«Вопрос строительства ВСМ уже перезрел»

Когда состоится взаимное признание виз Россией и Белоруссией? В какую сумму может обойтись строительство высокоскоростной магистрали, которая пройдет через Минск и соединит РФ с Европой? Для чего нужны программа «ДНК-идентификация» и создание единой генетической базы граждан двух стран? На эти и другие вопросы «Известий» на XII Евразийском экономическом форуме в Вероне ответил государственный секретарь Союзного государства Григорий Рапота.

Интеграция без диктата

— Недавно посол Белоруссии Владимир Семашко заявил, что утвердить программу интеграции России и Белоруссии могут до 8 декабря — до 20-летия Союзного договора. На какой стадии сейчас находится программа?

— Есть министры экономики России и Беларуси Максим Орешкин и Дмитрий Крутой, которые этим занимаются, надо спрашивать у них.

Вместе с тем мы не стоим на месте вне зависимости от этой программы или комплекса мер, которые сейчас прорабатываются. Я надеюсь, что они смогут послужить хорошим импульсом для развития интеграционных процессов. Но у нас есть и своя программа, принятая двумя президентами, — «Приоритетные направления и первоочередные задачи дальнейшего развития Союзного государства на 2018–2022 годы». Там речь идет и о создании равных условий для хозяйствования, поставлены вопросы, связанные с госзакупками, с созданием единого транспортного пространства, общего энергетического рынка, согласованной промышленной политики. Эта программа реализуется в целом успешно.

— Кому больше выгодна интеграция — гражданам России или Белоруссии, что они приобретут и что потеряют?

— Так нельзя даже вопрос ставить. Любой интеграционный процесс имеет право на жизнь только тогда, когда он взаимно выгоден без какого-то диктата с одной стороны. Все форматы сотрудничества облекаются в форму соглашений, которые в зависимости от уровня подписывают руководители двух государств или правительств. Согласие двух договаривающихся сторон, или, как принято говорить, консенсус, означает, что решение всех устраивает, иначе оно просто не будет принято. Порядок простой, понятный и правильный.

— Ровно год назад мы с вами говорили о взаимном признании виз, но вопрос до сих пор не решен. В чем проблема?

— Вся подготовительная работа и согласования проведены, российской стороной проект соглашения завизирован и находится на рассмотрении у белорусской стороны. Как только будет принято решение, мы вступим в новую эру наших взаимоотношений в визовой политике.

— Это произойдет в 2019 году?

— Я внимательно читаю интервью министра иностранных дел Беларуси Макея Владимира Владимировича. Он высказал осторожный оптимизм, что, возможно, это будет сделано в ближайшее время. Здесь нужно ориентироваться на комментарии со стороны Беларуси.

— Белоруссия в последнее время активно ищет другие источники поставок нефти, помимо России. До конца этого года планируется подписать соглашение с Казахстаном, были заявления о возможности импорта сырья через прибалтийские порты. Насколько масштабным может быть замещение поставок нефти из России и что это значит для нашей страны?

— Об этом надо спрашивать белорусскую сторону. Еще раз хочу подчеркнуть, что в Договоре о создании Союзного государства 1999 года сказано, что страны-участницы сохраняют свой суверенитет. Беларусь — суверенное государство, которое выстраивает внешние связи в соответствии с этим статусом. Если бы существовали двусторонние правовые акты, которые бы ограничивали такую деятельность (это относится и к белорусской, и к российской стороне), это было бы предметом обсуждения, может быть, даже вмешательства органов Союзного государства. Коль скоро никаких ограничений на этот счет нет, Беларусь свободна в своих действиях.

Здесь уместно упомянуть, что двумя сторонами ежегодно утверждается индикативный баланс по нефти и нефтепродуктам, определяющий объемы поставок из России в Беларусь (в 2019 году — до 24 млн т нефти). Это консенсусное решение, на которое ориентируются и российские поставщики нефти, и белорусские потребители. Постоянный комитет обязан следить за этим. Какие источники еще есть у Республики Беларусь — а они есть наверняка, — уже не входит в нашу компетенцию.

Транспортно-гуманитарные проекты

— Недавно руководство «Белорусской железной дороги» и РЖД обсуждали создание рабочей группы по разработке концепции высокоскоростной магистрали (ВСМ) Москва–Минск–Берлин. Есть ли хотя бы прикидочная оценка проекта — сколько может стоить строительство, каковы объемы предполагаемых перевозок пассажиров, затраты, которые будут нести железные дороги?

— Вопрос строительства высокоскоростных магистралей уже перезрел в Российской Федерации и Союзном государстве в целом при наличии территории, которой обладает Россия, при транзитной роли Беларуси и наличии там логистической инфраструктуры: все это становится предметом всё более широкого обсуждения. Сюда входят маршруты Москва–Казань, Москва–Санкт-Петербург, Европа–Китай, Владивосток–Европа, Екатеринбург–Челябинск. Самое интересное, что из них только Москва–Санкт-Петербург и Екатеринбург–Челябинск — сугубо внутренние проекты, а остальные ориентированы на перевозку грузов или пассажиров из Европы в Китай, пойдут через Беларусь.

На Форуме регионов летом нынешнего года нам предложили проработать вопрос строительства ВСМ между Санкт-Петербургом и Минском.

Естественно, маршрут будет более обеспечен пассажиропотоком и грузопотоком, если пойдет в Европу. Мы обозначили две конечные точки — два портовых города-побратима Санкт-Петербург и Гамбург. Скоростной поезд «Аллегро» (Allegro), который идет до Хельсинки, дополняет пассажиропоток.

