Почему России не выгодно вступление Узбекистана в ЕАЭС и существует ли вызов независимости республики от этого шага
Кандидат политических наук и директор Негосударственного научного учреждения "Караван знаний" Фарход Толипов в своей авторской статье рассуждает о том, почему Узбекистану стоит серьезно подумать о необходимости вступления в ЕАЭС, и что этот шаг принесет республике.
Взбудоражившее общественное мнение и экспертное сообщество неожиданное сообщение о возможном вступлении Узбекистана в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) породило дискуссии о плюсах и минусах такой перспективы. Эти дискуссии разделили и общество, и аналитиков на сторонников и противников решения о вступлении, создав тем самым серьезное политическое напряжение. Уже много написано и сказано об этом как на официальном уровне, так и на уровне экспертов, журналистов, простых граждан.
Во всем это дискурсе пока остаются в стороне или недостаточно проанализированными два вопроса: 1) о том, насколько выгодно или не выгодно самой России вступление Узбекистана в ЕАЭС; 2) а также о том, будет ли связано это вступление с вызовом для независимости Узбекистана. Попытаюсь рассмотреть эти два вопроса.
I. Выгода для России от вступления Узбекистана, как я представляю, лежит не в экономической сфере, а в геополитической. Страны Союза не являются основными и крупными партнерами России в ее торговле со странами мира; такими партнерами являются КНР и ЕС. Поэтому торговля, при всей ее важности, не детерминирует настойчивое стремление Москвы заполучить (иначе не скажешь) Узбекистан в свою копилку ЕАЭС, тем более что торговля между Россией и Узбекистаном постоянно растет из года в год и без членства последнего в Союзе, достигнув отметки почти 6 млрд. долларов.
Созданная за годы независимости огромная правовая база двустороннего сотрудничества, включающая множество договоров и соглашений, позволяет успешно развивать двусторонние отношения без привязки к ЕАЭС. Да, экономическое доминирование России в рамках Союза выгодно ей, но не для его членов, но даже эта выгода мала по сравнению с масштабами ее торговли и экономического сотрудничества с другими странами мира.
Российские стратегические аналитики не могут не понимать, что ее экономическое доминирование в рамках ЕАЭС (более 80% общего ВВП Союза приходится на Россию и торговый баланс в этом Союзе постоянно в пользу России), не может не вызывать разочарование и недовольство у малых стран-членов. А это, в свою очередь, может порождать установки к выходу из состава Союза.
Что же тогда заставляет Москву так удерживать ЕАЭС на плаву? Мое предположение – это геополитика. В настоящее время Россия оказалась в неблагоприятном международном положении. Санкции со стороны США и ЕС, война в Сирии, проблема Крыма, конфликт с Украиной. В политическом истеблишменте и СМИ России сильны и доминируют антизападные и даже антиукраинские настроения.
Руководство РФ не скрывает своей ностальгии по СССР, называя его распад самой крупной геополитической катастрофой 20-века. Москва с завидным постоянством твердит о надвигающейся террористической угрозе с территории Афганистана странам Центральной Азии. Наконец, в России с определенной настороженностью следят за ростом влияния Китая в регионе, что, в частности, нашло свое отражение в концепции стыковки ЕАЭС с китайской инициативой ЭПШП (Экономический пояс Шелкового пути). Это не полный перечень геополитически обусловленных факторов, влияющих на позиции Москвы в пространстве Евразии.
Вспомним широко распространенный дискурс об ожидаемых импликациях реализации глобальной китайской инициативы ОПОП ("Один пояс, один путь") и ее континентальной евразийской компоненты ЭПШП: для многих аналитиков, наблюдателей и политиков это не просто экономический, торговый, инфраструктурный, логистический и транспортный мега-проект Пекина. Многие все больше задаются вопросом о выгодных для Китая геополитических последствиях этого мега-проекта не только в Евразийском, но глобальном масштабе. Почему же мы должны отрицать возможность наличия скрытого геополитического проекта в внешне кажущемся сугубо экономическом ЕАЭС?
Представим себе гипотетическую ситуацию потери Россией своего доминирования в Центральной Азии. В Москве такая ситуация действительно может выглядеть вызовом геополитическим интересам и безопасности России как великой державы. Об этом можно часто читать в многочисленных публикациях российских СМИ, сайтах, аналитических изданиях, официальных заявлениях и т.п.
