Владимир Чижов: ждем, что ЕС, как Мюнхгаузен, вытащит себя из санкций

Постоянный представитель России при Евросоюзе Владимир Чижов рассказал в интервью РИА Новости о том, возможно ли, несмотря на разногласия по Украине, улучшение отношений ЕС и РФ, что для этого нужно и когда это произойдет. Он также объяснил ситуацию вокруг проекта строительства газопровода "Северный поток–2", сообщил, будут ли Россия и ЕС отказываться во взаимной торговле от расчета в долларах и переходить на евро, и спрогнозировал, стоит ли ждать в ближайшем будущем отмены европейских санкций против РФ.

— Владимир Алексеевич, 10 февраля в России отмечался День дипломатического работника. Расскажите, как вы его встретили? Как сейчас российским дипломатам работается с Евросоюзом?

— Не хотелось бы говорить штампами, но День дипломатического работника мы действительно встречали в обстановке трудового подъема. Наши здешние клиенты усердно заботятся о том, чтобы без работы мы не оставались. Хотя, конечно, прорывов в наших взаимоотношениях с ЕС ввиду текущей ситуации не ждем.

Вообще, хочу отметить, что нам, российскому обществу, стоит избегать крайностей в отношении к Евросоюзу: его не надо ни фетишизировать, ни демонизировать. На Евросоюз, на его возможности и его проблемы следует смотреть трезво и объективно. Тем более что сейчас он переживает непростой период собственного развития.

— К примеру, недавно состоялся Brexit.

— Да, но собственно "развод" – лишь первый акт этого "мерлезонского балета". А второй начнется, когда стороны утвердят свои переговорные позиции и перейдут к обсуждению условий будущего сотрудничества друг с другом. На утверждение переговорных мандатов необходимо время, и пока ситуация складывается так, что на сами переговоры у сторон останется месяцев десять.

Предсказать, сколько эти дискуссии реально продлятся, трудно. Конечно, возможны и вариант продления срока, отведенного на переговоры, и перспектива согласования сначала скелетного соглашения, состоящего из базовых постулатов, с тем чтобы потом можно было не спеша наращивать мясо на этот скелет.

Какой вариант будет избран, сейчас не может сказать никто.

— Вы ранее говорили, что возможно улучшение отношений России и ЕС.

— Я считаю, что, во всяком случае, окно возможностей для этого есть.

— А с чем это связано? Не с тем ли, что вы видите расширение дипломатических контактов по направлениям сотрудничества, которые не заморожены ввиду санкций?

— Во-первых, я вижу определенное обновление в Евросоюзе.

— Обновление чего? Мыслей или состава руководства?

— Состава, но и, я надеюсь, мыслей. Состав обновился, конечно, не на сто процентов. Тем не менее в рамках нескольких последних месяцев появились новые Еврокомиссия, Европарламент, руководитель Евросовета. Хотя если говорить о Европарламенте, то, к сожалению, традиция извлечения политических очков из конфронтации с Россией сохраняется у большинства депутатов и у многих политических фракций.

Но главное даже не смена лиц в известных зданиях в центре Брюсселя. Главное – это растущее осознание в странах-членах ЕС бесперспективности линии на конфронтацию с Россией и конкретно нынешней ситуации, когда двусторонние отношения, по сути, стали заложником украинского кризиса.

Пока приходится констатировать, что те возможности для улучшения наших отношений, которые открывались на протяжении последнего времени, были Евросоюзом упущены. В результате этого мы видели расширение санкционных списков и отсутствие, я бы сказал, реального поворота политики ЕС. Но полагаю, что это все же произойдет, и, будем надеяться, скорее раньше, нежели позже.

— Учитывая текущую ситуацию на Украине, можно ли делать вывод, что экономические антироссийские санкции ЕС пока будут сохраняться и дискуссий о том, что они могут быть частично сняты, нет?

— Отмечу, что это не тема наших переговоров с Евросоюзом. Мы не обсуждаем судьбу односторонних рестрикций, которые, кстати, не вполне корректно называть санкциями (ведь санкции – это прерогатива исключительно Совбеза ООН), и тем более никого ни о чем не просим. Мы ждем, когда ЕС накопит достаточно политической воли, чтобы, подобно барону Мюнхгаузену, вытащить себя из того тупика, в который сам же себя и загнал.

