Посол РФ в Польше: нормализация отношений зависит от политической воли Варшавы

Отношения России и Польши в последние годы оставляют желать лучшего. Большинство контактов между государствами заморожено. Польские власти на протяжении последних пяти лет высказывают исключительно критические замечания в адрес России. О сложностях российско-польских взаимоотношений и перспективах их нормализации ТАСС рассказал посол РФ в Польше Сергей Андреев.

— Сергей Вадимович, 3 апреля в российской "Новой газете" опубликовано интервью посла Польши в России Влодзимежа Марчиняка, в котором он говорит, в частности, что "траектории развития наших стран расходятся", "мы все больше перестаем понимать друг друга". Вы с этим согласны?

— Мой уважаемый коллега посол Марчиняк указывает на редкие официальные встречи, но при этом отмечает, что в целом контактов между нашими странами достаточно много, постепенно восстанавливается после резкого падения в 2014–2015 годах экономическое взаимодействие, Польша остается одним из наших крупных торговых партнеров. Господин посол призывает возобновлять политический диалог и упрекает российскую сторону в нежелании что-то менять.

Напомню, однако, что это польские власти весной 2014 года заявили нам, что в связи с событиями на Украине прекращают с Россией политические контакты, энергично поддержали и продолжают поддерживать западные санкции против России, отказались от проведения в 2015 году перекрестных Годов культуры, в 2016 году приостановили действие безвизового режима приграничного передвижения для жителей Калининградской области и соседних регионов Польши.

Вот уже пять лет мы слышим от польских официальных лиц почти исключительно претензии в адрес России и ее руководства, в основных польских СМИ ведется ожесточенная антироссийская кампания по принципу "о России или плохо, или ничего", в стране нагнетаются страхи по поводу российской угрозы, агентуры, "гибридной войны", вмешательства и т.п.

Несколько лет назад в Польше запущено новое расследование обстоятельств авиакатастрофы под Смоленском 10 апреля 2010 года, в которой погибли президент Польши Лех Качиньский и сопровождавшие его лица, и ведется оно с очевидным обвинительным уклоном в отношении России. Польские власти развернули широкую и откровенно политизированную кампанию против энергетического сотрудничества между Россией и ЕС, прежде всего против проекта "Северный поток-2".

Наконец, господин посол в своем интервью ни словом не обмолвился (а журналист "Новой газеты" вежливо не стал спрашивать) об инициированной польскими властями войне с памятниками советским воинам-освободителям. Впрочем, согласно польской официальной исторической политике они Польшу не освобождали, а оккупировали. Хотя если бы не победа Советского Союза над гитлеровской Германией, за которую только на территории Польши отдали свои жизни        600 тыс. советских солдат и офицеров, не было бы сегодня такой страны на карте и польский народ не жил бы на своей земле.

Такие подходы наших польских партнеров действительно никак не способствуют взаимопониманию между нами. Готовности к нормализации двусторонних отношений с их стороны мы не видим, а без этого одна-другая встреча ничего не изменит.

— Посол Марчиняк особо обращает внимание на "поведение властей Российской Федерации после смоленской катастрофы 2010 года", их неготовность понять значение этой проблемы для польского общества и вернуть обломки президентского самолета в Польшу. Он не исключает, что обломки будут оставаться в России еще лет 20, и считает, что нерешенность этого вопроса сильно вредит репутации России.

— После гибели в 2010 году под Смоленском президента Леха Качиньского и его делегации граждане России и российское руководство глубоко и искренне сопереживали польскому народу. Российские власти в тех экстремальных условиях сделали все возможное, чтобы по просьбе польской стороны в кратчайшие сроки провести самые необходимые процедуры, как можно скорее передать ей останки погибших и организовать тщательное расследование причин и обстоятельств катастрофы. Эти причины и обстоятельства давно и хорошо известны — они изложены в докладах нашего Межгосударственного авиационного комитета (МАК) и польской "комиссии Миллера" от 2011 года. К трагическим последствиям привели прежде всего плохие погодные условия и ошибки экипажа самолета.

Однако все это время польское следствие не прекращает попыток найти доказательства того, что к катастрофе причастна Россия. Таких доказательств как не было, так и нет, никто из действительно серьезных специалистов не ставит под сомнение выводы докладов МАК и "комиссии Миллера", но в этой ситуации российский Следственный комитет вынужден и дальше разбираться с запросами и версиями, которые выдвигает польская сторона, соответственно, российское расследование не может быть завершено и обломки самолета как вещественные доказательства по этому делу согласно российскому законодательству должны оставаться в распоряжении нашего следствия.

