Китайская экономическая горизонталь против атлантической вертикали

Владимир Павленко

В хорватском Дубровнике завершился восьмой международный саммит в формате «16+1», объединяющий Китай со странами Центральной и Восточной Европы. С одной стороны, он стал продолжением 21-го саммита Китай — ЕС, и в Хорватию представляющий КНР премьер Госсовета Ли Кэцян прибыл прямиком из Брюсселя, где встречался с главами Европейского совета и Европейской экономической комиссии Дональдом Туском и Жаном-Клодом Юнкером. С другой стороны, хорватский саммит вполне тянет на роль самостоятельного форума. У него уже имеется собственная история, берущая отсчет с 2011 года, а в 2012 году в Варшаве состоялся первый саммит, и с тех пор встречи стали ежегодными. Многие наблюдатели в связи с этим обращают внимание на «параллельное» развитие отношений Китая как с ЕС и его институтами, так и с отдельными группами европейских стран, причем последние осуществляются в обход Брюсселя. И учитывая, что данный формат не единственный, и в Пекине, как показало недавнее турне Си Цзиньпина по Италии, Монако и Франции, большое внимание уделяют двусторонним контактам с европейскими странами, вполне правомерен вывод, что Китай учитывает противоречия в ЕС и применяет в его отношении «разноскоростную» политику.

Однако никакого диссонанса с приверженностью Китая «единству и процветанию» ЕС здесь не наблюдается, ибо участие в европейских делах в Пекине видят не противовесом Вашингтону, а в рамках расширения взаимозависимости. Нельзя сказать, что под прикрытием этого лозунга американское влияние замещается китайским. Речь идет не о замещении, а о создании рядом с политической и военной вертикалью западных институтов ЕС и НАТО другой, перпендикулярно-горизонтальной системы экономических интересов. Конкуренции в привычном виде между ними нет и не будет. Просто военно-политические вопросы далеко и высоко, а экономические — здесь и сейчас, и это обстоятельство рано или поздно сыграет — уже играет! — свою роль. И «новую», проамериканскую Европу это предсказуемо не напрягает ввиду отсутствия в программе сотрудничества со стороны Китая каких-либо условий политического или идеологического характера. «Старая» же Европа видит в Поднебесной инструмент поддержания баланса своих интересов на Западе и на Востоке и к тому же испытывает финансовые трудности и не прочь переложить на чужие плечи бремя поддержки «младших» членов ЕС. Макиавелли предостерегал от приглашения к себе в гости «чужого государя», но поскольку в Европе «трон» как аллегория государственности отсутствует, то и совет этот — «не в коня корм».

И это работает. Прежде всего следует отметить, что в 2018 году в ЕС завершила действие программа дотаций. Она существенно разогнала экономическое развитие европейского востока, в первую очередь Румынии, Чехии, Польши и Венгрии, которые по темпам роста обошли страны европейского Запада. И возникший после этого вакуум инвестиций успешно заполняет Китай, который, в свою очередь, рассматривает Центральную и Восточную Европу важной частью транспортно-коммуникационного «моста», который строится в рамках проекта «Пояса и пути». Соответствующий интерес самих восточноевропейских стран еще в январе прошлого года обобщил известный своей строптивостью в ЕС венгерский премьер Виктор Орбан, пообещавший при отсутствии финансирования из Брюсселя получить его в Пекине. И уже на позапрошлогоднем саммите в Будапеште было объявлено о создании в рамках формата «16+1» Межбанковской ассоциации Китая и государств Центральной и Восточной Европы, целью которой было объявлено финансирование крупных стратегических проектов.

На нынешнем саммите в Дубровнике произошло не менее важное событие. Вместе с премьерами Хорватии и Болгарии — Андреем Пленковичем и Бойко Борисовым — Ли Кэцян презентовал Центр глобального партнерства (ЦГП). По статусу это — НПО консультативно-аналитического профиля, «заточенная» на исследование рынка и помощь предприятиям как раз в вопросах экономической кооперации и торгово-инвестиционного сотрудничества. По решению предыдущего, софийского саммита центр будет располагаться в Болгарии, которая вместе с Китаем возглавит работу по его организации и деятельности.

Теперь о ключевых событиях хорватского саммита, на полях которого, как уже укоренилось, прошел еще и девятый торгово-экономический форум китайско-восточноевропейского формата. В частности, о выступлении Ли Кэцяна, которое на подобных мероприятиях всегда считается программным.

Главам государств и правительств китайский премьер указал на роль «16+1» как инструмента «сбалансированного европейского развития» — прямой намек на неспособность Брюсселя продолжать финансирование востока ЕС, что этот баланс может нарушить. Восточноевропейским лидерам предложено совместно отстаивать открытость и многосторонность международной торговли и бороться с протекционизмом — важный пункт, с которым они согласились, совершив тем самым «подкоп» уже под американские интересы, которые в настоящее время в протекционизме как раз и заключаются.

Следующий вопрос, поднятый Ли Кэцяном, — углубление взаимодействия в рамках «Пояса и пути». Китайская сторона продолжает формировать систему коммуникаций и транспортных маршрутов, связывающих Восток и Запад Евразии под собственным контролем. Финансирование соответствующей инфраструктуры, как уже отмечалось, — китайское, а подготовка проектной документации в конкретных странах осуществляется с тесным участием представителей Поднебесной, которое упаковано в формулировку «сопряжения стратегий развития» стран-участниц проекта. Об этом же говорит и расширение сотрудничества в сфере инноваций, включая более активное создание отраслевых технопарков с китайским участием. Если судить по белорусскому опыту парка «Великий камень», что под Минском, такие проекты обычно включают строительство фактически города с населением в несколько десятков тысяч человек (в Белоруссии население технопарка доходит до 120 тыс.).

