АЭС в Казахстане: от миража к практической реализации проекта?

Сергей Смирнов

Во время недавней встречи с новым президентом Казахстана Касым-Жомартом Токаевым его российский коллега Владимир Путин предложил построить в РК атомную электростанцию. «Предлагаем переходить к новым формам взаимодействия, имею в виду, прежде всего, возможность сооружения в Казахстане АЭС по российским технологиям», – сказал он в итоговом заявлении для прессы.

Следует признать, что новизной это предложение не отличается. Вопрос строительства АЭС в Казахстане, как одного из вариантов создания дополнительных генерирующих мощностей, обсуждается уже около 20 лет, но ни мощность, ни сроки, ни место строительства так и не определены. Однако все по порядку.

Казахстан, занимая второе (после Австралии) место по разведанным запасам урана, с 2010 г. является его ведущим мировым производителем. Большинство запасов казахстанского урана можно добывать самым экологичным и низкозатратным способом подземного выщелачивания. Именно это позволяет Казахстану сохранять лидерство в общемировом объеме добычи урана.

Отметим, что от существовавшего в СССР полного ядерно-топливного цикла (ЯТЦ) на территории Казахстана осталось лишь три звена. Связаны они с добычей и производством концентрата закиси-окиси урана. Этот концентрат, который в основном используется как сырье для изготовления ядерного топлива, в полном объеме идет за рубеж: Китай (57% от всего экспорта в 2018 г.), Канаду (18,2%), Россию (16,6%), Индию, США, Южную Корею, Японию, страны Евросоюза. Поставки казахстанского урана покрывают потребности практически 40% мировой атомной энергетики (по состоянию на 2018 г. в мире насчитывалось 443 ядерных реактора, а свыше 70 стран мира начали или планируют строительство энергоблоков АЭС).

Несмотря на мировое лидерство в добыче урана, Казахстан собственной атомной энергетикой не обладает, хотя о намерении обзавестись отечественной АЭС, как отмечалось выше, заявлялось неоднократно. В частности, в Программе развития атомной отрасли РК на 2010-2014 годы планировалось создание полного вертикально-интегрированного комплекса ЯТЦ.

Для этого предусматривалось создать его недостающие звенья – конверсию и обогащение урана, производство тепловыделяющих сборок (ТВС), строительство АЭС. Подписывались меморандумы и протоколы о намерениях, составлялись «дорожные карты» то с французами, то с канадцами, то с японцами, но в итоге запланированные в программе мероприятия исполнялись «только в части добычи природного урана», а в остальном значимых подвижек не оказалось. И это понятно. Несмотря на не раз объявляемые властями планы кооперации с различными мировыми энергетическими компаниями, передавать Казахстану собственные высокие технологии ни одна из них не торопится.

А ведь идея строительства АЭС взамен выводимого из эксплуатации энергоблока БН-350 Мангистауского атомного энергокомбината (МАЭК) в г.Актау (ранее г.Шевченко) была высказана еще в 1998 г. Первоначально АЭС предполагалось разместить в 370 км от Алма-Аты на берегу озера Балхаш в поселке Улькен. Поселок основали в 1984 г. в связи со строительством Южно-Казахстанской ГРЭС, проект которой так и не был осуществлен.

МАЭК сегодня действует как ТОО «Мангистауский атомно-энергетический комбинат – Казатомпром»

Протесты экологов и населения заставили власти пересмотреть планы в отношении АЭС, и правительство приняло решение о постройке на этом месте Балхашской ТЭС мощностью 1320 МВт. Строительство первого блока должно было завершиться в 2013-м, а второго – в 2016 г. Консорциумом компаний Казахстана и Южной Кореи была подготовлена площадка для ее строительства, на этом все и закончилось: проект заморозили из-за отсутствия гарантий со стороны казахстанского правительства.

