Белоруссия и Россия – неоконченный диалог о нефтяных компенсациях
Илья Захаркин
Ни для кого не секрет, что объемы и стоимость поставок российских углеводородов в Белоруссию являются ключевыми вопросами в идущем сегодня переговорном процессе о путях дальнейшей интеграции в рамках Союзного государства. Согласно последним заявлениям, звучащим из Москвы и Минска, стороны готовы к декабрю подписать некую программу, по которой в будущем будет вестись работа по экономическому сближению.
Предполагается, что рано или поздно Белоруссия и Россия не только унифицируют свои законодательства, но и создадут единый регулятор рынков нефти, газа и электроэнергии. Последнее является именно тем, что должно удовлетворить белорусскую сторону, постоянно требующую от Москвы снижения цены на газ, а также решения вопроса о будущей стоимости нефти для белорусских нефтеперерабатывающих заводов. При этом, как считают многие аналитики, парафированная в начале сентября главами правительств программа интеграции все еще не рассматривается в Минске как документ, который способен решить проблемы республики, связанные в первую очередь с продолжающимся сокращением доходов из-за налогового манёвра в нефтяной отрасли России.
О проблеме последствий для белорусской экономики от проводимой в России реформы в Минске говорят на протяжении последних нескольких лет. Ситуация заключается в том, что по существующим договоренностям между Минском и Москвой Белоруссия покупает у России нефть без нефтяных пошлин, а при экспорте нефтепродуктов оставляет себе еще и вывозные пошлины. Все это в совокупности приносит республике не один миллиард долларов прибыли ежегодно, что, по сути, и является основой существования белорусской экономики. Однако из-за проводимого в РФ налогового маневра в нефтяной отрасли, когда происходит постепенное снижение экспортной пошлины на нефть и одновременное повышение налога на ее добычу, белорусский бюджет уже начал испытывать трудности. Власти республики при цене нефти в $70 долларов за баррель уже оценили свои потери более чем в $388 млн только в нынешнем году, а всего до 2024 года те могут составить более $11 млрд.
Складывающаяся неблагоприятная ситуация заставила официальный Минск потребовать компенсации своих издержек от России, что было мотивировано существующей между странами интеграцией как в рамках Союзного государства, так и Евразийского экономического союза. Однако, как показали события последующих месяцев, Москва, изначально заявлявшая, что готова помочь своим партнерам, поставила решение данного вопроса в связке с проблемой дальнейшего сближения двух стран в соответствии с Союзным договором.
Как отмечал еще в июле замминистра иностранных дел РФ Григорий Карасин, «налоговый маневр – это суверенное право России, поэтому едва ли корректно говорить о какой бы то ни было компенсации». «Данный вопрос – в проработке, он будет решен комплексно», – отмечал он, что фактически означало одно: говорить о каких-либо механизмах компенсаций можно будет только после того, как Минск и Москва окончательно договорятся о дальнейшей судьбе Союзного государства.
Исходя из такой позиции России, в Минске решили искать альтернативные пути восполнения выпадающих доходов, так как в ином случае экономика республики не только не сможет эффективно развиваться, но и придет в упадок. Как отмечают аналитики, российский налоговый маневр может критически сказаться на росте белорусского ВПП. Так, Всемирный банк в одном из своих экономических обзоров напрямую связал экономический рост Белоруссии с последствиями действий России в нефтяной отрасли. «Даже такой скромный прогноз (1,8% в 2019 году) зависит от частичной – по крайней мере на уровне 50% – компенсации потерь от проводимого в России, так называемого налогового маневра», – отметили эксперты ВБ.
Это подтверждают и белорусские чиновники. Например, посол в России Владимир Семашко заявил, что издержки от второго этапа налогового маневра будут «неподъемны» для Белоруссии и страна «не сможет его пережить». В начале сентября заместитель начальника управления исследований Национального банка республики Михаил Демиденко отмечал, что «налоговый маневр, если мы не получим от России компенсацию, в течение нескольких ближайших лет будет ежегодно на 0,3 процентного пункта снижать потенциальные темпы экономического роста».
И подобные оценки уже стали находить свое подтверждение. В середине сентября глава Государственного таможенного комитета (ГТК) Белоруссии Юрий Сенько отмечал, что из-за налогового маневра страна «по нефти и нефтепродуктам» уже потеряла около $250 млн. Эту же цифру фактически подтвердил 26 сентября и заместитель председателя концерна «Белнефтехим» Владимир Сизов. «В текущих условиях эти параметры налогового маневра тоже зависят от текущих цен на сырье. Поэтому по результатам девяти месяцев ориентировочно мы оцениваем, что те потери, которые в целом Белоруссия понесла – это порядка $240 млн», – сказал он.
