Беспорядки в Белграде как принуждение к признанию Косово
Олег Бондаренко, балканист, директор Фонда прогрессивной политики
Предстоящие 26 мая выборы в Европейский парламент, даже по оценкам западных наблюдателей, могут более чем наполовину изменить состав брюссельского истеблишмента. Бывший советник Дональда Трампа Стивен Брэннон предсказывал, что «не менее 35% в совокупности могут взять представители евроскептиков и альтернативных нынешним элитам сил». Изменения предпочтений жителей стран ЕС не могут не отразиться на политике Еврокомиссии и ее персональном составе. Происходящий параллельно с этим процесс болезненного выхода Великобритании из состава Евросоюза дополняет нерадостную для нынешних элит картину. Надо торопиться показать хоть какие-то результаты, чтобы сохранить пошатнувшиеся позиции. Одним из немногих мест сравнительно перспективного приложения усилий для нынешних брюссельских лидеров оказываются Балканы.
«Пороховой погреб Европы» за последний год стал фаворитом еврокомиссаров по количеству визитов: здесь и пролоббированный, но не состоявшийся (в силу 35-процентной явки) референдум в Македонии о смене названия, и стремительное втягивание в НАТО Черногории (где большинство населения выступает категорически против этого процесса), и, конечно, непреходящее давление на Сербию с требованием признания независимости Косово.
Выполнение последнего пункта стало просто-таки маниакальным желанием ЕС. Для пущей убедительности были подготовлены разные подходы – от требования немедленного признания независимости номинально сербской (согласно Конституции страны) провинции в ее нынешних административных границах (включая населенный сербами север края) до возможности допустить размен территориями (отдать Белграду северную часть Косово в обмен на две албанские общины на юге Сербии). В лучших традициях игры в доброго и злого полицейского внутри ЕС роли распределились следующим образом: Берлин (в лице канцлера Ангелы Меркель) настаивал на неизменности административно-территориальных границ на Балканах в то время, как Лондон с Парижем в целом были не против возможности «разграничения» частично признанной республики Косово. Что, естественно, гораздо больше устраивало Белград, чем железобетонная позиция исторически не вполне дружелюбной Сербии Германии. Однако вмешались обстоятельства – после одностороннего введения Приштиной 100-процентных налоговых сборов на все товары из Сербии, объявления о создании собственной армии (очередное грубое нарушение Резолюции 1244 Совета Безопасности ООН), а теперь еще и решения парламента о «единой и неделимой» территории Косово, все более сложными становятся перспективы диалога о «разграничении». В то же самое время начавшиеся еще в конце прошлого года еженедельные выступления впервые за долгие годы объединившейся оппозиции используются внешними игроками как фактор принуждения президента Александра Вучича к первому варианту признания Косово.
На прошедших выходных эти выступления вдруг сменили мирный прежде характер: в субботу была осуществлена попытка захвата здания радио и телевидения Сербии; в воскресенье ни много ни мало – президентского дворца. Если в первом случае демонстранты сумели проникнуть на телевидение (хоть вскоре и были оттуда вытеснены подоспевшим спецназом), то во втором уже силы правопорядка не с первой попытки, но все же смогли их оттеснить. Атмосфера в Белграде стремительно начинает напоминать ситуацию времен киевского евромайдана образца конца 2013 года.
Посвященному наблюдателю очевидно, что беспорядки напрямую связаны с нежеланием президента Вучича признавать Косово в нынешнем виде и давлением на него через «националистов». Оппозиция в лице бывшего мэра Белграда, западника-евроатлантиста Драгана Джиласа и лидера позиционирующего себя «пророссийским» движения «Двери» Бошко Обрадовича (которых ничто не объединяет, кроме желания сбросить Вучича), опасаясь естественной убыли протестного движения (начавшегося 8 декабря и планомерно идущего на спад), пошла на провокацию. Естественная реакция любой западной власти от американской до французской после такого – арест провокаторов, но это может лишь подогреть протестный потенциал, на что, видимо, и рассчитано. Потому пока министр внутренних дел страны Небойша Стефанович продолжает больше играть роль дипломата, чем силовика. Ультиматум, выдвинутый оппозицией об отставке всего правительства, президента и о назначении внеочередных выборов до 13 апреля, – не более чем попытка перехватить инициативу из рук Вучича, публично обсуждавшего возможность проведения таковых (выборов в Народную скупщину) за год до истечения ее полномочий (по плану должны были состояться в мае 2020 года). Никаких принципиально новых предложений и требований, кроме этого (досрочные выборы и большее представительство оппозиции в СМИ), высказано не было. Озвучиваемые же призывы «не сдавать Косово» со стороны тех, кто еще вчера активно призывал к евроинтеграции Сербии (невозможной без признания Косово), также являются неприкрытой попыткой перехвата повестки. В то же самое время случись этим оппозиционерам быть сейчас у власти – никто не знает, какими темпами открывались бы официальные сербские пограничные пункты на некогда административных границах края.
В любом случае перспективы уличного противостояния на руку тем, кто хочет посеять на Балканах очередной хаос. Действующий президент, при всем возможном критическом к нему отношении, остается гораздо более предсказуемым и понятным лидером, чем любой другой на его месте. Не говоря уже о его рейтинге, более чем вдвое превосходящем уровень доверия к оппозиции. Другой вопрос – так же, как и у Виктора Януковича в 2013-м, у него тяжело выстраивается диалог с национальной интеллигенцией, влияющей на умы масс. Александру Вучичу, дабы он не повторил печальный опыт бывшего коллеги, можно посоветовать не только обеспечивать неотвратимость полицейского наказания для участников беспорядков, но и вести прямой разговор со страной. В том числе по самым болезненным вопросам. Иначе объединенные единственным желанием смены власти оппозиционеры будут продолжать играть на больных точках сербского общества.
Независимая газета. 18.03.2019