В ноябре 2006 г. было решено строить АЭС на базе ликвидированного МАЭК, а в энергоблоках использовать устанавливаемые на российских подводных лодках проекта 949А «Антей» реакторы средней мощности ВБЭР-300 К. Разработку ТЭО проекта российские специалисты должны были завершить в 2009 г. Однако в феврале 2009 г. проект был остановлен в связи с тем, что не удалось урегулировать с Россией вопросы передачи интеллектуальной собственности.

В конце мая 2014 г. нашими странами подписывается меморандум о сотрудничестве в сооружении АЭС в расположенном на территории бывшего Семипалатинского испытательного полигона г.Курчатове. Документом предусматривалось строительство АЭС с реакторами типа ВВЭР установленной мощностью от 300 МВт до 1200 МВт и возможность производства ядерного топлива на территории страны. Однако в ноябре 2016-го министр энергетики Канат Бозумбаев заявил, что из-за наличия в стране избыточных энергомощностей в ближайшие 7 лет необходимости в АЭС нет и она строиться не будет.

Действительно, в прогнозном электроэнергетическом балансе республики указано, что в 2023 г. производство электроэнергии составит 113,4 млрд кВт/ч, а потребление –105 млрд кВт/ч. Правда, говоря о профиците электроэнергии, глава энерговедомства «забыл» о грабительских тарифах на нее. Кроме того, АЭС не только удовлетворит спрос на электроэнергию (к 2030 г. ожидается дефицит базовой мощности на юге Казахстана до 2,7 ГВт), но и даст возможность экспортировать ее излишки.

Теперь, по словам вице-министра энергетики РК Магзума Мирзагалиева, в качестве площадки для строительства АЭС вновь рассматривается поселок Улькен. Тем не менее говорить об АЭС как о вопросе решенном, не приходится. Существуют серьезные основания полагать, что и в этот раз реализация проекта АЭС будет отложена.

Как показывает практика всех лет независимости, власти республики нередко склонны к принятию тактических решений в ущерб стратегическим, откладывая последние в долгий ящик. Наглядным примером этого служит столь же многократно поднимающаяся проблема строительства 4-го НПЗ. Правительство под разными предлогами отказывается от этой идеи, поскольку продажа в целом растущих объемов добычи сырой нефти (как и урана) приносит солидные доходы, отодвигая развитие собственной нефтегазопереработки (и атомной энергетики) на второй план.

Сырьевая рента еще позволяет обеспечивать экономический рост республики, не заморачиваясь на создании новых высокотехнологичных отраслей. Из двух возможных вариантов – строить или не строить – выбирается второй, как самый простой.

Есть и другие аспекты. В частности, неутешительна ситуация с кадрами, а именно специалистами по проектированию и строительству объектов атомной энергетики, радиационного материаловедения, инженерно-техническим персоналом АЭС    и т.д. Поскольку на обучение одного квалифицированного специалиста требуется около 10 лет, то подготовка кадров должна опережать программы строительства и ввода в эксплуатацию объектов атомной отрасли, в том числе и энергетики.

Кроме того, у части казахстанцев присутствует изрядная «радиофобия», вызванная испытаниями на Семипалатинском полигоне, авариями в Чернобыле и на Фукусиме-1. Последние особенно важны, учитывая массовую готовность чиновничества заполучить «барашка в бумажке», «зарабатывая» на всем, что оказывается в сфере их влияния.

Правительство до сих пор не может определиться с целесообразностью строительства АЭС на территории республики. Пока Казахстан раздумывает «строить – не строить», Ташкент и российская корпорация «Росатом» договорились о строительстве в Навоийской области АЭС из двух современных блоков нового поколения с несколькими вариантами финансирования.

Таким образом, Узбекистан может стать первой страной в Центральной Азии с собственной атомной электростанцией. Прирост генерации позволит ему не только диверсифицировать энергоснабжение в республике, но и увеличить экспортную выручку за счет продажи сэкономленного на внутреннем рынке газа. Казахстан тут явно отстал.

Ритм Евразии. 12.04.2019