Впрочем, сейчас этого может оказаться уже недостаточно, потому что время идет и ненормальность нынешней ситуации все более очевидна и все больше наносит ущерб нашим общим интересам. А Россию и ЕС ведь объединяет не только общее географическое пространство (как любят изъясняться некоторые европейские политики), но и реальные объективные задачи – экономические и политические, и интересы общей безопасности перед лицом общих угроз от терроризма до нового коронавируса.

— США грозят санкциями европейским компаниям за участие в "Северном потоке–2", Штаты проводят определенную политику на Ближнем Востоке, в торговле, в том числе в отношении ВТО и ЕС. Евросоюз же продолжает называть США своим важнейшим союзником. Как вы смотрите на подобную ситуацию?

— Было бы странно, если бы в ЕС вдруг заявили о полном разрыве отношений с США, поэтому давайте исходить из реальной ситуации, тем более что, вновь возвращаясь к поводу для нашей встречи, дипломатия это искусство возможного. Но, конечно, мы отмечаем, что набор противоречий между Европой в широком смысле и Соединенными Штатами расширился за последнее время. Причем насколько это связано лишь с личностью нынешнего президента США, к чему часто пытаются все свести, – вопрос спорный.

— А может ли Евросоюз дать отпор санкциям США в отношении европейских компаний, работающих с "Северным потоком–2"?

— Пока мы слышим достаточно жесткую риторику, заявления о неприемлемости подобных действий Вашингтона для Европы. О практических же шагах можно говорить только гипотетически. Допустим, если взять пример Ирана, в чем проблема экстерриториальных санкций? В том, что первыми сошли с дистанции и отказались от дальнейшей работы с иранцами те крупные европейские компании, у которых существенная часть бизнеса завязана на Соединенные Штаты. Собственно, на это американский расчет и направлен – что компании откажутся сами. Это первое. А второе мощное оружие в руках американцев – это доллар. Все трансакции, которые проходят через долларовую систему расчетов, США в состоянии зажимать.

Однако вернемся к "Северному потоку–2". Он построен на 94%. Осталось 6%, которые, очевидно, будут достроены в первом полугодии. Это не значит, что газ пойдет в тот же момент, поскольку необходимо будет провести еще ряд технических работ и испытаний. Поэтому последний прогноз нашего министерства энергетики и Газпрома заключается в том, что запуск газопровода может состояться в конце нынешнего или начале следующего года. Да, конечно, газ, который пойдет по этому трубопроводу, ждут в Европе. Но на сегодняшний день остроты положения нет, потому что подземные хранилища газа в ЕС достаточно заполнены, да и зима пока более чем мягкая.

— А задержка с запуском "Северного потока–2" может дать нам больше времени разобраться с ситуацией с применением Газовой директивы?

— С ней уже разобрались. Я думаю, что применение этой директивы не стало бы проблемой. Так что, с моей точки зрения, сейчас запуск газопровода – это вопрос технический.

— Вы упомянули доллар как инструмент в руках США. Евросоюз ранее заявлял, что стремится к расширению своих расчетов в евро. Мы обсуждаем с Евросоюзом эту тему – возможность увеличить объемы расчетов в единой европейской валюте или в рублях?

— Безусловно. Эта тема обсуждается, в том числе на уровне руководства российского правительства и Еврокомиссии. Диалог идет, и у нас постепенно растет процент сделок в евро. Но расчеты по нефти, к примеру, традиционно идут в долларах, поскольку торговля ею проходит через глобальный рынок. Так что в этом случае все не так просто, даже при обоюдном желании сторон. Тем более пока крупные европейские энергокомпании не очень стремятся проводить сделки в евро.

— Новый состав Еврокомиссии считает очень важным приоритетом для себя расширение ЕС в сторону Западных Балкан. Как Россия смотрит на подобную активность ЕС? Чем это может грозить нам в среднесрочной и долгосрочной перспективах?

— На сегодняшний день такой активности, как в былые годы, я не наблюдаю. Скорее этот процесс идет по инерции. Россия в принципе относится к расширению Евросоюза как к объективному процессу, своего рода региональному измерению глобализации. Однако насколько сама глобализация сейчас пользуется всеобщей поддержкой – это большой вопрос. В целом ряде регионов, в том числе в Европе, мы наблюдаем и противоположные тенденции.

Для ЕС же концепция расширения это в первую очередь вопрос политический, нежели экономический, потому что при всем уважении к потенциальным кандидатам крупных в экономическом плане стран среди них нет. Более того, многие эти государства отягощены проблемами как в отношениях друг с другом, так и с некоторыми странами-членами ЕС.

РИА Новости. 12.02.2020