Блистательность сербского маневрирования

Александр Пивоваренко, к.и.н., старший научный сотрудник Института славяноведения РАН, эксперт РСМД. Автор телеграм-канала «Четырехморье»

Встреча В.Путина и А.Вучича в Сочи стала 17-й по счету для двух лидеров. В отличие от многих других, содержание которых было стандартным и скупым, нынешняя встреча была богата на контексты, возникавшие из официальных заявлений и сопутствующего антуража.

Подарок российского президента А.Вучичу — именное ружье сербского короля Милана I Обреновича — содержит в себе известный символизм. 21-летний период правления короля Милана — это история лавирования между Турцией, Австрией и Россией (в результате, к началу 1880-х гг. возобладал австрийский уклон). В конце концов, Милан I по ряду причин отрекся от сербского престола и переехал в Париж, где, живя под вымышленным именем, тратил выделявшееся из казны солидное денежное довольствие на казино и шампанское. Затем он вернулся в Сербию и осуществлял теневое руководство страной, но к концу жизни снова попал в эмиграцию, лишился сербского гражданства и права посещать Сербию.

Незаурядная биография короля Милана может дать основу для поиска смыслов, аналогий и намеков. Однако существующий контекст отношений России и Сербии требует анализа не только исторической, но и политической, экономической, а также военно-дипломатической проблематики. Касающейся, впрочем, не только России и Сербии, но и других участников дипломатического процесса на Балканах.

Весьма примечательным моментом пресс-конференции в Сочи стало заявление В.Путина по Косово: «При этом Россия готова поддержать возможные компромиссные решения косовской проблемы, если таковые будут достигнуты между Белградом и Приштиной». Данная оговорка отличает сделанное заявление от предыдущих, где привязка к резолюции 1244 была более жесткой.

Судя по всему, в течение года происходил активный обмен мнениями по Косово. Необходимость этого подсказывала ситуация: вооруженные провокации в Косово, гуманитарная блокада сербской части края. Вероятно, Москва отходит от характерной для нее ранее догматической позиции, признает слабую реалистичность (в нынешних условиях) Резолюции 1244 и выражает намерение стать частью переговорного процесса, являющегося прерогативой Белграда, Берлина и Вашингтона. При этом Москва оставляет себе пространство для отступления, если войти в игру не удастся.

Россия сделала то, к чему Белград был готов уже давно: модифицировала свою позицию. При этом она по-прежнему сохраняет право вето в Совбезе ООН по вопросу принятия в ООН «Республики Косово» (а вместе с ним — и одну из трех опор своего присутствия в регионе, выделенных Д.Реличем)[2].

Вопрос в том, как Белград воспользуется открывшейся свободой маневра и пойдет ли по пути дальнейшего признания Косово в той или иной форме. Единственным видимым препятствием для А.Вучича на этом пути является фактор сербской оппозиции и православной церкви, давно подозревающей президента в подобных намерениях.

Впрочем, это было бы нелогично, принимая во внимание нынешнюю линию Белграда, поддерживающего процесс отзыва признания независимости Косово различными странами (на сегодня дипломатическое признание отозвали 15 стран, последней это сделала Гана)[3].

Между двумя полюсами

Рассмотрение отношений Москвы и Белграда будет неполным без учета контекста отношений Москвы и Брюсселя.

Многое в действиях Москвы сводится к простому знаменателю — Россия использует известную неопределенность относительно расширения ЕС на Балканах, наращивая присутствие в Сербии по тем направлениям, где это возможно. Она сохраняет присутствие в Сербии, реализуя ряд важных инфраструктурных проектов. За исключением «Турецкого потока» Брюссель толерантен к инфраструктурным проектам Москвы (в частности проектам РЖД в Сербии), поскольку они содействуют модернизации отсталой периферии Европейского союза.

Однако главный проект, «Турецкий поток», имеет куда более сложную и нюансированную историю. Его запуск по-прежнему находится под вопросом из-за неопределенности на болгарском участке (что было отмечено и в ходе пресс-конференции В.Путина и А.Вучича). Болгарский фактор «гасит» часть потенциала партнерства между Россией и Сербией. Решение этой проблемы, напротив, укрепило бы материальную основу российско-сербского партнерства.

Тактически ситуация для России благоприятна, но стратегически, в проекции на несколько лет вперед, ситуация ультиматума для Сербии («с ЕС или с Россией») остается на повестке дня. Первый серьезный ультиматум со стороны Брюсселя приведет к пересмотру этой конструкции. Очевидно, под вопрос будет поставлено соглашение о свободной торговле Сербия — ЕАЭС, существование которого противоречит логике действующих «пяти принципов», сформулированных Ф.Могерини.