Для высокоскоростной магистрали Санкт-Петербург–Гамбург будет использоваться выделенная, то есть отдельная, полоса. Сейчас мы договариваемся о финансировании технико-экономического обоснования. С кем, пока не буду говорить. Когда обоснование будет сделано, можно будет назвать цифры, касающиеся рентабельности, общей стоимости. По нашим прикидкам, стоимость может быть около $30–40 млрд.

— Кто будет финансировать строительство магистрали?

— Особенность этого проекта в том, что мы хотим предложить бизнес-модель, основанную на привлечении главным образом внебюджетных средств. Это должен быть проект на основе корпорации частных предпринимателей, которые будут привлекать деньги от финансовых институтов — фондов, вкладывать собственные деньги. В этом случае проект уж точно будет окупаем в течение определенного времени. Назывались сроки от семи до 12 лет. Истина будет где-то посередине. Еще одна важная особенность проекта в том, что он предназначен и для перевозки грузов.

Мы провели консультации в Российской Федерации и Беларуси с представителями государственной власти, от которых может зависеть принятие решений, с бизнес-сообществом в Германии и представителями Гамбурга. Поскольку предлагается проложить маршрут через Польшу, будем обязательно советоваться с польскими официальными лицами и бизнес-сообществом. Мы должны учесть интересы всех стран-участниц. Проект сейчас на стадии проработки идеи.

— Немецкий бизнес готов участвовать?

— Немецкий бизнес говорит: «Это хорошо, предполагаем здесь экономику, но надо считать». Технико-экономическое обоснование должно дать ответ на вопросы и цены, и рентабельности. Одновременно надо до конца убедиться в том, что политически проект положительно воспринимается всеми потенциальными участниками.

— Мы сейчас говорим о маршруте Санкт-Петербург–Минск–Гамбург. А что с дорогой Москва–Минск–Берлин?

— Одно другого не отменяет. Петербург взят, потому что, во-первых, есть на этот счет поручение, а во-вторых, мы исходим из того, что это интересно и для жителей Гамбурга, и для петербуржцев. Это вовсе не отменяет строительства других путей от Москвы. Возможно, Москва–Минск станет частью этого же проекта.

— Пути, которые пойдут из Петербурга и из Москвы, никак не будут пересекаться?

— Если когда-то суждено осуществиться всем планам, Москва, Петербург и Минск, все три столичных города, соединятся в своего рода треугольник, что даст заметный импульс в пространственном развитии территории Союзного государства. Возможно будет это сделать только консолидированными усилиями россиян и белорусов.

— Сколько времени займет дорога от Москвы до Минска?

— Между Москвой и Минском 720 км, при скорости 350 км/ч дорога — чуть более двух часов.

Наши нынешние дороги, к сожалению, не соответствуют научно-техническому уровню XXI века. Возьмите железнодорожный путь от Минска до Санкт-Петербурга. Это одна колея с разъездами на станциях, 14 часов идет поезд.

— Это же XIX век.

— Вы совершенно правы. Надо же нам когда-то ужаснуться этому состоянию и что-то предпринять… Конечно, эту дорогу можно использовать и дальше для грузовых перевозок, может быть, локальных пассажирских, но мы должны уже другими категориями мыслить. Дальше так невозможно.

— Страны станут ближе. А будет ли это доступно рядовому гражданину?

— Это должно быть доступно. Опыт эксплуатации скоростной дороги (хоть и не высокоскоростной, там средняя скорость порядка 170–200 км/ч) весьма обнадеживающий. Время в пути от Москвы до Петербурга — четыре часа, но это выгоднее и по цене, и по времени по сравнению с авиацией. Вы должны ехать до Шереметьево часа полтора, проторчать там час, час лететь и час еще ехать до Петербурга — всего пять часов. Сколько денег тратится, сколько мытарств, а здесь в центре Москвы сели и в центре Санкт-Петербурга вышли, почитали газетку или побродили по интернету четыре часа.

ОАО «Российские железные дороги» поддерживает наш проект. Люди, конечно, не перестанут летать самолетами, но многие пересядут на поезд, многие захотят на уикенд съездить в Санкт-Петербург, что сейчас для минчан невозможно, или в Москву смотаться — по музеям походить или сходить в театр. Да и в Минске россиянам есть что посмотреть. Это совершенно другое качество жизни. Важно отметить, что это не транспортный, а социально-экономический, гуманитарный проект. Транспорт — дело техническое.

Союзная ДНК-идентификация

— Какие российско-белорусские научные проекты будут в ближайшее время реализованы?

— В работе сейчас 11 программ. Есть программы в области космической техники, медицины, электроники, приборостроения. Есть, например, программа, которая осуществляется в интересах министерств здравоохранения и следственных органов — «ДНК-идентификация».

— В чем ее суть? И какие цели она преследует?

— В результате ее реализации будет создан банк генетических данных населения Российской Федерации и Республики Беларусь, чтобы выявить географические, национальные особенности людей с точки зрения восприятия лекарственных препаратов.

Существует определенная региональная или этническая предопределенность. Это непереносимость или неэффективность лекарственного препарата, либо индивидуальная предрасположенность к социально значимым заболеваниям (инфаркту, диабету, гипертонии и прочим). Известна, например, непереносимость некоторыми народами Севера алкоголя из-за генетических особенностей. То же самое касается лекарств.

Следственным комитетам это нужно, естественно, в интересах следствия. Это позволит раскрывать опасные преступления против личности, идентифицировать преступников, формировать доказательную базу для привлечения преступников к ответственности.

— Когда программа будет реализована?

— Через пару лет.

— Как будет происходить сбор данных?

— В России этим занимается Институт общей генетики РАН, в Беларуси — Институт генетики и цитологии НАН. Они вам всё расскажут в деталях.

Беседовала Елена Лория

Известия. 01.11.2019