При этом оказалось, что все предпринимаемые руководством страны меры так и не смогли в полной мере компенсировать образовавшиеся издержки. Минск, например, попытался сохранить свои доходы за счет увеличения сбора НДС и платежей, уплаченных физическими лицами при ввозе товаров (в том числе за счет введенных льгот для отдельных категорий лиц при ввозе автомобилей). Кроме того, было объявлено, что в стране будут неуклонно расти розничные цены на автомобильное топливо. По заявлению представителей «Белнефтехима», «в целях предупреждения рисков потери финансовой устойчивости НПЗ в преддверии очередного этапа «налогового маневра» концерн вынужден вернуться к стратегии еженедельной корректировки цен на нефтепродукты». Однако, как показывают статистические данные, всего этого оказалось недостаточно, чтобы перекрыть даже нынешние потери белорусского бюджета, не говоря уже о перспективе.
По всей видимости, в Минске окончательно убедились, что самостоятельно решить постоянно ширящуюся проблему не смогут. 16 сентября, к слову, после долгого молчания Александр Лукашенко заявил, что пришло время снова вернуться к обсуждению механизмов компенсации за налоговый маневр. При этом белорусский лидер, прибегнув к энергичным выражениям, впервые сам увязал решение данного вопроса с углублением интеграции двух стран: «Не будем же мы постоянно на коленях ползать перед своим старшим братом и вымаливать какие-то крохи. Мы должны сами строить здесь политику со всеми вытекающими отсюда последствиями... Думаю, в ближайшее время нам, утверждая программу совместных действий (по интеграции в Союзном государстве. – Ред.), придется вернуться и к этому вопросу (компенсации издержек из-за налогового маневра. – Ред.)».
Ранее Минск считал возможным добиться выгодных для себя условий либо вне интеграционных процессов, либо на уровне ЕАЭС. Как отмечал в июне министр экономики РБ Дмитрий Крутой, вопрос компенсации от налогового маневра проходит «в контексте формирования единых рынков газа, нефти, нефтепродуктов и рынка электроэнергии», которые должны быть созданы в рамках ЕАЭС к 2025 году. Однако, как показывают последние события, такой вариант престал устраивать белорусскую сторону, так как предстоящие несколько лет ожидания могут привести экономику страны к острейшему за последние десятилетия кризису.
В свою очередь, неуступчивость Москвы продемонстрировала, что в России и не ожидали ничего иного от своих партнеров. Поэтому в Кремле достаточно спокойно отреагировали на парафирование главами правительств двух стран документа, содержащего общие подходы к развитию дальнейшей интеграции. И только после этого тема возможных вариантов компенсации снова оказалась на поверхности двухсторонних отношений. Об этом, например, 20 сентября заявил российский посол в РБ Дмитрий Мезенцев, по словам которого, «к запросу белорусской стороны самым внимательным образом относятся заинтересованные российские министерства». При этом он в очередной раз подтвердил, что «сегодня разговор в рамках интеграционной повестки идет о комплексном пакетном подходе», то есть выделять конкретный вопрос с налоговым маневром не стал.
На сегодняшний день очевидно, что в продолжающемся более года споре о возможных механизмах компенсации выпадающих доходов белорусского бюджета из-за налогового маневра в РФ наметился перевес в сторону российского подхода. При этом в Москве все еще не подтверждают, что готовы напрямую компенсировать издержки Белоруссии, предпочитая намекать, что пока стоит говорить лишь о возможном содействии союзнику в смягчении последствий проводимой реформы. По мнению ряда экспертов, в данном случае речь может идти об объемах и цене транзита в ЕС для российских нефтетрейдеров, а также условиях их сотрудничества с белорусскими НПЗ.
В свою очередь, такая позиция российской стороны не устраивает Минск. Как отметил министр финансов РБ Максим Ермолович, в белорусской столице очень рассчитывают на решение вопроса, «но в своих планах исходят из того, что компенсации за налоговый маневр не будет». Это может означать, что власти республики, формально декларируя свою готовность пойти на более глубокую экономически интеграцию, по-прежнему не готовы на практические действия в данном направлении. Неслучайно появившаяся в середине сентября в СМИ информация о содержании Программы действий по дальнейшей интеграции представляла собой не более чем общий план дальнейшего движения на ближайшие годы. Без какой-либо конкретики, в том числе и в сфере нефтегазового сотрудничества.
Это свидетельствует о том, что стороны так и не смогли согласовать базовые принципы сближения, без которого решить вопрос о компенсациях сторонам вряд ли удастся. Положительным моментом в данном случае можно считать только то, что после нескольких месяцев затишья Минск и Москва снова заявили о своей готовности работать над этой проблемой. Однако говорить о том, что диалог вскоре подойдет к своему логическому завершению, все еще рано.
Ритм Евразии. 01.10.2019
