Готова ли Европа присоединиться к инициативе «Один пояс, один путь»?
Сян Ланьсинь, профессор Женевского института международных отношений и развития
Я почти не сомневаюсь в том, что Италия не будет единственным членом ЕС и группы G7+, участвующим в масштабной китайской инициативе «Один пояс, один путь» (ОПОП). Сомневаюсь я лишь в том, сумеет ли Италия в полном объеме выполнить собственные обещания по части предоставления портовой инфраструктуры, торговли и инвестиций, записанные в китайско-итальянском меморандуме о взаимопонимании.
С одной стороны, руководству Италии удивительным образом удалось добиться консенсуса в среде элит – и это в полностью разобщенной стране, в том числе договориться с политиками, представляющими весь политический спектр от левых до крайне правых, а также с ведущими еврофилами вроде Романо Проди, о том, как следует вести дела с Китаем, тогда как большинство прочих стран ЕС, не говоря уже об институтах ЕС, будь то Европейский совет или Европейская комиссия, пока что ничего в этом роде не сделали.
Однако не следует забывать один простой факт: из всех стран «Большой семерки» Италия отличается наиболее хаотичным внутренним устройством. С момента своего основания в 1861 году Италия по существу была (и остается) “repubblica senza governo” – республикой без правительства. В студенческие годы я провел там несколько лет.
Еще в XIX веке, выступая на учредительной сессии итальянского парламента, Камилло Кавур произнес свою знаменитую фразу: «Италию мы, так или иначе, слепили, теперь давайте слепим итальянцев». Таково положение дел и поныне: республика налицо, а вот итальянцев явно маловато.
Получив мощную поддержку от одной из стран «Большой семерки» и основательницы проекта европейской интеграции, Китай явно одержал крупную символическую победу. Но итальянцы затевают грандиозные проекты с участием Китая не впервые. Похоже, что еще во времена венецианца Марко Поло у итальянцев появилась тенденция преувеличивать значение Китая, чтобы таким образом превознести свое собственное. Итальянские миссионеры-иезуиты вообразили, будто они являются авангардом христианского воинства и обратили в католичество миллионы китайцев. В конце XIX столетия империалистам казалось, будто шелковую монополию в Европе можно удержать, силой захватив колонию в Китае. Но ни одно из этих достойнейших предприятий не продлилось долго. Большинство проектов либо выдохлось в самом начале, либо обернулось для их зачинателей унижением, как, например, колониальная авантюра 1898 года в заливе Саньмэнь на восточном побережье Китая. По иронии судьбы, броненосец, направленный итальянским правительством осуществить сей колониальный захват, носил имя Марко Поло, тогда как китайское правительство, которое и представить не могло, что у Италии имеется такой «залихватский» корабль, твердо стояло на своем и ни в какую не желало удовлетворить требования Италии. Когда Италия опять пресытится чрезвычайно рискованными политическими играми, вроде тех, что разворачиваются на наших глазах, можно с уверенностью ожидать, что изменится и отношение к «Одному поясу, одному пути». Как-никак, еще со времен флорентийского ренессанса весь смысл итальянской политики заключается именно в том, чтобы обвинить прежнее правительство в безалаберности: как же, затеяли грандиозный проект, да и бросили на полпути!
Конечно, если к ОПОП решат присоединиться Германия и Франция, то картина приобретет совершенно иной вид. Эти страны действительно способны поставлять необходимые для ОПОП вещи. С одной стороны, Китай официально обосновывает необходимость проекта ОПОП необходимостью развивать экономическую и социальную сопряженность мира: ОПОП будет способствовать поддержанию значения мировых многосторонних институтов вроде ООН и ВТО и тем самым ограничит распространение конфликтов в мире. Франция и Германия более или менее одного мнения с Китаем на сей счет, и их поддержка имеет огромное значение. С другой стороны, успех ОПОП зависит от постоянного притока инвестиций из международных источников. Италия не удовлетворяет ни тому, ни другому условию. Китай же не способен обеспечить долгосрочное финансирование проекта в одиночку. Без использования заемного капитала ОПОП обречен на провал. Либо нужно создать международное совместное предприятие, специализирующееся на капиталовложениях в различные проекты, особенно крупные инфраструктурные проекты. Для осуществления ОПОП необходимо как минимум 8 триллионов долларов США, если не больше.
