Гаага для премьера Косова. Почему Запад разлюбил косовских лидеров

Максим Саморуков, заместитель главного редактора Carnegie.ru

Отставка Харадиная, особенно если за ней последует судебный процесс, неизбежно повлияет на поведение Приштины. Косовские лидеры начали соревнование, кто больший националист, во многом потому, что видели в этом способ избежать ареста и попадания в гаагский Специальный суд, нависающий над ними с 2016 года. Если Запад даст четкий сигнал, что такое поведение контрпродуктивно и, наоборот, снижает их шансы на политическое выживание, то они сделают выводы очень быстро.

Когда очередной балканский политик отправляется в Гаагу по подозрению в военных преступлениях, то автоматически кажется, что у него должна быть сербская фамилия – слишком сильным стал стереотип об антисербской предвзятости международного правосудия. Но в этот раз получилось по-другому. 19 июля ушел в отставку и отбыл в Гаагу Рамуш Харадинай, одиозный премьер-министр Косова.

Герой борьбы за независимость, образцовый патриот, самый популярный политик Косова, способный одним звонком мобилизовать западную половину страны, – все эти титулы не помешали вызвать Харадиная на допрос по подозрению в военных преступлениях в 1998–1999 годах. Как не помешало и то, что в прошлом он уже дважды представал перед Гаагским трибуналом в качестве обвиняемого и оба раза был оправдан, возвращаясь в Косово еще более непобедимым и легендарным.

Легкость, с которой Запад допустил уход одного из главных участников переговоров по Косову, подсказывает, что западное посредничество в этом конфликте стало строиться совсем на других принципах. В Вашингтоне и европейских столицах накопилось столько усталости и раздражения из-за капризов и шантажа Приштины, что под пересмотр попали основы основ. Теперь Запад считает не сербские, а косовские элиты главным препятствием на пути урегулирования и будет действовать соответственно.

Трибунал после трибунала

Географически Харадинай отправился в ту же самую, знакомую ему Гаагу, но теперь речь идет о суде в гораздо более неприятной для него институции. Международный трибунал по бывшей Югославии, дважды оправдавший косовского полевого командира, закончил свою работу еще в 2017 году. Зато в 2016 году там был создан Специальный суд и прокуратура по Косову с куда более узкой задачей – разобраться с военными преступлениями, совершенными УЧК (Освободительной армией Косова) в 1998–1999 годах. Речь тут идет не только о преступлениях против сербов и других меньшинств, но и о массовых убийствах и похищениях других албанцев, которых после ухода сербских войск лидеры УЧК сочли коллаборационистами или просто политически неугодными.

Специальный суд входит в состав косовской судебной системы и судит по косовским законам, но находится в Гааге, укомплектован европейскими судьями и финансируется ЕС. Все это из-за сомнений, что сами косовары в Косове смогут провести подобные процессы с достаточной объективностью.

Понятно, что косовское руководство, которое через 20 лет после войны по-прежнему состоит в основном из командиров УЧК, всячески сопротивлялось созданию такого суда – переговоры о его учреждении шли на протяжении пяти лет, наполненных митингами, коллективными петициями ветеранов и сорванными заседаниями парламента. Но Запад поставил Приштину перед тяжелым выбором: или косовары соглашаются на такой суд, или суд будет создан без их участия через Совет Безопасности ООН при поддержке России и Китая, которые их вообще за страну не считают. Так что в итоге за создание Специального суда охотнее всего голосовали в косовском парламенте именно партии выходцев из УЧК – главных кандидатов на то, чтобы туда поехать.

Когда Специальный суд начал свою работу в начале 2017 года, было немало опасений, что он может парализовать и переговоры с Сербией, и вообще политическую жизнь в Косове, учитывая, какое количество важных постов в крае до сих пор занимают бывшие командиры УЧК. Но первые два года прошли для косовской элиты довольно безболезненно – на допросы в Гаагу ездили второстепенные персонажи. И только сейчас Специальный суд отважился взяться за первое по-настоящему громкое дело – Рамуша Харадиная. Уж слишком много унижений пришлось вынести от него западным посредникам за последние годы.

