Возможна ли реинтеграция Донбасса без выполнения Минских соглашений?
Михаил Погребинский, директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии
За пять лет противостояния украинское общество и жители неподконтрольных Киеву территорий Донбасса все больше привыкают жить друг без друга. Украина пережила уже несколько электоральных циклов без участия 3–4 млн украинских граждан. В свою очередь, в самопровозглашенных республиках также организована система власти, в работу которой включены сотни людей.
Экономическая, социальная и гуманитарная блокада Киевом неподконтрольных территорий Донбасса привела к тому, что их жители все больше интегрируются в Россию. Учебные программы, хозяйственно‑экономическая деятельность, вопросы безопасности, а с апреля текущего года еще и возможность получить российское гражданство – все это включает людей в российскую жизнь.
Да и сама Украина за прошедшие пять лет решительно изменилась. Значительная часть общества солидаризовалась на основе противостояния России (потеря Крыма и поддержка сепаратистов Донбасса – неиссякаемый источник демонстрации России как врага), чему способствовала массированная антироссийская пропаганда, соответствующую направленность приобрели политические и экономические процессы. До последнего времени все публичное пространство контролировалось, условно говоря, «партией войны». Представить себе реинтеграцию Донбасса в такую Украину практически невозможно. Чтобы реинтеграция стала возможной, обе стороны противостояния должны как‑то адаптироваться к новой реальности. Полное выполнение Комплекса мер, даже если бы это было возможно, стало бы лишь некой переходной фазой к полноценному новому единству страны.
С приходом к власти Владимира Зеленского ситуация с конфликтом в Донбассе начала меняться. Однако готовности выполнить свою часть политических обязательств новая власть, как и прежняя, не проявляет. Скорее наоборот – ищет способы пересмотреть предусмотренные Минскими соглашениями требования.
Добиться устойчивого мира на востоке Украины без корректировки отношения к происходящему в ключевых странах ЕС, на мой взгляд, нереально. Разумеется, роль США не менее важна. Но, учитывая нарастающую турбулентность американской политики, интерес к Украине в ближайшие годы, возможно, больше будет ограничен ее ролью в войне демократов против Трампа. А в Европе процесс пересмотра отношений с Россией, очевидно, начался, что не может не сказаться на перспективах корректировки еэсовской интерпретации кризиса в Донбассе. Пока эта интерпретация сводится к требованию, обращенному исключительно к России, выполнить Минские соглашения. Ни о каких требованиях к Украине (не говоря уж о санкциях) до сих пор речи всерьез не шло.
Именно такая интерпретация кризиса европейцами способствовала делегитимации Минского процесса в украинских элитах – как проигравших выборы, так и новых, пришедших на смену Петру Порошенко и Ко.
Критики Минских соглашений утверждают, что их выполнение приведет к радикальному переформатированию Украины как государства, вероятно, к переходу ее к статусу даже не федеративному, а скорее конфедеративному, а также отмене многих законов, корректировке политики памяти, отказу от жесткого антироссийского курса и т.д. И в этом критики, думается, правы. Другой вопрос – хорошо это или плохо, а главное, есть ли у Украины иной путь. Поэтому трудно удивляться сопротивлению, которое вызвали первые робкие шаги команды Зеленского – признание «формулы Штайнмаера» и разведение сил и средств в Золотом. Не только националисты, но и все решительные противники переформатирования Украины расценили эти действия Зеленского как первый шаг к катастрофе.
Готовы ли европейские элиты, дружно поддержавшие смену власти в 2014‑м, поддержать столь решительный come back?
Напомню, с чего все начиналось.
21 февраля 2014 года при участии министров иностранных дел Германии, Франции и Польши было подписано соглашение между Виктором Януковичем и оппозицией, в котором «подписанты заявляют о намерении создать коалицию и сформировать правительство национального единства в течение ближайших 10 дней» (п. 1). Не успели просохнуть чернила на подписях под этим соглашением, как оппозицией оно было проигнорировано. Уже наутро Верховная рада своим решением отстранила Януковича от власти (Конституция не предусматривала такого способа лишения поста президента), Янукович бежал, и власть в стране перешла под контроль победителей, которые не преминули в тот же день отменить закон, гарантирующий права русскоязычных. И никакой коалиции: одна часть страны (запад и частично центр) победила другую (юг и восток). Произошло то, что одни называют революцией достоинства, а другие – государственным переворотом.
Через месяц в апреле Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) принимает резолюцию, в которой утверждается, что смена власти произошла «в духе единства и консенсуса», что были «реализованы общие постулаты упомянутого выше соглашения и должным образом соблюдены конституционные принципы». В этом утверждении все – от первого слова до последнего – ложь с далеко идущими последствиями. И, наконец, вишенка на торте: «Ассамблея решительно возражает против любой концепции федерализации Украины и любого давления извне, имеющего целью проведение федерализации в будущем, поскольку это существенно ослабит единство и подорвет стабильность страны».
История не знает сослагательного наклонения, но мне иногда кажется, что если бы кооперативный запад 22 февраля 2014 года потребовал от лидеров оппозиции (в тот момент уже – власти!) вернуться к исполнению соглашения от 21 февраля, предупредив, что отказ повлечет за собой непризнание новой власти и санкции по отношению к ее лидерам, Украина избежала бы потери территорий и войны на востоке. И даже, возможно, встала бы на путь мягкой федерализации.
Конечно, пять лет назад такое произойти не могло. Европейцы поверили или сделали вид, что поверили, словам Барака Обамы о том, что «экономика России будет разорвана в клочья», а санкции вынудят руководство РФ «вернуться к исполнению норм международного права», ну, к примеру, как строго ему следовало НАТО в Югославии или США, да и Франция и другие цивилизованные страны в Ираке и Ливии.
Позиция лидеров ЕС в отношении к роли Украины тогда мало отличалась от позиции США. ЕС жестко отверг предложение Москвы провести переговоры по зоне свободной торговли (ЗСТ) в формате тройки ЕС–Украина–РФ, как и отверг предложение начать переговоры о ЗСТ между ЕС и Таможенным союзом. Можно приводить еще массу примеров, демонстрирующих игнорирование интересов РФ во всем, что касалось ситуации вокруг кризиса на востоке Украины.
Некоторые признаки корректировки такой позиции появились лишь в этом году. Об этом говорит и безуспешность попыток вице‑президента США Майкла Пенса уговорить Ангелу Меркель направить в Черное море и Керченский пролив военные корабли (как утверждали источники Bloomberg), и решение ПАСЕ о возврате российской делегации, и, наконец, известное выступление Макрона перед послами, которое некоторые эксперты вообще считают поворотным пунктом в отношениях Европы и РФ в стратегическом плане.
Означает ли все это готовность Эмманюэля Макрона и Меркель настаивать на строгом выполнении буквы и духа Минских соглашений не только Москвы, но и Киева, сказать трудно. Но без этого «нормандский формат» не имеет смысла. Реинтеграция Донбасса в состав Украины если и возможна, то лишь на условиях, прописанных в Комплексе мер, то есть в Украину, которая будет решительно отличаться от той, которая досталась Зеленскому и его команде в наследство от Порошенко. Пусть не одномоментно, но неизбежно.
НГ-Дипкурьер. 10.11.2019