Впервые серьезная заинтересованность в ОПОП со стороны Берлина и Парижа проявилась во время визита Си Цзиньпина в Париж 26 марта 2019 года. Не приходится сомневаться в том, что в последние два года недоверие вызывает сама идея ОПОП. О проекте официально объявили в 2013 году, и тогда ЕС в целом откликнулся на него положительно. Евросоюз привлекали новые возможности для бизнеса и инвестиций, да и в любом случае крупная инициатива, предполагающая помощь в строительстве инфраструктурных систем в Третьем мире, не сулила ничего плохого. Но такое благодушие возможно только при условии продолжения глобализации и поддержания режима свободной торговли.
Однако геоэкономика мира претерпела коренное изменение, как только Дональд Трамп затеял с Китаем торговую войну. Поначалу ЕС проявил оппортунизм и поддержал «трампономику» в надежде, что угроза трансатлантической войны обойдет его стороной. По-видимому, элите Евросоюза хотелось верить, что теперь, когда главным соперником Трампа назначен Китай, ЕС сможет задействовать идеологию «общих ценностей» и на ее основе упрочить отношения с США. Когда Вашингтон неожиданно повел яростную атаку на ОПОП, ЕС быстро сориентировался и стал ему поддакивать.
Ведущие аналитические центры ЕС вдруг как один выступили против ОПОП и начали выдумывать разные небылицы вроде теории «долговой ловушки»; попутно Китай обвиняли в «неоколониализме» и экспансионизме в мировом масштабе.
Но президент Трамп быстро разрушил иллюзии тех европейцев, которые рассчитывали выработать некую диковинную «трансатлантическую политику по Китаю». Ценности Трампа не интересуют, его забота – национальные интересы, которые, по его определению, выражаются в цифрах торгового баланса. Геостратегическое измерение трансатлантических связей его вообще не волнует, а что до европейцев, то «на дармовщинку» пользоваться системой НАТО больше не получится. Поэтому «тарифный маньяк» ЕС от торговой войны не избавит. В итоге ЕС постепенно вернулся к своей прежней позиции и теперь готов рассмотреть идею сотрудничества с Китаем по ОПОП.
Неудивительно поэтому, что визит Си во Францию завершился четырехсторонним диалогом, к которому присоединились канцлер Меркель и председатель Европейской комиссии Юнкер. Нет сомнений в том, что своим активным участием в проекте ОПОП Франция и Германия бросят вызов геополитическому старшинству США, которые рассматривают Китай как конкурента №1 в мире. Но, поступая так, ЕС не только защищает свои экономические интересы, но также нацеливается на выработку столь необходимой «стратегической автономности», что, кстати, предусмотрено «Глобальной стратегией» ЕС от 2016 года и франко-германским Елисейским договором, продленным 22 января 2019 года под названием Ахенского договора. Более того, для обеспечения стратегической автономности Евросоюза может потребоваться стратегическая перезагрузка в отношениях с Россией, чего так боятся антироссийские «ястребы» в Вашингтоне.
Похоже, что Франция и Германия готовы перевернуть страницу украинского кризиса, хотя и будут продолжать нападки на Россию в связи с «захватом» Крыма. Старая Европа не желает воевать с Россией, как бы ее ни понуждали к этому «большой брат» с того берега Атлантического океана и мелкие славянские «братки» местного розлива.
Геополитические подвижки тектонического масштаба разорвут трансатлантический союз, а ЕС «омолодится», почувствовав, как, наконец, заработал в полную мощь франко-германский евроинтеграционный мотор, который в последнее время, стыдно сказать, запомнился многим тем, что еле тянул на холостом ходу.
Международный дискуссионный клуб "Валдай". 01.04.2019