Более того, ко всему этому можно даже отнестись с пониманием. Однако такая логика мышления, наверно, более выглядит как атавизм 19-века, имперский пережиток и искажение реальной картины. Дело в том, что голословные утверждения о потере влияния, вызовах безопасности и интересам России, чем дальше, тем больше, будут терять свою силу и даже выглядеть провокационными, если не раскрыть их конкретный смысл. Что означает выражение "потеря сферы влияния" (или доминирования)? Что означает вызов интересам и безопасности России? В чем можно подозревать (или винить) Узбекистан, если он не вступит в ЕАЭС?
Ни о какой потере сферы влияния или вызовах российским интересам и безопасности не может быть речи по крайней мере по двум причинам: а) отношения между Узбекистаном и Россией всегда были дружественными и взаимоуважительными, они достигли высоты стратегического партнерства и союзничества; б) пространство СНГ всегда было и остается Российско-центричным и без ЕАЭС, и этого вполне достаточно для сохранения нормального климата взаимного доверия и сотрудничества стран на этом пространстве. Поэтому на фоне СНГ ЕАЭС выглядит как сугубо геополитический проект.
На геополитическую подоплеку также косвенно указывает волна участившихся визитов в Узбекистан российских чиновников высшего и высокого ранга в 2018-2019 годах. Создается впечатление, что ЕАЭС больше нужен не Узбекистану, а России.
Сделаю предположение: вступление ЕАЭС не выгодно самой России по двум причинам:
а) форсирование этого объединения не будет служить росту международного имиджа РФ, поскольку оно будет усиливать представления в мире о ее гегемонистских амбициях;
б) вступление такого крупного государства в ЕАЭС может привнести с собой элемент неопределенности на перспективу, поскольку система международных отношений и мировой политики находится в состоянии турбулентности. При этом молодым независимым государствам, адаптирующимся к новому мировому, порядку трудно и рискованно вовлекаться в геополитические проекты. Если бы политики в Москве взглянули на ситуацию глазами узбекистанцев и постарались оценить интересы самого Узбекистана, то могли бы вспомнить, что однажды Узбекистан уже вступал в ЕврАзЭС в 2006 году, но вышел из него два годя спустя. Наступление подобного сценария в ЕАЭС нельзя исключать при определенных обстоятельствах. (Я даже придумал термин "УЗБЕКСИТ" для такого случая).
Поэтому Москва, по-моему, должна задуматься над тем, а не распыляются ли ее геополитические и другие ресурсы и потенциал на, возможно, бесплодный проект.
России, на мой взгляд, более важно нынче сосредоточиться на трех вещах:
а) на достижении собственной привлекательности как демократического государства, подлинного лидера на евразийском пространстве;
б) на укреплении СНГ, которое не перегружено геополитическими интригами;
в) на поиске инновационных (а не оставшихся с 19-20 веков) решений касательно модели нового миропорядка и своих отношений с мировыми державами, прежде всего теми, которых Россия все еще считает своими геополитическими противниками (и что важно, к которым ни Узбекистан, ни другие малые государства враждебно не относятся).
II. При обсуждении вопроса о членстве Узбекистана в ЕАЭС и его последствиях некоторые узбекские аналитики и политики в своей риторике использовали аргумент о том, что ЕАЭС есть некая форма реинкарнации СССР и что это будет означать потерю независимости нашего государства.
Критикуя эту позицию как не состоятельную, сторонники ЕАЭС-членства упустили из виду тот момент, что оппоненты ЕАЭС-членства на самом деле сами знают, что речь здесь, разумеется, не идет о восстановлении СССР в прямом смысле слова. Упоминая СССР, оппоненты лишь указывали на, так сказать, другую сторону монеты, на то, что структура ЕАЭС постепенно приближается к структуре СССР, что речь идет исключительно о бывших советских, что иначе и быть не может.
Именно поэтому такое переформатирование бывшего советского пространства в виде ЕАЭС не может не порождать ассоциации с СССР и ожидания (уместные или неуместные) новой потери независимости. Мы не можем отрицать существование довольного крупного сегмента общества, который придерживается такой позиции, и игнорировать подобные его опасения.
Например, некоторые аналитики вспомнили судьбу Бухарского Эмирата и Хивинского ханства в 19-веке: после колонизации этого региона эти два государства фактически потеряли свою независимость во внешне политике при сохранении независимости (как оказалось, временно) во внутренней. Разумеется, похожий сценарий в современной Центральной Азии маловероятен, но подобные ассоциации уже возникли у многих.