Радикализуй и властвуй

Если президент Косова Хашим Тачи за 20 лет международной активности приобрел лоск, опыт и умение вести себя с западными партнерами, то Харадинай представлял собой куда более тяжелый случай. Неопытный и несдержанный, в приступе гнева он мог запросто встать и уйти с переговоров, не обращая внимания на то, какого уровня посредники сидят рядом с ним.

Неоднократные аресты – то в Словении, то во Франции – заставили его чувствовать себя очень уязвимо и мотивировали биться за такой статус, который сделал бы его незаменимым и неподсудным. Оружием в этой битве он предсказуемо избрал радикальный албанский национализм, который привел его сначала в кресло премьер-министра, а потом помог стать ключевым участником переговоров с Сербией.

По всем вопросам внешней политики Харадинай последовательно занимал самую жесткую и непримиримую позицию. Таким образом он завоевал себе огромную популярность внутри Косова, а остальных косовских политиков превратил или в своих неумелых подражателей, или в умеренных маргиналов, которые ничего не контролируют, а потому ничего не решают.

Запад поначалу не имел особых возражений против такого премьера. Расчет был на то, что самоуверенный политик с репутацией образцового патриота в итоге может позволить себе пойти на гораздо большие уступки, чем умеренный мямля.

Но время шло, а уступки все не просматривались. Наоборот, под радикализующим воздействием Харадиная Приштина стала отказываться даже от тех договоренностей, которые были давно достигнуты. Чем более жестким и самоотверженным националистом был Харадинай внутри Косова, тем более опасным и деструктивным он выглядел в глазах Запада.

За два года премьерства Харадиная Запад накопил к нему длинный список претензий, когда тот демонстративно игнорировал настоятельные западные рекомендации в погоне за влиянием и популярностью. Несмотря на критику Запада, он назначал себе в советники ветеранов УЧК, отсидевших за военные преступления. Одобрение простого соглашения с Черногорией о демаркации границы он превратил в мучительную эпопею, изображая из себя главного защитника исторических косовских земель.

Летом прошлого года Харадинай в одностороннем порядке объявил о создании косовской армии, хотя руководство НАТО публично и неоднократно критиковало эту идею и просило его этого не делать. Из-за бурного национализма Харадиная Приштина отказалась создавать Ассоциацию сербских муниципалитетов – то есть выполнять свою часть Брюссельского соглашения от 2013 года, главного достижения косовского урегулирования при посредничестве ЕС. Хотя Белград выполнял свою часть обязательств, в Приштине просто заявили, что да, мы такое подписывали, но с тех пор многое изменилось и делать мы ничего не будем.

Дело в том, что Брюссельское соглашение в 2013 году подписывал Тачи, а для Харадиная главной целью всегда было замкнуть переговоры с Сербией на себя, стать для Запада незаменимым в косовском урегулировании и таким образом обезопасить себя от новых арестов. Для этого в конце 2018 года Харадинай продавил через косовский парламент еще одно насторожившее Запад решение – теперь на переговорах с Сербией Косово должен был представлять не только президент Тачи, но еще и делегация парламента. Представители оппозиционных партий туда не вошли, зато попали люди, близкие Харадинаю. А западным посредникам на и без того тяжелых переговорах пришлось иметь дело не с одним Тачи, а с целой группой конкурирующих косовских политиков.

Последней каплей, по всей видимости, стал отказ Харадиная отменить стопроцентные пошлины на импорт товаров из Сербии и Боснии, которые он ввел в конце прошлого года. Формальным поводом для введения стали сербские интриги, помешавшие Косову вступить в Интерпол. Но в реальности главной целью Харадиная было сделать что-то такое, что неизбежно станет главным вопросом на переговорах с Сербией и одновременно будет вне полномочий президента Тачи.

Больше полугода американцы и европейцы использовали все возможные методы убеждения, чтобы уговорить Харадиная отменить пошлины, которые лишили Белград возможности продолжать переговоры и противоречат обязательствам Косова как страны, входящей в Центрально-европейскую ассоциацию свободной торговли. Открытые письма, коллективные поездки высоких западных чиновников в Приштину, отказ выдать Харадинаю американскую визу, непрестанные публичные и непубличные напоминания о том, что пошлины надо отменить, – ничто не помогало.

