителей обеспечивает достижение экономического оптимума.

Эта теоретическая позиция долгое время весьма гармонично сочеталась с интересами Соединенных Штатов, которые вместе с другими развитыми государствами настойчиво «продавливали» скорейшее снятие исторически сложившихся барьеров на пути трансграничного движения товаров, услуг и капитала. Успех в этой деятельности обеспечивался господствующим политическим и экономическим положением США, однополярным характером мироустройства.

Однако постепенно формировались предпосылки для подрыва однополярности. Самостоятельную позицию на мировой арене стал отстаивать целый ряд государств, в том числе и Россия.

Китай стал второй экономикой в мире, а по некоторым данным, уже обогнал Соединенные Штаты по общему объему ВВП. Не может не волновать Америку и будущее доллара как мировой валюты. Сегодня ни для кого не являются секретом те преимущества, которые США получают благодаря особой роли своей валюты в международных расчетах. Если чисто гипотетически представить, что завтра все находящиеся за рубежом доллары обрушатся на американский рынок, то станет сразу же ясным, что такое развитие событий неизбежно привело бы к полной дезорганизации экономики этой страны. Конечно, иностранные держатели долларов сами не заинтересованы в их обесценении, но деликатность возникшей ситуации, её потенциально взрывоопасный характер сегодня очевидны для всех.

Европу со времен Шпенглера волнует проблема заката. Сегодня она сталкивается с демографическим и миграционным кризисами, с вялой хозяйственной динамикой, опасностью потери собственной идентичности. Параллельно этому мировой финансово-экономический кризис 2007-2009 гг. выявил серьезные проблемы со сложившейся международной специализацией США и некоторых других развитых стран. Происходивший в течение ряда предшествующих десятилетий уход из реального сектора экономики и концентрация на сфере услуг (прежде всего финансовых) обернулись для этих государств перспективами значительных потерь в связи с погружением многих из этих секторов если не в кризисное, то в турбулентное состояние.

Ирония судьбы состоит в том, что теперь национально-государственными интересами вынуждены озаботиться те, кто еще недавно открыто насмехался над ними.

Вот почему не стоит недооценивать лозунг Трампа вновь сделать Америку великой. Этот лозунг, а также связанная с ним программа действий являются вполне рациональной реакцией на происходящие в мире изменения. Таким образом Соединенные Штаты рассчитывают не допустить ослабления своих позиций, заблокировать формирование подлинной многополярности.

И Трампу уже многое удалось сделать. Он вернул целый ряд ведущих производств в страну, побудил крупнейшие американские компании перевести крупные финансовые средства из офшоров в США, содействовал созданию условий для динамичного экономического развития.

Происходящая смена парадигмы мирового развития характеризуется не только изменением конфигурации интересов основных игроков на планетарном уровне, но и подрывом традиционных «правил игры» в сфере международных отношений. В обход установленного в рамках ООН порядка одни государства вводят «санкции» против других, Соединеные Штаты активно распространяют действие своего законодательства за пределы собственных границ, произвольно трактуют принятые на себя обязательства (в частности, в рамках ВТО), широко применяют двойные стандарты по отношению к оценке однотипных событий. Все это приводит к резкому усилению неопределенности мирового развития, в том числе в экономической сфере.

- Неопределенность или навязывание новых правил?..

- Возможно, перед нами длительный период формирования новых правил игры на международной арене. Такой период не может быть простым: ведь любые правила не только создают рамки для гармонизации интересов «участников игры», но и сами являются результатом столкновения их интересов. Из теории социального выбора известна возникающая здесь «логическая закольцованность»: для того, чтобы согласовывать интересы членов любой группы, нужно предварительно согласовать порядок согласования их интересов. Поэтому велика вероятность того, что впереди перед нами болезненный процесс выработки новых правил взаимоотношений, который будет сопровождаться формированием одних и распадом других коалиций, выдвижением новых и уходом на вторые позиции прежних лидеров.

«Нам необходимо серьезно проинвентаризировать, и без всяких идеологических шор, наши подходы к экономической политике»

- Как все это скажется на России, насколько наша экономика уязвима к внешним шокам, и готово ли наше правительство отказаться от либеральной модели и внести изменения в реальную экономическую политику?

- В таких ситуациях как сегодня на первый план неизбежно выходят текущие проблемы. Так происходит во всем мире, в том числе и у нас. Многие, и я - среди них, любят цитировать Дж. М. Кейнса, указывавшего на то, что долгосрочная перспектива важна только в том случае, если остался жив в краткосрочной. Но это совсем не означает, что вопросы стратегического характера в трудные времена следует просто откладывать «на потом». В истории немало примеров того, как именно в таких условиях формировались принципиально новые решения, определявшие развитие на многие десятилетия вперед. Сошлюсь лишь на курс Рузвельта, сформированный в период «Великой депрессии».

Сегодня нам важно без всяких идеологических шор тщательно проанализировать и дать объективную оценку проводившейся в стране экономической политике. Это нужно сделать не для того, чтобы кого-то в чем-то обвинить. Без этого мы просто не сможем вырваться из трясины стагнации, в которую российская экономика погрузилась после кризиса 2007-2009 гг.