Следует напомнить, что в прошлом году прямые связи между Китаем и другими странами-участницами «Пояса и пути», пока в его азиатском сегменте, были установлены по сельскохозяйственной линии, и в них участвуют ведущие научно-аграрные центры КНР; перспектива распространения этого опыта дальше — лишь вопрос времени.

Восточноевропейскому бизнесу Ли Кэцян предложил подумать и о новых факторах роста торговли и повышении ее «удобства», а также на тему более интенсивного участия в инфраструктурных проектах, уложенного в формулу «транспортно-коммуникационной взаимосвязанности».

Что касается интереса деловых кругов востока Европы к состоянию экономики КНР, о котором на Западе в рамках информационной войны распространяются самые разные слухи, то смысл предвосхищающего этот вопрос ответа китайского премьера сводился к знаменитому «не дождетесь!». По его словам, китайская экономика работает в штатном режиме, развивается быстрыми темпами, и в 2019 году ожидается ее стандартный за последние годы рост на 6−6,5%. Отдельный строкой упомянуто «углубленное развертывание гуманитарных обменов и сотрудничества», эвфемизм продвижения «мягкой силы».

Каждой из аудиторий — как бизнесменам, так и политикам — Ли Кэцян напоминал, что следующий саммит формата «16+1» пройдет в Китае, и это особенно показательно на фоне предстоящих выборов в Европарламент и вытекающего из них обновления руководства ЕС. В Пекине даром времени не теряют, и «смена коней на переправе» в Брюсселе будет максимально использована в продвижении «параллельной» китайско-восточноевропейской интеграции. Не случайно некоторые аналитики «старого» Запада высказывают предположение, что чем дальше Дональд Трамп будет усердствовать в продавливании протекционистских мер, упакованных в идеологему «America first», выжимая из военно-политических сателлитов деньги, — тем больше шансов у Китая перевернуть мировую «парадигму» с помощью экономики. Расчет старого «гегемона» ведь строится на том, что «свято место» сегодня, кроме США, занять некому, поэтому сателлиты повозмущаются, да и заплатят, деваться ведь некуда. Только вот раз заплатят, два заплатят, а на третий или четвертый раз задумаются, не пора ли, наконец, сменить «гегемона». Ведь не кто иной, как Отто фон Бисмарк еще в XIX веке констатировал, что в ответ на хищническое поведение крупных держав малые, подбирая крошки с их стола, ведут себя подобно проституткам. И с той поры мало что изменилось. И если бывший СССР в отношениях с Восточной Европой «прокололся» на навязывании ей идеологии, то Штаты повторяют его ошибку, но уже по части «военного зонтика», который, опять-таки по неудачному советскому опыту, этим странам не нужен. Ибо они малые, и у них — совсем иное мышление: не отстоять свои интересы, а припасть к чужим, превратившись в их проводников, пока платят. А когда перестанут, найти новые чужие интересы. Разумеется, рыбы-прилипалы в состоянии довести до истерики даже акулу, но крепость китайских нервов базируется на конфуцианских постулатах, которые куда глубже укоренены в человеческой природе, нежели разнообразные «измы».

И список участников двусторонних встреч с Ли Кэцяном на полях хорватского саммита — помимо самой Хорватии и Болгарии еще и Польша, Румыния, Прибалтика, Черногория, Босния и Герцеговина и др. — это полностью подтверждает.

Последний вопрос: что в этой ситуации делать России? Прежде всего, четко осознать неприемлемость крайностей. Ни отрицать «Пояс и путь», ни полностью встраиваться в его фарватер нельзя. В первом случае, как уже приходилось упоминать, опоясывающие транспортные коридоры превратятся в «петлю анаконды», которая выдавливает нас на север, одновременно отделяя от бывших союзных республик куда эффективнее, чем это получилось у «экспортеров» западной «демократии». Во втором мы неизбежно утратим свои естественные геополитические преимущества, ограничив себя статусом «участка транзитного маршрута», то есть объекта, а не субъекта новой Большой Игры, ведущейся на наших рубежах. Да и пресловутая добавленная стоимость, если об экономике и технологиях, будет через нашу территорию взад-вперед возиться, не оседая.

Поэтому назрел и давно перезрел вопрос постсоветской интеграции, которую либо осуществит Россия, либо она будет осуществлена помимо нас, в виде лимитрофного «кордона» на наших границах, причем без всякой идеологической подоплеки. И шансов восстановить «большую страну» тогда не окажется, или эта перспектива отодвинется в весьма отдаленное будущее. Даже, опять-таки, в сугубо экономической плоскости и даже в условиях капитализма отечественная конкурентоспособность требует рынка значительно больших масштабов, нежели рынок Российской Федерации. Ну, а насчет геополитических аспектов интеграционной проблемы, — тут дело обстоит еще более круто и однозначно. Грубо говоря, к моменту, когда нынешнее наступление западного глобализма будет остановлено или захлебнется само, российский проект должен быть сформирован, а его основные тренды — запущены. Иначе не останется никаких исторических шансов. И что-то подсказывает, что ЕАЭС с этой задачей не справится. Но это уже совсем другая история.

REGNUM. 14.04.2019