Россию отпускает «голландская болезнь»

Алексей Шаповалов

Аналитики S&P Global Ratings опубликовали исследование, призванное ответить на вопрос, освободилась ли Россия от нефтяной зависимости. Их вывод — «в последние два года зависимость внутренних экономических и финансовых условий от колебаний цен на нефть уменьшилась», а «связь валютного курса с мировыми ценами на нефть, судя по всему, нарушилась». Так, с апреля по сентябрь 2018 года нефть марки Urals подорожала на 20%, а рубль обесценился на 13%, повышение же цен на нефть за прошедший год в среднем на 30% не отразилось на ускорении роста ВВП. Еще совсем недавно повышение цены нефти на 30% сопровождалось увеличением внутреннего спроса на 8–9% и двузначными темпами роста импорта, во время роста нефтяных цен курс рубля повышался, а во время падения снижался, что сопровождалось оттоком иностранного капитала и говорило о прогрессирующей «голландской болезни».

Основными признаками выздоровления в S&P называют то, что значительную часть 2018 года цены на нефть росли, а валютный курс снижался. Это объясняется действием бюджетного правила и международных санкций, что, в частности, сделало потоки иностранного капитала в РФ и из нее менее проциклическими (зависящими от бума или спада на сырьевых рынках). В результате в 2018 году при росте цен на нефть и ослаблении рубля в экономику РФ вернулся двойной профицит — федерального бюджета и платежного баланса.

Несмотря на то что правительству удалось ослабить влияние колебаний нефтяной конъюнктуры на экономику и финансы, РФ все еще структурно зависима от них: на долю нефти и газа приходится около 20% ВВП, 45% доходов федерального бюджета и почти 60% экспорта товаров (экспорт металлов обеспечивает еще 10%). Это негативно влияет на суверенный рейтинг (сейчас — ВВВ+), отмечают в S&P. Рейтинга высшего качества (категорий А и АА) нефтезависимой стране можно добиться наращиванием ликвидных активов правительства по примеру Катара, Саудовской Аравии и Кувейта, где они могут достигать 100% ВВП (10% у РФ). Другой способ — повышение конкурентоспособности несырьевых секторов, стимулирование диверсификации экспорта и устойчивого роста. «Это потребует последовательного проведения реформ, направленных на улучшение условий ведения бизнеса и повышение качества регулирования, а также на решение проблем, связанных с низким уровнем конкуренции и инноваций»,— отмечают в S&P.

Коммерсантъ. 18.03.2019