На все это косовский премьер отвечал, что Косово – суверенная страна и будет вводить такие пошлины, какие хочет. Такой высокомерный игнор в принципе неприятен, но он раздражает вдвойне, когда исходит от лидера страны, большая часть бюджета которой формируется за счет западных субсидий.

Мало того, поначалу президент Тачи или, например, спикер парламента Кадри Весели (тоже видный командир УЧК) высказывались о пошлинах очень осторожно и вполне допускали, что их можно как минимум приостановить. Но по мере того, как Харадинай превратил вопрос о пошлинах в символ косовского суверенитета, их позиция тоже ужесточилась – теперь они не готовы ничего отменять, потому что никому не хочется выставлять себя национал-предателем.

Выученная смелость

Столь отчаянная смелость Харадиная объясняется не только страхом перед возможным арестом, но и его опытом взаимодействия с западными партнерами. Многие годы косовские лидеры могли себе позволить почти открыто шантажировать Запад, потому что тому было очень важно сохранить международный образ косовских албанцев как невинных жертв режима Милошевича. Косовские угрозы были очень простые: наши люди сейчас начнут стрелять, и вашим западным миротворцам придется их останавливать, с обеих сторон погибнут люди, и как после такого вы объясните своим избирателям, чего ради вы устроили бомбардировки в Европе без одобрения Совбеза ООН?

Когда в 2005 году Харадиная арестовали первый раз, он угрожал по звонку поднять все Западное Косово. После чего его быстро отпустили под залог, а через некоторое время оправдали.

Но время идет. С одной стороны, за 20 лет мирной жизни в Косове многое изменилось, и население края сейчас куда меньше готово подниматься на вооруженную борьбу просто так, по звонку. С другой стороны, западные политики, чья репутация зависела от успеха косовского проекта, давно на пенсии и мало на что влияют.

Методы, которые работали в 2005 году, в 2019-м могут подвести и даже больше – ухудшить ситуацию. Свидетельств о преступлениях УЧК такое количество, что они давно превратились из слухов в общеизвестные факты. Запад, несомненно, чувствует себя некомфортно из-за того, что ни за девять лет работы ооновской администрации в Косове (1999–2008), ни за следующие десять лет активной работы миссии ЕС EULEX (2008–2018) ни одно громкое дело против командиров УЧК не было доведено до реального приговора – ни за военные преступления, ни за коррупцию. Хотя обе миссии имели практически неограниченные полномочия в области установления в Косове верховенства закона.

Если добавить это раздражение от собственных неудач к тому, что в последнее время Харадинай явно стал главным препятствием для косовского урегулирования, то у бывшего премьера Косова получаются печальные перспективы.

Его отъезд в Гаагу пока не предвещает быстрых прорывов в решении косовского вопроса. Руководство Сербии, наученное прошлыми оправдательными приговорами, восприняло новость скептически и называет отъезд очередным трюком Запада с целью принудить Белград к новым уступкам. В Приштине политики от самых разных партий сплотились в единодушном осуждении решения гаагского Специального суда, а косовские власти уже задержали на погранпереходе серба Горана Станишича, обвинив его в военных преступлениях, – такой асимметричный ответ на Гаагу.

Косово теперь ждут досрочные выборы, новое правительство вряд ли появится раньше ноября, а там уже недалеко и до выборов в Сербии весной 2020 года. Для обеих сторон это не лучшее время для болезненных уступок в главном вопросе внешней политики.

Тем не менее отставка Харадиная, особенно если за ней последует судебный процесс, неизбежно повлияет на поведение Приштины. Косовские лидеры начали соревнование за то, кто больший националист, во многом потому, что видели в этом способ избежать ареста и попадания в гаагский Специальный суд, нависающий над ними с 2016 года. Если Запад даст четкий сигнал, что такое поведение контрпродуктивно и, наоборот, снижает их шансы на политическое выживание, то они сделают выводы очень быстро.

Сербское руководство уже сейчас, по сути, готово подписать по Косову что угодно, если получит гарантии, что не лишится        из-за этого власти. Если гаагский Специальный суд сможет привести в такое же расположение лидеров в Приштине, то у косовского урегулирования действительно появятся шансы на успешное завершение.

Московский Центр Карнеги. 23.07.2019