Претензии моего польского коллеги к поведению российских властей после авиакатастрофы я считаю совершенно безосновательными, а вопросы о том, что будет через 20 лет, и насчет репутационных издержек уместно было бы адресовать польскому следствию.

— А что вы скажете на призыв вашего коллеги развивать институциональные контакты в сфере экономики и, раз уж российская сторона не хочет возобновлять работу Группы по сложным вопросам (ГСВ), вести интеллектуальный диалог в каких-то других форматах?

— Институциональный формат в экономике — это российско-польская Межправительственная комиссия по экономическому сотрудничеству (МПК), которую возглавляют министр транспорта России Евгений Дитрих и министр инфраструктуры Польши Анджей Адамчик. МПК не собирается с 2013-го. Года до 2016-го российская сторона еще задавала нашим польским партнерам вопросы на эту тему, но ответов не получала — на том все и замерло. Сейчас у МПК формально есть сопредседатели, но у ее основных рабочих органов — подкомиссий по направлениям сотрудничества — сопредседателей с польской стороны нет, так что разговаривать не с кем.

Что же до Группы по сложным вопросам, вытекающим из истории российско-польских отношений, она в свое время создавалась под эгидой МИД России и Польши, чтобы освободить от этих болезненных тем российско-польский политический диалог. Сейчас политического диалога по решению польской стороны нет, поэтому нет смысла перезапускать и ГСВ. Да и в ситуации, когда в Польше сносят памятники советским воинам и называют их оккупантами, искать компромиссы с такой польской исторической политикой мы не видим смысла.

При этом профессиональный диалог и сотрудничество между российскими и польскими учеными-историками отнюдь не прекращаются: в сентябре прошлого года в Варшаве собиралась на очередное заседание Комиссия российских и польских историков, продолжается работа над совместным методическим пособием по преподаванию истории российско-польских отношений в средних школах — этот проект осуществляется по инициативе научного руководителя Института всеобщей истории РАН академика Александра Чубарьяна.

Мы обеими руками за расширение гуманитарных и культурных связей между Россией и Польшей. В прошлом основной площадкой интеллектуального диалога между нашими странами был Форум общественности, но и он не собирается с 2013 года. У него есть сопредседатель с российской стороны Леонид Драчевский, но нет с польской — после сложения этих полномочий известным кинорежиссером Кшиштофом Занусси. Многие польские интеллектуалы, настроенные на конструктивный диалог с Россией, откровенно говорят нам, что в той атмосфере, которая сейчас существует в Польше вокруг отношений с нашей страной, они предпочитают не рисковать и отложить контакты с российскими коллегами до лучших времен.

— Посол Польши видит в российской внешней политике "когнитивную проблему" — считает, что ее трудно понять, как в случаях с присоединением Крыма, российскими военными маневрами у границ стран — членов НАТО, которые создают угрозу непредвиденных инцидентов и непреднамеренного возникновения конфликтов...

— Что касается обстоятельств возвращения Крыма в родную гавань — они предельно понятны и многократно разъяснялись российским руководством.

А военных учений у наших западных границ и границ союзной нам Белоруссии страны НАТО проводят куда больше, чем наши вооруженные силы на западном направлении. И это не Россия, а НАТО отказывается от диалога между военными специалистами о мерах по предотвращению случайных инцидентов, чреватых опасными последствиями. И наращивание иностранного — американского, натовского — военного присутствия на территории Польши европейскую безопасность, как и безопасность самой Польши, отнюдь не укрепит, тем более что страны НАТО и так далеко превосходят Россию и по размерам военных бюджетов, и по совокупному потенциалу вооруженных сил, в том числе в европейском регионе.

Решение же "когнитивной проблемы" российской внешней политики давным-давно подсказал Уинстон Черчилль: надо просто считаться с российскими интересами — тогда не придется и сетовать на непонимание.

Мы нашим польским коллегам много раз говорили, что готовы к нормальным добрососедским отношениям, но заинтересованы в них не больше, чем польская сторона, ставить нам условия не имеет смысла. Надо прекратить предъявлять нам необоснованные претензии и требования, не допускать некорректных высказываний и действий, в спокойной атмосфере взаимного уважения обсуждать вопросы внешней политики и двусторонних отношений. Если будет на то политическая воля с польской стороны, за Россией дело не станет.

Беседовала Ирина Полина

ТАСС. 10.04.2019