Драматическая шумиха по поводу непременного вступления в ЕАЭС, игнорирующая всякие контр-аргументы, уже порождает подозрения (уместные или неуместные) о наличии скрытого давления со стороны Москвы на руководство Узбекистана. Как развеять эти подозрения, если они ложные? Только одним способом: не торопливым, спокойным выведением вопроса о перспективе ЕАЭС-членства с узких коридоров и кабинетов политической элиты в пространство честного, заинтересованного, широкого и открытого обсуждения с вовлечением ученых, экспертов, студентов, журналистов, гражданского общества.
Два года назад президент объявил концепцию диалога с народом. Очевидно, внешнеполитические ведомства, парламент, стратегические институты должны помнить об этой концепции в ходе подготовки важного государственного решения.
Тем временем, никакой ЕАЭС, очевидно, не сможет прервать торговлю и экономическое сотрудничество Узбекистана со странами мира, включая тех, которых Москва считает своими геополитическими соперниками (с некоторыми из них Узбекистан находится в отношениях стратегического партнерства).
Однако авторитет Узбекистана как ответственного лидера Центральной Азии, который нынче заново открывается миру и стал набирать, так сказать, очки в мировом сообществе, может понизиться из-за скоропалительного решения о членстве в ЕАЭС – решения, принятого келейно, без широкого публичного обсуждения этого судьбоносного вопроса.
С момента обретения независимости, руководство Узбекистана, как, впрочем, и других бывших советских республик, постоянно стремилось реализовать стратегию диверсификации, понимаемую как диверсификацию внешней торговли, транспортных коридоров и источников инвестиций. Это верно. Но диверсификацию следует понимать в более широком смысле как диверсификацию внешнеполитическую, геополитическую, стратегическую и тому подобное.
Большинство мировых мозговых центров и ведущих экспертов, исследующих Центральную Азию, рассуждая о геополитических процессах в этом регионе, постоянно твердили о важности сохранения и укрепления независимости стран Центральной Азии как главного условия для их развития и процветания. Они также постоянно указывали на то, что в интересах России удержать постсоветское пространство в сфере своего эксклюзивного доминирования и влияния и что это доминирование и влияние будет подрывать независимость стран региона.
Наконец, они также указывали на ключевую роль Узбекистана в регионе и на важность реализации его потенциала для объединения стран Центральной Азии. С этой точки зрения, решение о вступлении Узбекистана можно ассоциировать с особой формой новой зависимости в 21-веке этого государства от великой державы, как это случилось с другими малыми членами ЕАЭС.
Выше я писал, на чем лучше стоит сконцентрироваться России. Здесь хотел бы сказать, что Узбекистану стоит сконцентрироваться на своих двух жизненно важных задачах:
1) на достижении необратимости проводимых реформ вплоть до развития эффективной демократии;
2) на достижении такой же необратимости и успешности региональной интеграции в Центральной Азии, которая возобновилась усилиями и по инициативе руководства Узбекистана и которой грозит не завершенность в случае поспешного вступления Узбекистана в ЕАЭС.
Итак, до сих пор никем не было предоставлено 100-процентных доказательств выгодности и целесообразности вступления Узбекистана в ЕАЭС. Тому причиной служат однобокие подходы к анализу проблемы, в основном замыкающиеся на экономических предпосылках. Вопрос на самом деле гораздо более сложный, многоаспектный, в том числе геополитический, не говоря уже о том, что даже сугубо экономические подходы пока не дали убедительных доказательств выгодности членства в Союзе.
Когда говорят, что есть свои выгоды от вступления Узбекистана в этот Союз, признавая при этом, что есть и свои минусы (а они признаются даже сторонниками вступления), и тем не менее оправдывая это вступление, то такая позиция говорит об изначальной заданности процесса и не возможности обратить его вспять, несмотря на наличие этих минусов. Это говорит об искусственном форсировании процесса в угоду некоторым группам политической и экономической элиты и пренебрежении национальными интересами страны.
Между тем, мало кто задумывается, что когда есть какие-то выгоды и есть не малые риски и вызовы, то лучшим решением этого парадоксального вопроса является сохранение статус-кво, которое сдерживает процесс от нежелательных последствий и в то же время, оставляет вопрос о членстве открытым на будущее. Эта формула означает, что можно ничего не выиграть от невступления в краткосрочной перспективе, но зато ничего и не проиграть от этого как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.
Мнение редакции может отличаться от мнения автора
Podrobno.uz. 16.01.2020