Ключевой вопрос — какова реальная стратегия ЕС в регионе балканского Четырехморья? Действительно ли ЕС не способен принять новых членов? Означает ли формат «альтернативной интеграции» (вроде концепции «балканского мини-шенгена») вытеснение действующих в регионе «неевропейских» акторов в лице США, России, Китая и Турции? Последний год показал серьезные различия внутри ЕС относительно интеграции на Балканах. Если концепция «активной интеграции» не будет реализована (по причине вето Франции, Нидерландов или какой-либо третьей страны), то концепция «гармоничного сосуществования» России и ЕС на этом пространстве не окажется недостижимой.

Плюсы для Сербии

В 2016 г. мы констатировали, что снижение взаимной торговли может стать проблемой для российско-сербских отношений. Спустя три года рады отметить обращение этой тенденции вспять за счет роста сербского импорта (с 0,72 млн долл. в 2015 г. до 0,99 млн долл. в 2017 г.). Обратим внимание, что Россия является самым главным направлением для сербских строительных компаний и единственной страной в мире, где сумма выполненных проектов составляет девятизначную сумму (в 2017 г. она составила 160 млн долл., на втором месте Черногория с 41 млн долл.). При этом общий товарооборот, по данным за 2017 г. (последний год, полностью учтенный статистической службой Сербии), так и не достиг уровня до 2014 г.

Таким образом, Сербия использует свои возможности для повышения присутствия на российском рынке. Вероятно, оно еще вырастет. Так, отмена в 2019 г. пошлин со стороны ЕАЭС может привести к росту экспорта ракии, сербской крепкоалкогольной фруктовой настойки, которая имеет неплохие шансы найти свое место на российском рынке (впрочем, поставки, насколько известно автору статьи, к сожалению, еще не начались).

Не менее ценно, что соглашение о свободной торговле с ЕАЭС может стать инструментом легализации (вероятно) существующего де-факто полулегального экспорта из других балканских стран, присоединившихся к санкциям ЕС против России, но заинтересованных в их отмене. Эта идея «на грани фола» была бы более состоятельной, чем продвигаемая ЕС (и Сербией) идея по созданию «балканского мини-шенгена» в силу наличия определенной экономической основы[1].

Сегодня, по итогам «стратегического партнерства» с Россией Сербия уже получила новую железную дорогу, несколько поездов, созданных на предприятии «Метровагонмаш», несколько десятков единиц новой военной техники. Все это реальные результаты партнерства, которыми Белград может хвалиться, отвечая на заявления критиков о том, что российско-сербские отношения ограничиваются символическими актами и громкими декларациями. При этом Белград может контрагументировать мнение других критиков, обвиняющих А.Вучича в том, что сближение с Россией отдаляет Сербию от ЕС и НАТО. Вспомним, что системный проект создания в Белграде метрополитена (теоретически, он мог бы достаться Метрострою) будет реализован Францией (договоренность достигнута в ходе визита в Сербию Э.Макрона).

Мягкая сила России

Известен тезис, что Россия якобы «упускает Сербию», поскольку «Сербия проводит с НАТО в десятки раз больше совместных мероприятий, чем с Россией». Хотя это утверждение трудно оспорить, в целом оно является поверхностным. Если мы посмотрим на динамику последних 3–4 лет, то увидим значительный рост сотрудничества России и Сербии в области военной дипломатии. Учения «Барс», «Славянское братство», «Славянский щит» с внезапным появлением в центре Европы ЗРК С-400 и «Панцирь-С1» (с согласованием покупки последнего) уже являются достаточным аргументом в пользу содержательности российско-сербской военной дипломатии.

Военно-техническое сотрудничество подкрепляется поставками некоторого количества военной техники. 4 Ми-35М (прибыли в Сербию в декабре 2019 г.), 3 Ми-17 (прибыли 19 октября), 10 Миг-29 (6 — из России, 4 — из Белоруссии), 10 БРДМ-2 (поставлены в июле 2019 г.). Сербские экипажи принимают участие в танковом биатлоне, а военные летчики проходят курсы повышения квалификации в российских учебных центрах. В 2020 г. ожидается поставка в Сербию 20 БРДМ-2 и 30 Т-72.

Хотя новые поставки вооружения не исключены, нетрудно заметить, что нынешнее сотрудничество является достаточно лимитированным — зависящим не только от финансовых возможностей Сербии, но и от политической воли ее руководства. Но даже в этом формате, с незавершенными поставками, с невысокими абсолютными числами, российско-сербское сотрудничество больше и значительнее, чем когда-либо ранее за последние 30 лет. Сербия модернизирует свои вооруженные силы быстрее, чем другие страны региона, в том числе все ее соседи (например, Хорватия, для которой покупка подержанных истребителей F-16 стала проблемой из-за вето со стороны США)[4].

Возможно, России сложно соревноваться в Сербии с НАТО. Однако разумно задать вопрос — к чему такая конкуренция могла бы привести? Может ли рост числа военных учений привести к конвертации нейтральной Сербии в члена ОДКБ? Размышления об этом приводят нас к выводу, что нынешний формат военно-технического сотрудничества, возможно, является максимумом того, что могут себе позволить обе стороны без принятия принципиальных политических решений. Россия «упускает Сербию» (если упускает) не по причине слабого военного сотрудничества, но в силу иных факторов.