Пока же мы предпочитаем делать хорошую мину при плохой игре, не очень-то смущаясь очевидных нестыковок в собственных утверждениях. Еще совсем недавно министерство финансов и центральный банк убеждали всех, что благодаря бюджетному правилу и проводимой денежно-кредитной политике удалось «отвязать» динамику курса рубля от динамики мировых цен на нефть. Сейчас, когда цены на нефть, а вслед за ними курс рубля с треском обвалились, правительство и центральный банк уверяют, что они «контролируют ситуацию» и, более того, предвидели (?) ее возникновение.

Можно, конечно, ссылаться на форс-мажорные обстоятельства, с которыми столкнулась вся мировая экономика, указывать на то, как трясет фондовые рынки в самых разных концах планеты.

Но нельзя же не видеть того, что в Соединенных Штатах финансовые инвесторы «убежали» из ценных бумаг и «прибежали» в доллар, а у нас они «бегут» и из ценных бумаг и из рубля в доллары. Парадоксально, но факт: крепкий рубль стал легкой жертвой коронавирусной инфекции!

Не помогли ему и крупные валютные накопления - предмет нашей особой гордости. Но ничего, бодримся мы, зато они помогут нам выполнить принятые государством социальные обязательства. А нас не смущает ставшая уже закономерностью следующая последовательность: высокие цены на нефть - направление дополнительных доходов в резервы и связанное с этим сдерживание инвестиций в модернизацию производства - низкие цены на нефть и связанное с этим расходование резервов на предотвращение краха финансовой системы и очередного обвала рубля? Не уподобляемся ли мы, восхваляя политику безудержного направления средств в «кубышку», автолюбителю из советской юморески, который подвел следующее основание под свои бесконечные скитания в поисках запчастей: не знаю, как бы я справился со всем этим, если бы у меня не было автомобиля!

«Теоретически возможен переход мира к замене доллара криптовалютой и к гибели банковской системы»

- Неопределенность мирового экономического развития в кратко- и среднесрочной перспективе, по Вашему мнению, велика. А какие главные факторы будут определять развитие мировой экономики в длительной перспективе? Ваши прогнозы.

- Об этом сегодня начинают задумываться многие специалисты, и это правильно. Вопрос о том, каковы перспективы существующей экономической системы отнюдь не праздный. Дело в том, что уже сейчас мы сталкиваемся с удивительными для классической рыночной экономики феноменами.

Возьмем криптовалюту. В ней нет ни грамма материи, это - информация. И в то же время ее появление дает основание говорить о возможности «второго пришествия» золотого стандарта. Поэтому отнюдь не случайно авторы этих цифровых денег назвали механизм их эмиссии «майнингом» (добыча).

Конечно, сегодня криптовалюта - это не столько средство обращения товаров, сколько спекулятивный актив. Но давайте только представим себе, к каким изменениям рыночной экономики могло бы привести замещение современных кредитных денег криптовалютой.

Важнейшее из них - уход с арены всей банковской системы во главе с центральным банком: ведь финансовый посредник, каковым является коммерческий банк, не нужен как элемент системы расчетов, осуществляемых в криптовалюте. А исчезновение центрального банка означает и исчезновение денежно-кредитной политики, сегодня являющейся одним из важнейших рычагов регулирования рыночной экономики.

Удивительные вещи происходят с организацией производственного процесса: в условиях развитых цифровых технологий в ряде областей наблюдаются процессы своеобразного возврата от крупных, основанных на коллективном труде систем, к индивидуальному производству. Как-то незаметно исчезли классические фирмы - таксопарки, и на их место пришли неведомые прежде договорные структуры, в рамках которых индивидуальные водители взаимодействуют с агрегаторами, предоставляющими им услуги по поиску клиентов.

Сегодня много пишут о проблемах с занятостью, которые возникнут уже в ближайшие десятилетия из-за неизбежного исчезновения в цифровую эпоху целого ряда массовых профессий (водителей автомашин, переводчиков, хирургов, юристов и т.д. и т.п.). Обращается внимание на то, как во многих видах деятельности роботы вытесняют человека из процесса управления производством.

- Мировая власть плюс роботизация всей экономики… Куда мы идем?

- Связанные с этим текущие проблемы могут быть весьма острыми, но все же вполне решаемыми в рамках рыночной парадигмы. Серьезнее проблемы долгосрочные. Понятно, что под «напором роботов» деятельность людей все больше и больше будет перемещаться в творческую сферу: в разработку общей стратегии развития производства, в сферы искусства и науки. Проблема здесь в том, что рыночная система вряд ли подходит для реализации такой серьезной трансформации основ жизни общества. Ведь творческие виды деятельности - общепризнанные сферы так называемых «провалов рынка». Соответственно, возникает вопрос о том, какой будет пострыночная экономическая система. Впрочем, мы, наверное, зашли слишком далеко в будущее…

Беседовал Юрий Строев

Zvezdaweekly.ru. 26.03.2020