Искусство тонкого маневра

Центральное транзитное положение страны (большая часть Коридора X проходит по территории Сербии) в сфере интересов ЕС и США привлекает не только Россию, но и других игроков. Еще в 2011 г. Белград начал переговоры с компанией «Huawei» о модернизации коммуникационных систем страны. В 2014–2017 гг. Huawei приступил к работе в Сербии. Решение, являвшееся прозорливым в 2014 г., могло обернуться сложными политическими последствиями в декабре 2018 г., когда Huawei попал в американские санкционные списки. Однако пока США реагируют пассивно, а Huawei продолжает работу в стране, устанавливая в частности собственные камеры наружного наблюдения в Белграде. Создание дата-центра в г.Крагуевац и анонсированные проекты в области AI намекают на кроющийся в этом сотрудничестве обширный потенциал. Вероятная покупка сербами нескольких актуальных китайских ударных беспилотников открывает для Китая европейский оружейный рынок.

Тем самым Белград показывает, что чувствует себя вполне уверенно и может продвинуться в диверсификации связей достаточно далеко, не оглядываясь на мнение Вашингтона, заинтересованного в усилении присутствия на юго-востоке Европы. С другой стороны, проблематика отношений Китая с евроатлантическим сообществом носит иное содержание, а его возможности по продвижению своих интересов в Европе, являются несколько более широкими.

Две встречи подряд с лидерами стран Евразийского союза (3 декабря 2019 г. в Белград прибыл А.Лукашенко), как и подписание соглашения о свободной торговле Сербии с ЕАЭС (25 октября 2019 г.) могли бы породить в Брюсселе подозрения о растущем «евразийском крене» Сербии. Однако заявление А.Лукашенко об уважении намерения Сербии вступить в ЕС сбалансировало ситуацию, породило ряд домыслов, но сыграло на руку мастеру дипломатического маневра — Александру Вучичу.

Будущее сербской многовекторности

Перечисленные выше кейсы составляют суть и сущность того, что называется многовекторной политикой Сербии. Являясь ключевой страной балканского Четырехморья, Сербия старается максимально использовать политическую и экономическую конъюнктуру, благоприятную для нее.

Структура сербского балансирования весьма изящна. В отношениях с Россией она имеет возможность выбирать, какие проекты углублять, а какие сохранять на символическом уровне. Принципиальность вопроса по Косово несколько снижена последней встречей в Сочи. Экономическое партнерство с Китаем балансируется отсутствием серьезной политической повестки. Лавируя между Брюсселем и Вашингтоном, Сербия вышла из дипломатической опалы начала 2000-х гг., сохранила (с некоторыми оговорками) позицию по Косово и даже где-то повернула ситуацию вспять.

Но как Сербия сумеет воспользоваться имеющейся свободой маневра? Сумеет ли она сохранить удаленность от евроатлантических центров силы? Ответы на эти вопросы требуют историософского осмысления.

Взглянув на историю Сербии и оценив имеющиеся концептуальные документы, можно прийти к выводу, что приоритетом Белграда является миролюбие и стабильность, необходимые для восстановления и залечивания ран, нанесенных XX веком. Демография, инвестиции, отсутствие политических потрясений, реализация транзитной роли — слагаемые сербской политической логики. Все это требует политической стабильности, а значит — максимального миролюбия в отношениях с соседями и самым мощным военным блоком в Европе. История показывает, что попытки сделать это в прошлом оканчивались печально для Сербии. Данные факторы, несомненно, учитываются руководством страны при рассмотрении политического значения дипломатических акций, военных поставок и учений, экономического партнерства с теми или иными странами.

________________

1. В проекте «мини-шенгена» его противники усматривают создание альтернативного формата интеграции, то есть фактическое признание Брюсселем невозможности принятия в состав Евросоюза новых полноправных членов. Как следствие, против его участия высказались Черногория и «Республика Косово», твердо приверженные идее вступления в ЕС.

2. «Три опоры», согласно тезису Душана Релича, составляют влияние через институты Православной церкви, газовые поставки в Юго-Восточную Европу, право вето России в СБ ООН. См.: Reljić D. The impact of Russia // Resilience in the Western Balkans. European Union. Institute for Security Studies. Report № 36 (August 2017). S. 48-49.

3. Полный список стран: Центральноафриканская Республика, Мадагаскар, Соломоновы острова, Палау, Суринам, Коморские острова, Либерия, Доминика, Сан-Томе и Принсипи, Папуа - Новая Гвинея, Гвинея-Бисау, Бурунди, Лесото, Гренада, Гана.

4. К слову, Россия недавно успешно завершила модернизацию 10 вертолетов Ми-171, передав их Хорватии, показав, что рынок стран НАТО для нее не закрыт полностью.

РСМД. 11.12.2019